Читать книгу "Русская смута - Александр Широкорад"

Отец Михаила Иван Баловень был городовым казаком. В 1592 г. он упомянут в отписке головы Б. Хрущева как самовольно уехавший из Воронежа в Данков. По некоторым данным Михаил Иванович Баловень какое-то время в 1613 г. служил в Тихвине.

В следующем 1614 году Баловень собрал отряд казаков и отправился к Москве. О действиях Баловня и его товарищей воеводы доносили: «Там и там стояли казаки, пошли туда-то, села и деревни разорили и повоевали до основания, крестьян жженых видели мы больше семидесяти человек, да мертвых больше сорока человек, мужиков и женок, которые померли от мученья и пыток, кроме замерзших»[55].

В войске Баловня, по данным Станиславского, было не менее тридцати станиц. Историки оценивают воинство Баловня, двигавшееся к Москве, в 15–20 тысяч казаков. На мой взгляд, эта цифра явно преувеличена. Казаков было 5–7 тысяч. Вначале их лагерь разместился в районе села Ростокино на реке Яузе, к которому казаки подошли по Троицкой дороге. Туда же сразу потянулись московские посадские люди со своими товарами и открыли там торговлю. Вскоре в Ростокино явились и представители правительства — дворяне И. В. Урусов и Ф. И. Челюсткин, а также дьяк Иван Шевырев, возглавлявший Приказ сбора казачьих «кормов», и дьяк Иван Федоров, ранее собиравший пятинные деньги в районах, занятых казаками. В их обязанности входило «переписать и разобрать» казаков, «сколько их пришло под Москву». Но приезд их вызвал новую волну возмущений казаков: «…атаманы и казаки к дворяном и к дьяком к смотру не шли долгое время и переписывать себя одва дали, а говорили: то они, атаманы, ведают сами, сколько у кого в станицах казаков». То есть казаки по-прежнему настаивали, что состав станиц — это их внутреннее дело, как и у донских казаков.

Между 10 и 14 июля вышел царский указ о запрещении посадским людям ездить в Ростокино с товарами, что еще больше разозлило казаков. Тогда 14 июля в Москву приехал атаман Г. Обухов с семью казаками и привез челобитную от войска. Из записи в расходной книге Разрядного приказа видно, что казаков приняли хорошо и выдали 11 алтын на корм их лошадям. Казаки добились своего — запрет на торговлю с ними был снят.

Казаки шантажировали московских бояр — если их государь не пожалует, то они пойдут к пану Лисовскому в Северную страну.

Из Ярославля было вызвано войско князя Бориса Лыкова. Кроме того, прибыл отряд окольничего Артемия Измайлова. Узнав о подходе царских войск, казаки перешли по требованию бояр в район Донского монастыря.

23 июля 1615 г. отряд окольничего A. B. Измайлова прошел от Рогожской слободы к Симонову монастырю и остановился напротив казачьего табора на другом берегу Москвы-реки. Пока посланцы Измайлова уговаривали казаков оставаться на месте, сам окольничий во главе своего отряда двинулся к казачьему лагерю. «Они ж, казаки, а туто не узнашася, начаша битися», — сообщает летописец. Царские воеводы побили «воров».

Большая часть казаков во главе с Ермолаем Терентьевым начала отступать по Серпуховской дороге, а остальные — по Калужской дороге. Измайлов и Лыков двинулись за ними, по дороге несколько раз громили их отряды и нагнали основную толпу в Малоярославском уезде на реке Луже. Здесь казаки были наголову разбиты, «а остальные, видя над собою от государевых людей тесноту, добили челом и крест целовали».

Судя по летописи, царские воеводы на месте никого не казнили, а пригнали в Москву только 3256 казаков. В столице их «разобрали». Семерых атаманов во главе с Михаилом Баловнем повесили в Москве. 23 сентября еще 35 атаманов, есаулов и казаков разослали по тюрьмам Нижнего Новгорода, Коломны, Касимова, Балахны, Костромы, Галича и Суздаля.

Большинство же казаков Баловня записали в посадские сотни и стрелецкие приказы. Из тюрьмы казака освобождали только по поручной записи, что «ему не изменить, в Литву, и в Немцы, и в Крым, и в иные ни в которые государства, и в изменичьи городы, и к Лисовскому не отъехать, и в воровским казаком к изменником не приставать, и с воры с ызменники не знатца, и грамотками и словесно не ссылатца, и не лазучить, и иным никаким воровством не воровать».

Некоторые воровские казаки были возвращены своим помещикам.

Любопытно, что среди казаков Баловня оказалось 11,7 процента… дворян. Само собой разумеется, что многие дворяне и дети боярские на расспросах в Москве плакались, мол, насильно казаки их к Москве повели. Другие жаловались на бедность. Так, каширский дворянин С. Д. Минохов мотивировал уход в казаки «бедностью безпоместной», новгородец С. Д. Обентов — «бедностью и разорением». По царскому указу у всех дворян, пойманных с Баловнем, были отняты поместья.

Подлинным бедствием для Московского государства стали походы польско-казацкого отряда Александра Лисовского. Шляхтич Лисовский был отпетым бандитом и за «подвиги» в Польше во время рокоша был приговорен к смертной казни заочно. Кстати, позже король Сигизмунд III простил пана за аналогичные «подвиги», но уже на Руси.

Отряд Лисовского был поначалу невелик — около 600 человек, но после взятия Карачева он удвоился за счет подхода поляков и малороссийских казаков. Любопытно, что казаки называли Лисовского «батькой». Точное число казаков, служивших у Лисовского, и сколько из них было донцов, запорожцев и других — неизвестно. Есть лишь отрывочные данные, как, например, то, что 60 волжских казаков к нему провел атаман Ляд, как минимум одну станицу привел атаман Яков Шишов и т. д.

Главным преимуществом Лисовского была мобильность. Весь его отряд был конным, да и к тому же многие «лисовчики» имели запасных лошадей. В 1615 г. Лисовский совершил рейд вокруг Москвы радиусом 200–300 км.

Хитроумные советники предложили инокине Марфе послать ловить «лисовчиков»… Дмитрия Пожарского. С Лисовским русским, безусловно, надо было кончать, но был ли смысл давать такое поручение Пожарскому? Князь был многократно ранен, что не давало ему возможности, подобно Лисовскому, сутки и более непрерывно скакать, меняя лошадей. А как без этого словить «лисовчиков»? Тут нужен был не стратег, а лихой гусар типа Дениса Давыдова.

Царь Михаил и его окружение были заинтересованы в том, что бы воевода осрамился и не поймал Лисовского, а в случае удачи тоже не велика заслуга — поймать грабителя.

29 июня 1615 г. Пожарский с отрядом из 690 дворян, конных стрельцов и иноземных наемников, а также не менее 1260 казаков двинулся из Москвы на ловлю «лисовчиков». Среди наемников был и шотландский капитан Яков Шав, которого Пожарский отказался принять на службу в 1612 г. Однако теперь Шав служил примерно, чем завоевал доверие воеводы.

Лисовчик. П. П. Рембрандт

Царь Михаил дал наказ (инструкцию) Пожарскому о методах борьбы с «лисовчиками»: «Расспрося про дорогу накрепко, послать наперед себя дворян, велеть им на станах, где им ставиться, места разъездить и рассмотреть, чтоб были крепки, да поставить надолбы; а как надолбы около станов поставят и укрепят совсем накрепко, то воеводам идти на стан с великим береженьем, посылать подъезды и проведывать про литовских людей, что они безвестно не пришли и дурна какова не учинили».