Читать книгу "Команда Смайли - Джон Ле Карре"

* * *

В путеводителе по увеселительным заведениям Гамбурга «Голубой бриллиант» числился не среди ночных клубов, а в разделе «amour» и имел три звездочки за изысканность и дороговизну. Находился он в Сент-Паули, но стоял в стороне от главных притонов, в мощенном булыжником проулке, крутом, темном и пропахшем рыбой. Смайли позвонил, и дверь автоматически открылась. Он оказался в приемной, где царил идеальный порядок и стояли серые аппараты, которыми занимался шустрый молодой человек в сером костюме. На стенах медленно крутились серые бобины с пленкой, впрочем, производимая ими музыка главным образом звучала где-то еще. На столике мигала и щелкала сложная телефонная система, тоже серая.

– Я хотел бы здесь немного отдохнуть, – обратился к распорядителю Смайли.

«Вот где они отвечали на мой телефонный звонок, – решил он, – когда я звонил гамбургскому корреспонденту Владимира».

Тот же юноша вытащил из ящика стола отпечатанную форму и доверительным шепотом объяснил процедуру – так объяснял бы адвокат, каковым, по всей вероятности, и числился молодой человек днем. «Членство стоит сто семьдесят пять марок», – тихо произнес он. Взнос делается на год и дает право целый год посещать заведение и бывать здесь столько раз, сколько захочется. Первая рюмка вина обойдется ему еще в двадцать пять марок, а за последующие цены высокие, но не безумно. Первая рюмка обязательна, и ее, как и членство, следует оплатить предварительно. Все другие формы развлечений бесплатны, но девушки с благодарностью принимают подарки. Смайли волен заполнить формуляр на любое имя. Молодой человек лично поставит его в картотеку. В следующий раз Смайли надо только вспомнить, под каким именем он записался, и его впустят безо всяких формальностей.

Смайли выложил деньги и добавил еще одно фальшивое имя к дюжине уже использованных им в течение жизни. Он спустился по лесенке к очередной двери, которая тоже открылась автоматически, – за ней тянулся узкий коридор, вдоль которого располагались кабинки, еще пустые, так как ночь здесь только-только начиналась. В конце коридора виднелась еще одна дверь, и, отворив ее, Смайли попал в кромешную тьму, где вовсю гремели записи, заводимые шустрым молодым человеком. Какой-то мужчина приветствовал Смайли и лучиком фонарика провел его к столику. Ему вручили карту вин. «Владелец – К.Кретцшмар», – прочел Смайли фамилию, напечатанную внизу мелкими буковками. Он заказал виски.

– Я посижу один. Никакой компании.

– Я передам, майн герр, – ответил официант с достоинством и принял чаевые.

– Относительно герра Кретцшмара. Он, случайно, не из Саксонии?

– Да, сэр.

«Он хуже, чем восточный немец, – отозвался о нем в свое время Тоби Эстерхейзи. – Саксонец. Они с Отто вместе воровали, вместе подличали, вместе фабриковали отчеты. Это был идеальный брак».

* * *

Смайли потягивал виски, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте. Откуда-то струился голубой свет, призрачно высвечивая манжеты и воротнички. Смайли стал различать белые лица и белые тела. Зал состоял из двух уровней. На нижнем уровне, где сидел Смайли, стояли столики и кресла. На верхнем теснились шестьchambres separees, вроде театральных лож, из каждой лился свой голубой свет. Вот в одной из них, решил он, квартет и позировал для фотографии. Смайли вспомнил, под каким углом сделан снимок. Фотографировали сверху, откуда-то намного выше, то есть с верхней части стен, которые тонули в темноте, непроницаемой для глаз, даже для глаз Смайли.

Музыка умолкла, и по тем же громкоговорителям объявили о начале кабаре. «Называется программа, – объявил пройдоха, – „Старый Берлин“, и голос тоже отзывал старым Берлином – подобострастный, гнусавый и как бы с намеком. „Распорядитель сменил пленку“, – машинально заметил Смайли. Занавес поднялся, открыв небольшую сцену. Смайли быстро глянул вверх и на сей раз при свете сцены увидел то, что искал: высоко в стене располагалось маленькое окошко с дымчатым стеклом. „Фотограф пользовался специальной камерой, – мелькнула у него мысль. Смайли слышал, что темнота нынче не помеха для съемки. – Надо было проконсультироваться у Тоби, – сокрушался он. – Тоби знает эти игрушки наизусть“. А на сцене началась демонстрация акта любви – автоматического, бесцельного, унылого. Смайли переключил внимание на членов клуба, разбросанных по залу. Красивые, обнаженные и молоденькие девицы – такие же молоденькие, как на снимке. Те, кому повезло с партнером, сидели с ним в обнимку, казалось, в восторге от того, что партнер такой дряхлый и уродливый. Остальные молча сбились в стайку, словно американские футболисты, ожидая вызова на поле. Громкоговорители загрохотали громче, изрыгая смесь музыки и истерически выкрикиваемого текста. „А в Берлине изображают старый Гамбург“, – представил Смайли. На сцене парочка удвоила усилия, но результат не изменился. А Смайли вдруг озаботился, узнает ли он девиц с фотографии, если они появятся. Вряд ли. Занавес опустился. С облегчением Смайли заказал еще виски.

– А герр Кретцшмар сегодня здесь? – поинтересовался он у официанта.

– У герра Кретцшмара много дел, – пояснил тот. – Герр Кретцшмар вынужден делить свое время между несколькими заведениями.

– Если он появится, будьте любезны, дайте мне знать.

– Он придет ровно в одиннадцать, майн герр.

В баре начали танцевать обнаженные пары. Смайли потерпел еще с полчаса и вернулся в приемную, мимо кабинок, которые теперь были уже частично заняты. Шустрый юноша спросил, как доложить.

– Скажите, что у меня особая просьба, – предложил Смайли.

Молодой человек нажал на кнопку и заговорил очень тихо – почти так же тихо, как говорил со Смайли.

* * *

В кабинете наверху оказалось чисто, как у хирурга: там стоял полированный пластиковый стол и куча всяческой аппаратуры. С помощью скрытой камеры транслировалось на телевизор то, что творилось внизу. То самое окошко для наблюдения, которое подметил Смайли, позволяло видеть интерьеры separees. Герр Кретцшмар относился, как говорят немцы, к серьезным людям. Ему перевалило за пятьдесят, он был ухоженный и плотный, в темном костюме и светлом галстуке. У него были соломенные, как у доброго саксонца, волосы и любезное выражение лица, в котором не чувствовалось радушия, но не чувствовалось и суровости. Он отрывисто пожал Смайли руку и указал на кресло. Казалось, ему не привыкать ко всякого рода особым просьбам.

– Прошу вас, – пригласил к диалогу герр Кретцшмар, и с вступлением было покончено.

Оставалось лишь двинуться вперед.

– Насколько я понимаю, вы раньше являлись деловым партнером одного моего знакомого, некоего Отто Лейпцига, – произнес Смайли слишком громко даже для собственного уха. – Я случайно оказался в Гамбурге и решил обратиться к вам, дабы разыскать его. Адреса его нет ни в одном из справочников.

Кофе герру Кретцшмару подали в серебряном таганке с ручкой, обернутой бумажной салфеткой, чтобы он, наливая, не обжег себе пальцы. Он отхлебнул из чашки и аккуратно и бесшумно поставил ее на место.