Читать книгу "Поцелуев мост - Галина Врублевская"

– Ты цела? – спохватилась я.

– Со мной все в порядке. Меня не было рядом, когда это случилось. Охранник позвонил и…

– Говори скорее адрес. Я еду.

Рената сообщила адрес. Матвей уже вылез из кровати и одевался.

– Ты понял? Игорь ранен!

– Я понял только одно: ты куда-то собралась. Одну я тебя не отпущу.

– Хорошо, поехали вместе.

Я набрала номер такси и вызвала машину.

* * *

Июньская ночь походила на серый, пасмурный день, только улицы пустынные. Таксист резал на большой скорости дрожащую дымку тумана, но страха я не испытывала. Мою душу целиком захватила боль оттого, что сейчас было больно Игорю. Но он жив, и это главное.

Мы подъехали к больнице с первыми лучами утренней зари. Измученная Рената, черные круги под глазами, встретила меня отсутствующим взглядом единственного видящего зрачка.

– Ну, как он?

– Операция еще не закончена. Понимаешь, от гранаты, взорвавшейся под ним, – десятки осколков. Их все надо вытащить, зашить раны… В общем, Лена, не спрашивай, я сама ничего не знаю.

– И все-таки? Где это случилось? Куда смотрел охранник?

Все произошло совершенно нелепо. Я попросила Игоря на обратном пути с залива заехать в Шувалове проведать отца. Я у него три дня не была, а тут всего десяток километров в сторону. Для машины – пустяк. А отец вцепился в меня, со слезами умоляет остаться, говорит, я совсем его забросила, целый год не навещала. Ну, ты знаешь, у него время в голове путается. Игорь и уехал один. Ему с утра сегодня надо было быть в форме, какое-то важное совещание намечалось. И когда они уже подъехали к дому Игоря, у подъезда все и случилось, шофер рассказал. Когда они оба вышли из машины…

– Но Игорь живет в элитном доме, подъезд под охраной и все такое.

– Да какая там охрана! Это же не Белый дом и не Кремль. Ну, сидит консьержка в подъезде, какая-нибудь бабушка. Задремала или так, вязанием увлеклась.

– И кто? Кто это сделал?

Мои вопросы, как и ответы Ренаты, были путаны и бессвязны. С трудом в моей голове восстановилась более-менее целостная картина. Когда Игорь вышел из машины, а шофер замешкался, из-за дерева выскочил какой-то там человек и бросил в Игоря гранату. Шофер остался целехонький, только стеклом от машины лицо порезало, а Игорь навзничь упал, как подсеченный, и сразу под ним большая лужа крови растеклась. Консьержка, если и вздремнула, проснулась от мощного взрыва и сразу вызвала милицию и «скорую помощь». Шофер поостерегся трогать Игоря, поскольку тот был без сознания. Но врачи приехали быстро и квалифицированно оказали первую помощь. Еще через полчаса Игоря положили на операционный стол.

* * *

Наступило утро. Уже покинули ночную вахту дежурившие в больнице работники. Навстречу усталым врачам и сестрам тянулся поток свежих сил, но операция продолжалась. Мы все трое молча сидели в вестибюле, ожидая известий. Потом Матвей куда-то сбегал и принес нам с Ренатой кофе в бумажных стаканчиках. Не замечая вкуса, мы выпили. И снова застыли в ожидании. Лишь к обеду нам сообщили, что операция прошла благополучно, Игорь жив, но сейчас находится в реанимации. Состояние его определили как среднетяжелое. Сестра предложила нам вернуться домой и раньше следующего дня не приезжать в больницу. Сказала, что больной будет все это время спать и наша помощь ему не понадобится.

* * *

Врач разрешил пройти к Игорю через пять дней после операции, когда его перевели в обычную палату. И тут возникла нешуточная конкуренция среди желающих навестить больного. Кроме Дениса, имеющего безусловное право быть рядом с отцом, к Игорю стремились и женщины. Нас, претенденток, оказалось трое. И каждая, чтобы получить пропуск, назвалась его женой: и Ольга, его первая супруга, и Рената, с которой он был вместе последние месяцы, и, разумеется, я. Мы стояли в вестибюле больницы, окружив лечащего врача со всех сторон. Ольга, по обыкновению, вопила на всю больницу, требовала пропустить к Князеву именно ее и потрясала перед врачом судком с куриным бульоном. Рената только заламывала руки и стонала: «Я должна быть рядом с ним, только я!»

Но мне казалось, что в эти минуты рядом с Игорем должна находиться я. Я тоже перенесла в свое время реанимацию и наркоз. Только я сейчас могла понять Игоря и помочь ему. Заикаясь от волнения, я высказала врачу свои соображения.

– Милые дамы, – устало вздохнул врач, – пока вы спорите, я предлагаю подняться в отделение молодому человеку. А больному я обрисую ситуацию, пусть он сам решит, кого считать своей женой, кому выписать пропуск. К счастью, Князев уже в сознании и может сделать это, но учтите, он очень слаб и лишние волнения ему вредны.

Врач вывинтился из нашей осады и быстрым шагом направился к лифту, Денис поспешил за ним. Мы пристыженно замолчали. Я представила, как комично выглядела наша перепалка в глазах врача. Но нам было не до смеха, мы хотели одного – помочь Игорю, облегчить его страдания. Даже ретивая Ольга, вытерев платочком глаза, примирительно предложила:

– Может, установим расписание, будем навещать Игоря по очереди?

Вероятно, она не надеялась, что Игорь выберет именно ее. Мы с Ренатой промолчали. Вскоре в вестибюле вновь появился врач:

– Кто здесь Нечаева Елена Павловна? Я вышла вперед.

– Предъявите в регистратуру паспорт, я распоряжусь, чтобы вам выписали постоянный пропуск. А вам, милые дамы, – он повернулся к Ренате и Ольге, – придется подождать, пока больному не станет лучше. Тогда, надеюсь, он сможет принять всех.

Последние его слова потонули в возмущенном Ольгином крике и плаче Ренаты, и врач быстренько ретировался через служебный вход.

Я вошла в палату Игоря, трепеща от страха…

Глава 22

Прошел месяц со дня трагедии, и стало ясно, что чуда не произойдет: Игорь не сможет встать на ноги. До конца жизни он будет прикован к инвалидной коляске. Игорь был беспомощен, как младенец, однако его не бросили на произвол судьбы. Рядом с ним все время находились близкие люди, не считая платной сиделки. И Денис, и я, и Рената, и властная Ольга, сменяя друг друга, приезжали в больницу.

Очень скоро Ольга, хотя Игорь и возражал против ее присутствия, завоевала себе право быть рядом с бывшим мужем большую часть дня. Она оттеснила меня и Ренату, прогоняла сиделку – все сама! Надо отдать должное ее умению выхаживать больного. Ольга обмывала Игоря дезинфицирующим раствором, подносила судно, кормила домашними обедами и поила из маленького поильничка с удобным носиком. Игорь жаловался мне на назойливую заботу Ольги, но слабость не позволяла ему влиять на ситуацию. Смирилась с Ольгиной экспансией и Рената, она посещала Игоря в часы, когда Ольги не было в больнице. Вкусные обеды требовали времени и на их приготовление, и на покупку свежих продуктов, непременно с рынка.

Рената оказалась непревзойденным психологом, и никто, кроме нее, не смог бы вдохнуть душу в обездвиженное тело Игоря. Первые недели он был полностью подавлен, не хотел жить. Рената читала ему книжки, исключительно детские – все серьезное оставляло его равнодушным. Особенно полюбил Игорь истории про маленького медвежонка Винни-Пуха. Он и сам казался себе таким глупышом, с головой, набитой опилками. Он снова и снова просил Ренату читать смешные приключения этого любимого героя детей. Потом Рената принесла Игорю мягкую игрушку, напоминающую прототипа, и Игорь спал с нею, как трехлетний ребенок. Игорь вел себя так не потому, что не понимал, кто он и что с ним. В нем сработала психологическая защита – сознательный уход в детство, уход от страшной правды.