Читать книгу "Солнце любви - Нэн Райан"

Понимая, как много значит эта дата для солдат его отряда, капитан Луис Кинтано решил устроить в Орилье пышное празднество в честь дня Cinco de Mayo. Веселые развлечения должны были начаться в сумерках.

Уже с раннего утра Магделена и ее весело чирикающие помощницы не покладая рук трудились, чтобы приготовить угощения, которые вечером будут поданы гостям: пир на открытом воздухе должен снискать единодушное одобрение молодых солдат — обладателей здорового аппетита.

В меню были предусмотрены горы мягких тортилий — маисовых лепешек с завернутыми в них полосками говядины, круто сдобренной пряностями. Острые стручки зеленой фасоли, облитые густым растопленным сыром из козьего молока. Дымящиеся горшочки с бобами, выдержанными с красным перцем чили. Тостады — хрустящие тортильи с рубленой курицей, сыром и соусом. Горячие початки зеленой кукурузы, начиненные молотой говядиной. Обжигающий соус чили к мясу, достаточно острый, чтобы исторгнуть слезы у неподготовленного новичка. Кесадильи — испанские сандвичи, каждый из которых представляет собой две жареные тортильи с толстым слоем сыра между ними. И конечно, галлоны соуса сальсы — чтобы обмакивать в них хрустящие тостады.

На десерт Магделена надумала подать свои особенные «легкие, как облачко», горячие пончики с подогретым медом; тающие во рту «рожки» — маленькие пирожные, наполненные темным нежным шоколадом и хорошо взбитыми сливками; теплый золотистый флан — открытый пирог с фруктами, и излюбленную у мексиканцев драчену. И полные тарелки нежных сахарных пралине с половинками крупного ореха-пекан внутри.

Помимо этого изобилия доброй еды были припасены галлоны текилы, бочонки с пивом и ящики с бутылками мадеры и виски для утоления жажды пирующих.

О развлечениях, конечно, тоже позаботились.

Играть будут целых два оркестра мариачи. Ожидалось прибытие из Сан-Антонио знаменитого трио исполнителей танцев фламенко. Хорошенькие сеньориты из Сандауна были приглашены как почетные гостьи мексиканских удальцов.

В качестве места для проведения праздника Кинтано выбрал плоскую открытую площадку с западной стороны асиен-ды, расположенную за огромным боковым двором, который, в свою очередь, граничил с западным патио. Возведенная там небольшая дощатая платформа могла служить эстрадой для музыкантов и других исполнителей.

Уже были расставлены по местам длинные разборные столы для угощения и сложены в аккуратные поленницы дрова из сухих мескитовых деревьев: с наступлением темноты предполагалось зажечь гигантский праздничный костер.

К закату все было готово.

И все были готовы.

Все, кроме Эми.

Эми не намеревалась принимать участие в праздновании Cinco de Mayo. Никто с ней ни о чем не советовался насчет организации приема, и все, что делалось, — делалось без нее. Ночь, пир, праздник — все это принадлежало капитану и никак не могло ее интересовать.

И вот теперь, когда сумерки вползли в старую асиенду, все домочадцы, включая Магделену, девушек-служанок, Педрико и даже старого Фернандо, потянулись из особняка, чтобы разделить общую радость. Оставшись в доме одна, Эми расположилась с книгой в гостиной, как будто наступивший вечер ничем особенным не выделялся.

Она не обращала внимания на непрерывный поток экипажей, доставляющих в Орилью приглашенных особ женского пола. Она пропускала мимо ушей раздающиеся время от времени возгласы мексиканских молодцов и взрывы женского смеха.

Изо всех сил делая вид, что захвачена содержанием книги, Эми усердно водила взглядом по строчкам. Впрочем, ее притворство вскоре сменилось искренним интересом: волшебные чары вымысла медленно, но неуклонно подчиняли себе ее воображение.

Звуки извне отступили — Эми перенеслась в иное время и иное место, где доблестные рыцари и прекрасные дамы решали судьбы могучих королевств.

Погруженная в созданный Вальтером Скоттом мир беспримерной отваги и всепоглощающей возвышенной любви, Эми почти явственно услышала, как прекрасный Белый Рыцарь тихо окликает ее по имени. Она вздохнула и улыбнулась, но сразу же с неудовольствием осознала, что дело отнюдь не в ее воображении. Кто-то на самом деле произнес ее имя. Пальцы, лежавшие на раскрытой книге, напряглись, улыбка сбежала с лица. Эми медленно подняла глаза.

Он стоял в арочном дверном проеме, взявшись за резной косяк с обеих сторон. С сатанинским блеском в черных глазах он смотрел на нее в упор. Его длинные, до плеч, волосы были схвачены белым кожаным ремешком. Сквозь рубашку из снежно-белого батиста с кружевной отделкой просвечивала смуглая кожа его груди.

Золотой Солнечный Камень, как видно, был оставлен в комнате наверху.

Плотные черные брюки, какие носят наездники-чарро, облегали его стройные ноги и бедра, словно были отлиты с ними в одной форме, и заканчивались в точности над подъемом черных блестящих сапог. Даже в сумерках поблескивал его ремень с серебряной отделкой.

Это был не призрак. Не мифический рыцарь, пробившийся сюда, чтобы похитить ее и увезти на верном белом коне. Перед ней стел сам дьявол, явившийся, чтобы мучить ее. Живое воплощение грубой мужественности — с пронзительными черными глазами, жестоким чувственным ртом и совершенным телом.

А если он когда-нибудь и хотел ее куда-нибудь утащить, так только в постель.

Нарушив молчание, капитан заговорил. Самым холодным топом он пригласил Эми посетить праздник в честь Пятого мая. В его обществе, если ей угодно.

С той же холодностью Эми уведомила офицера, что у нее нет желания никуда с ним выходить, и сразу же вновь обратилась к книге. Ничуть не обеспокоенный отказом, Луис кивнул, повернулся и неторопливо удалился.

После его ухода Эми продолжала читать. Но утопическая легенда о благородных рыцарях и добродетельных дамах как-то утратила свою привлекательность. Когда она обнаружила, что читает одно и то же место в шестой раз, она сдалась и отложила книгу.

Вздохнув, она поднялась с кресла и пустилась в странствие по тихой гостиной, пытаясь найти, чем бы заняться. Она поменяла местами несколько диких гвоздик в большой фарфоровой вазе, стоявшей на фортепиано из вишневого дерева. Поправила несколько покосившуюся картину в серебряной раме, висевшую на стене. Смахнула пушинку, приставшую к бархатной обивке одного из кресел.

Снова вздохнув, она покинула пустую гостиную и принялась бесцельно бродить по дому, ненадолго задержавшись в столь же безлюдной кухне. Там она попробовала глоточек того, кусочек этого, но вынуждена была признать, что аппетит пропал начисто.

В девять часов Эми поднялась в хозяйские покои и, едва вступив в темную спальню, скорчила недовольную гримасу: звуки музыки, выкрики и смех, доносившиеся через распахнутые настежь балконные двери, здесь казались еще более назойливыми, чем внизу.

Что-то заставило Эми быстрым шагом пересечь комнату. Она вышла на балкон и всмотрелась в многолюдную толпу. Десятки мужчин и женщин смеялись, болтали, ели и пили, пребывая, очевидно, в наилучшем настроении. Несколько минут Эми обшаривала взглядом это людское скопище, но в конце концов осознала тщетность своих поисков.