Читать книгу "Танцор января - Майкл Фрэнсис Флинн"

Вниз, в следующий задний дворик, на который также выходило несколько домов. Она присела на корточки, кончиками пальцев касаясь травы, будто бегун в ожидании стартового сигнала, и прислушалась. Вдалеке прозвучал свист — возле дома, который она уже миновала ранее. Был ли этот мир из тех, где люди закрывали ставни, заслышав ночью подобный звук? Или же они сбегались к окнам и наблюдали, сжимая в руках комм-устройства?

Бесконечные часы в тренировочном зале оправдали себя сторицей. Бан Бриджит ринулась к следующей улице, остановилась, принюхалась, прислушалась, огляделась. Ничего. Затем перебежала через дорогу, вновь повторила последовательность действий и понеслась дальше. Получилось ли у нее двигаться достаточно быстро, чтобы успеть покинуть пределы предполагаемой области поиска? Как далеко находится следующая остановка маглева?

«Нят. Забудь. Они будут следить за остановками».

Она остановилась, чтобы отдышаться, и оглядела соседние дома.

Посередине вырисовывалось огромное здание, будто скала среди мыльных пузырей. Его стены были сделаны из грубого необработанного гранита, и на фасаде имелась колоннада, столпы которой выглядели слишком широкими и приземистыми. Эта постройка казалась более долговечной, нежели окружавшие ее хрупкие дома, и более серьезной, чем все, что могли построить легкомысленные ’линиане. Судя по массивному фасаду, строение воздвигли в раннюю эпоху планеты. Если другие подобные здания и тянулись когда-то приземисто вдоль улицы, то их уже давным-давно снесли и заменили.

Похоже на здание официального учреждения. Неосвещенное, и маловероятно, что в такое время там кто-то есть. Скорее всего, это библиотека или конференц-зал. Открыто ли оно? Заперто? Включена ли сигнализация?

Теперь бан Бриджит уже знали по описанию. В номере отеля ее будут ждать. Корабль возьмут под охрану. (Она надеялась, что никто не окажется настолько глупым, чтобы попробовать проникнуть внутрь. Интеллекту корабля подобные шалости вряд ли придутся по вкусу.) Они будут расширять периметр поисков, сектор за сектором.

Они уже сглупили, отправив для ее ареста всего четверых. Но ей не стоило рассчитывать, что так будет продолжаться и дальше. Если Пулавайо разбудили, скорее всего, он расскажет, что она покинула его дом час назад и была в форме Гончей, как того и ожидали. На некоторое время это собьет их со следа. Преследовали ли они именно ее или какую-то другую рыжеволосую туристку, оказавшуюся в этом районе по стечению обстоятельств?

В любом случае ее будут искать.

Гончая выбрала здание, где могла бы работать в темноте незамеченной, и подошла к черному входу. У нее было прекрасное ночное зрение, а также улучшенные обоняние и слух. Бан Бриджит изучила стены, но не увидела ни проводов, ни сенсоров. Она уделила особое внимание скрепленным известняковым раствором трещинам между крупными каменными глыбами. Если бы она хотела установить в стене камеру или монитор — лучшего места было бы не сыскать…

Ничего.

Вспомнив о вестибюле в башне КТК, она не пришла к какому-либо определенному заключению, коснулась двери и принюхалась. Дверь открывалась внутрь. На защелке. Бан Бриджит потянула за дверную ручку.

Сигнализации нет. Так далеко от туристических зон ’линиане не опасались несанкционированного вторжения. Традиции для них служили защитой более надежной, чем любые замки и охранные системы. Тот, кто не может вообразить сам факт взлома, представить себе нарушителей не сможет тем более. На секунду она задумалась, каково это — жить в обществе, которое не запирает двери на ночь.

Имплантат сообщил ей, что здания подобного рода назывались ремонстраториумами, или Палатами покаяния. Они одновременно были и судами, и храмами, но еще ни одному иномирянину не удалось побывать внутри, и то, какие там проводились ритуалы, было тайной за семью печатями.

Чудесно. Теперь к списку нарушений можно добавить святотатство.

Дверь бесшумно распахнулась, открыв за собой темный коридор. Молодая женщина шагнула внутрь, мягко прикрыв дверь, и оказалась в неком подобии подвала. Она присела на корточки, чтобы отдышаться после бега, и сделала несколько глубоких вдохов. В ноздри ударила резкая химическая вонь. За этой вонью мог скрываться запах человеческого существа: охранника или ночного сторожа. Но, прислушавшись, бан Бриджит не услышала ничего, кроме треска и скрипа самого здания. Оно было старым. Гончая ощущала возраст промозглого камня и ветхого дерева. Годы впитались и укоренились в них.

Древние строения священны в обществах, которыми правят традиции.

Не важно, священные потому, что древние, или древние потому, что священные. Но разве могла она оказаться в подобном здании и не исследовать его? Гончие по своей природе должны были все обнюхивать.

Бан Бриджит направилась к узкой вьющейся лесенке, в старых деревянных ступенях которой бесчисленные шаги за несчетные годы протерли ощутимые углубления. Девушка предположила, что здание построили еще до Воссоединения — во времена, когда некоторые миры Диаспоры заново учились скользить между звездами.

Назначение лестниц в том, чтобы по ним подниматься. Бан Бриджит так и поступила.

На первом этаже Гончая снова остановилась, чтобы принюхаться и прислушаться. Химический запах здесь был еще сильнее, но тишину по-прежнему ничего не нарушало. Тусклый свет просачивался между планками жалюзи. Должно быть, между окном и уличным фонарем росло дерево, поскольку, когда приятный ночной ветерок раскачивал ветви, свет начинал прерывисто колебаться.

Она двинулась мимо рядов стеллажей, достигавших потолка и тянувшихся от передней части зала до дальней стены. Строгость их расположения соответствовала архитектуре здания и сильно отличалась от просторных, лишенных стен интерьеров современных ’линиан.

«Библиотека, — подумала Гончая; — или, возможно, галерея искусств».

Подойдя ближе, она заметила прикрепленные к стенам предметы. Может, барельефы? Если так, они мало чем отличались друг от друга. Расположенные аккуратными рядами на равном расстоянии друг от друга, они все были примерно одинакового размера. Что ж, все сонеты — одинакового размера, но любой мог стать исключительным шедевром, поскольку величайшее искусство, как полагали дибольдцы, заключалось в ограниченных достижениях, подобно тому как спортивные свершения требовали барьеров, сетей и полос препятствий.

Шелестевшие прямо у окна листья впускали в темный зал краткие вспышки блеклого света. Бан Бриджит шагнула в коридор, чтобы поближе рассмотреть один из предметов.

И столкнулась лицом к лицу с большеглазым мрачногубым эльфом с копной нечесаных курчавых волос. Гончей потребовалась вся выдержка, чтобы не закричать.

Обнаружена! Здесь все же был сторож.

Но эльф ничего не промолвил. Глаза не моргнули. Рот не открылся. Из-за сшитых губ раздался отстраненный голос.

— Я — Билли Кисилвандо. Я в пьяном припадке убил приятеля…

И ужас от риска обнаружения уступил место ужасу от находки.