Читать книгу "Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко"

Вечером, после визита к Киквидзе, Султан поел ароматного плова, выпил две больших пиалы сладкого чая и удалился в комнату отдыха, где, усевшись на ковре по-турецки, стал внимательно вчитываться в каллиграфический, местами выцветший текст. Как ни умён был Султан, а многого не понял: сказалось отсутствие полного среднего образования. Однако чутьё подсказывало ему, что гроссбух хранит в себе тайны, из которых, если, конечно, подойти с умом, можно извлечь немалую выгоду.

— Я же гоню самогон из подгнившего изюма. — размышлял Мозговед. — Почему бы не извлечь выгоду из этих старых малопонятных записей? Возможно, эту рукопись у меня купит какой-нибудь журнал, или музей. Надо только точно знать цену, чтобы не продешевить.

На следующее утро Султан вызвал в шашлычную Тушкана.

— Родион, ты у нас, кажется, человек с образованием? — подчёркнуто вежливо обратился узбек к помощнику. Султан никогда не называл его по кличке, как бы подчёркивая, что всё, что напоминает о зоне, ему неприятно.

— С незаконченным высшим, — поддакнул Тушкан и глядя на стол, щедро уставленный блюдами с лепёшками и засахаренными фруктами, невольно сглотнул слюну. Впереди у Родиона был длинный, и, как всегда, бестолковый день, без всяких гарантий на сытный ужин.

— Может, у тебя остался кто-то из бывших знакомых, у которых образование высшее законченное, — поинтересовался Султан.

— Если поискать, о наверняка кто-то из бывших однокурсников в Москве осел, — скороговоркой ответил Тушкан, не отводя взгляда от стола. — А Вам, Султан Каримович, в этом какая нужда?

Султан внимательно посмотрел на заострившееся от голода лицо гражданина Суслова, и, видимо что-то решив про себя, хлопнул в ладоши.

— Да никакой нужды нет, Не нужда — а так, мелочь! Мне тебя даже просить об этом неудобно. Да, ты садись, дорогой! Сейчас чай пить будем.

После обильного и вкусного завтрака отяжелевший Тушкан примостился на ковре рядом с хозяином и внимательно прочёл несколько пожелтевших листов из гроссбуха.

— Что скажешь, дорогой? — нетерпеливо спросил Султан, когда Тушкан решительно захлопнул обложку.

— Пока ничего определённого, — солидно ответил Суслов и плотоядно икнул. — Документ требует детальной проработки, то есть нужно заключение специалиста.

— Сможешь организовать?

— Это будет недёшево. Заключение эксперта, плюс за секретность процент, плюс работа в архиве, плюс на лапу архивным «крысам», без которых до секретных документов не добраться. За неделю, думаю, управиться реально, но Вам, уважаемый, это удовольствие влетит этак «кусков» в пять, а может быть и шесть!

— Дорого! — причмокнул губами узбек. — Очень дорого, но для дела не жалко. Иди, договаривайся! Как только человека найдёшь — получишь деньги.

— А как быть с моим гонораром? — обеспокоился Тушкан.

— Во всём мире посредникам платят не более десяти процентов от суммы сделки. Считай, что они твои.

— Надбавьте ещё пять процентов, и я Вам, уважаемый, одну умную мысль скажу, — шмыгнул носом Тушкан.

— Э-э! — недоверчиво махнул рукой узбек. — Откуда я знаю, что твоя мысль таких денег стоит?

— Три процента! — не унимался Тушкан. — Три процента, и я гарантирую, что в этом деле Вас никто не «продинамит».[25]

— Хорошо, — согласился узбек. — Доверчивый я стал, Родион, а ты моей доверчивостью пользуешься. Нехорошо это! Аллах свидетель!

— Что-то я не помню, чтобы аллах по твоему делу свидетелем проходил! — совсем осмелел Тушкан. — Или хотя бы понятым.

— Ах ты, шакал! — взъярился Султан. — Да я сейчас твой поганый язык вырву и на шаурму пущу.

— Вряд ли она от этого вкусней станет, — парировал Суслов. — Ну так как? По рукам?

— Ладно, говори свою умную мысль, — остыл узбек и обтёр носовым платком раскрасневшееся лицо.

— Нельзя эксперту весь материал показывать, — вполголоса произнёс Тушкан. — Если документ стоящий, а я печёнкой чую, что это не фуфло, то человек с мозгами может и без нашего разрешения обойтись: скопирует все записи от корки до корки и через год выпустит книжку, на которой прилично заработает. А мы с Вами, уважаемый, останемся с носом. Вы же в суд не побежите и не привлечёте его к ответственности за хищение интеллектуальной собственности.

— Вообще-то это не моя собственность, — кивнул Султан головой на лежавший на ковре гроссбух. — Это меня очень уважаемые люди попросили помочь, и я их подвести не могу.

— Тем более надо быть осторожней! Ксерокс есть?

Через полчаса Тушкан вышел из шашлычной, унося в рукаве поношенного пальто десять листов ксерокопий таинственного текста. Он понимал, что для полноценной экспертизы десять листов недостаточно, поэтому для создания более полной картины скопировал из гроссбуха отрывочные записи из трёх временных интервалов: тридцатые года и предвоенный период, начало пятидесятых годов и годы так называемой «эпохи застоя».

Через три дня его бывший студенческий дружок Штуцер дал вполне квалифицированное заключение, которое заставило его задуматься о своей дальнейшей судьбе. Как говорил один лагерный шутник: «Смерть не страшна — страшны её последствия»!

«Поэтому желательно этих последствий избежать», — решил Тушкан.

— Заболел я, — передавая заключение Мозговеду, сообщил Суслов. — Старые лагерные болячки открылись. Ты меня пару месяцев не ищи, я в Кисловодске осяду, здоровье поправлять.

Султан равнодушно пожал плечами. Ему было всё равно, где будет обретаться его лагерный дружок, поэтому он скупо кивнул и тут же забыл о присутствии гостя.

Выйдя из шашлычной, Тушкан пересчитал полученные от узбека деньги, мысленно приплюсовав к заработанной сумме ещё одну тысячу долларов, которую недоплатил другу юности Штуцу и удовлетворённо вздохнул. Денег хватало, чтобы «упасть на дно» месяца на два. Ни в какой Кисловодск он ехать не собирался, но, наученный горьким жизненным опытом, решил пустить ищеек по ложному следу. Каких ищеек? Если верить товарищу профессору, ищейки появятся, и может быть очень даже скоро.

— Прощай, немытая Россия! — с пафосом продекламировал напоследок Тушкан, и, выбравшись на попутках из Москвы, стал пробираться на Украину.

Государственная российско-украинская граница была весьма условной, что позволило гражданину РФ Суслову по-партизански пробраться на территорию сопредельного государства и затеряться на одном из маленьких заснеженных хуторов.

* * *

В ту самую минуту, когда Тушкан ступил на украинскую территорию, в самом центре Москвы, в квартире с высокими «сталинскими» потолками, в которые упирались выполненные по спецзаказу книжные шкафы, назревал скандал. Профессор Штуц, обнаруживший пропажу из письменного стола канцелярской папки с десятью листами ксерокопий, приступил к допросу престарелой тёщи. Тёща профессора, Октябрина Олеговна, разменяла восьмой десяток, но веру в мировую победу коммунизма не утратила. В её тщедушном теле продолжало биться, пусть и аритмично, пламенное сердце борца за мировую революцию.