Читать книгу "17 м/с - Аглая Дюрсо"

Секретарша скинула с себя английский костюм цвета топленого молока и оказалась женщиной с грудью, вскормившей четырех детей.

А Белый Зулус приказал нам с Танькой садиться в машину. Потому что мы отправлялись по ближайшим поселениям собирать в нашу деревню воинов и дев.

С воинами проблем не было. Они все равно ни черта по жизни не делают. А деньги, которые мы им предлагали за жизнь без трусов, были сравнимы с их годовым доходом.

А вот с девами — да. Девы топлес — это большая проблема этих мест.

Потому что женщины в этой стране — никто. Они ничего за себя не решают. За них решают мужчины. И как правило, не в их пользу. Потому что мужчины не хотят их терять. Потому что женщины работают. И зарабатывают мужчинам деньги на коров.

А коровы мужчинам нужны для того, чтобы завести новых женщин для работы. Коровы — это разменная единица калыма.

А еще женщины рожают детей, которые, пока не достигнут вожделенного возраста безделья, тоже работают.

Женщины рожают детей просто так, без всяких обязательств со стороны мужчин. Потому что мужчины, как правило, не умеют заработать денег на коров и жениться. Они обещают это сделать. И иногда делают. Правда, до этого момента женщины успевают нарожать по три-четыре отпрыска.

Вот, например, наша секретарша обзавелась уже четырьмя, напрочь испортила грудь, дожила до сороковника, а ее бойфренд накопил за пятнадцать лет всего три коровы вместо положенных десяти.

Наша секретарша совершенно не обламывалась: она крепко стояла на ногах. Кроме того, она перетащила в деревеньку свой выводок. А это — бесплатное питание плюс гонорар.

С другими девами было сложнее. А они были нужны позарез. Потому что зрителя нельзя отпугивать топлесом, а надо им привлекать.

Белый Зулус сказал, что самый привлекательный топлес живет неподалеку и является дочерью вождя племени.

Принцесса встретила нас у ворот школы, где она работала что-то типа пионервожатой.

У нее на руках пускал слюни очаровательный шестимесячный карапуз, которого она успела прижить несмотря на юный возраст и отсутствие матримониальных перспектив. За принцессу требовали немыслимый калым в восемнадцать коров, но она того стоила.

Принцесса спряталась за углом отчего дома. Ее выдавал только лепет младенца.

А мы с Танькой пошли к вождю. И смирно сели на циновку у входа. Потому что женщины в этих местах — никто.

Вождь величественно возвышался над нами. Он сидел в кресле. На нем была лыжная шапка, болоневый коричневый плащ. Чуть поодаль, соблюдая протокол, сидел секретарь вождя. Он что-то записывал в блокнот и время от времени хватал трубку телефона. К чему он прислушивался в трубке — непонятно. Потому что это был старый эбонитовый еще телефон. Он стоял на этажерке. А провод его, аккуратно скрученный в бублик, лежал рядом, на салфетке.

Зулус выслушал Белого Зулуса без всякого интереса, а потом с интересом посмотрел на нас, чем опроверг досужие домыслы о роли женщины в этой стране и о расовой сегрегации.

У нас было, что сказать. Мы называли цифры. Мы называли их, исходя из бонусного наличия аутентичного младенца.

Мы передали деньги через Белого Зулуса, секретарь что-то командно крикнул в отключенный телефон, а за углом победно гукнул младенец.

Принцесса на радостях расцеловала не только вождя, но и его секретаря. Причем секретаря — с большим пылом. Хотя у него, кроме телефона, никаких коров не наблюдалось. А нам принцесса сказала, что у нее есть не менее аутентичная кузина, а у кузины — аутентичный пятилетний карапуз.

В итоге мы уезжали из резиденции вождя в милой молодежной тусовке. Потому что у кузины оказались неплохие дружбаны на местной лесопилке, и все они были не прочь провести что-то вроде долгосрочного пикника в заповеднике…

Картинка была загляденье. Один топлес был лучше другого! Дети визжали, гоняли кур и аутентично гадили прямо на покосившийся плетень. Девы валялись на пикейных одеялах и травили анекдоты. Секретарша совсем распоясалась. Она потеряла весь свой офисный лоск и впала в какую-то фанатичную первобытность. Она пела скабрезные частушки, трясла увядшим топлесом и задирала юбки на суровых воинах. Дальние родственники поселенцев подъезжали на раздолбанных джипах с пальмовой водкой и меняли ее на одеяла и утварь.

Гений хватался за голову, гоняя в одиночку (без одичавшей секретарши) в ближайший городок за центнерами пшена, батата, тыкв, тушами говядины и новыми одеялами. Он кричал, что день жизни деревни стоит столько же, сколько пафосная свадьба в Москве!

Но кого теперь удивишь свадьбой в средней полосе?

АУТЕНТИЧНОЕ НАСЕЛЕНИЕ (ПРАКТИКА)

Телевидение должно исхитряться удивлять. Оно должно порвать задницу, но вести себя, как китайский император. Тот, который сказал, что главное — это изобрести для людей новое удовольствие.

Императору повезло: он скончался две тысячи лет назад, тогда можно было удивить воздушным змеем и салютом. А в кошмарных условиях ощерившегося глобализма, когда можно купить все, абсолютно все, радовать все труднее.

Поэтому телевидение производит много мусора. Это — специфика производства.

Очень много идет в корзину, Доктор.

Вот, например, вам не придется наблюдать фееричного взрыва тандыра. Хотя, возможно, это бы вас несколько развлекло.

Тандыр — это не национальная достопримечательность местных аборигенов. Его создали наш каптенармус и Белый Зулус из подручных средств.

Они взяли большую жестяную лохань, подвели под нее газовую горелку, а в лохань навалили камней. И все это выглядело очень величественно в самой большой соломенной юрте. Это выглядело, как очаг, вокруг которого испокон веку собираются самые смелые первобытные воины под водительством ряженого вождя (в жизни — почетного пенсионера, ветерана борьбы с апартеидом).

Очень великая певица (ради которой и задумывался этот водевиль) наотрез отказалась сниматься в тесном помещении с большим количеством зулусов и воняющим газом ритуальным очагом. Кроме того, очень знаменитая певица задерживалась с прилетом.

И тогда режиссеру пришла в голову гениальная мысль: мы снимем тандыр отдельно, чтобы не ранить чувства щепетильной певицы! А потом вклеим певицу в самую гущу первобытных воинов!

Этим воинам было по барабану, кого к ним вклеят. Тем паче, что они не имели представления о величии певицы, которая их проигнорировала. Воины во главе с вождем расселись вокруг тандыра. Они грозно помахивали копьями и предостерегающе потряхивали шкурами юбок. Пока не устали. Они устали к третьему дублю, когда жар тандыра и вонь газовой горелки, накалившей корыто, сделались невыносимыми. И тогда решили временно приостановить съемку, проветрить чум, а операторам дать покурить (потому что курить в помещении, где так сифонит газом, было бы непозволительным легкомыслием).

Многие операторы выключили камеры и вырвались под освежающий колкий дождь.