Читать книгу "Брачный экстрим. Школа "Челси" - Татьяна Огородникова"

– Вы себе не представляете, как он меня любит.

– Молодец, девочка, работай, – последовал ответ.

– Вы не понимаете, Инесса Алексеевна, для меня это – не работа. Я тоже его очень люблю. Мало того, он говорит, что скоро разведется с женой…

– Тем более молодец. – Лосер почему-то хохотнула и повесила трубку.

Через пару дней Инессе позвонил Натан:

– Мне нужно поговорить с тобой, дорогая.

– Я слушаю, говори. – Инесса почуяла неладное.

Натан, услышав металлические нотки в голосе супруги, сдрейфил:

– Встретимся, когда я прилечу с островов. Дело серьезное, только не думай, у тебя все будет в порядке.

– Что ты имеешь в виду? – Инесса почувствовала, как у нее перехватило дыхание.

– Приеду – поговорим. До встречи!

В этот вечер Натан пригласил Аню на Мальдивы:

– Только ты и я. Никого не хочу видеть. Хочу отдохнуть от телевизора, бизнеса, пьянок и друзей.

– С удовольствием составлю тебе компанию, – ответила Аня.

– Дурочка, ты мне не компания, я уже дышать без тебя не могу. – Натан взъерошил Анины волосы. В ответ девушка крепко обняла Натана и чмокнула в лоб.

На следующий день Натан принес Ане подарок – браслет и кольцо с бриллиантами. Они долго сидели в гостиной, слушали джаз и смотрели интерьерные журналы. Он намекнул, что повод для подарка есть, но об этом они поговорят позже. В душе Натан был уверен в принятом решении, он собрался развестись с Инессой.

В пятницу парочка, вооружившись аудиокнигами, музыкой и плеерами, взошла на борт небольшого «Челленджера» во аэропорту Внуково-3. С Аней Натану было не страшно летать. А девушка и вовсе избавилась от фобии, которой по-настоящему никогда не было. Пара разместилась в бунгало, расположенном на сваях, вбитых прямо в море. В полу гостиной было сделано прозрачное смотровое окошко. Лежа на животе, Аня наблюдала за размеренной жизнью морских обитателей и рассказывала Натану о своих наблюдениях.

На второй день случилось страшное. Натан несколько раз жаловался на приступы сердцебиения, ему было то жарко, то холодно. Потом он схватился за голову и упал как подкошенный без движения. Аня перепугалась, она не владела навыками медицинской помощи, что было упущением Инессы. Аня принесла отжатое полотенце, положила на лоб Натану и стала трясти его за плечо:

– Милый, Натанчик, что с тобой? Не пугай меня!

Натан открыл замутненные глаза и хотел что-то сказать, но у него ничего не вышло. Аня в панике позвонила Инессе:

– Инесса Алексеевна, беда, беда!

– Не кричи. – Инесса была спокойна и холодна. – Что случилось? – На самом деле Лосер страшно испугалась. Она поняла, что с Натаном что-то не то.

– Он упал и не может говорить, у него не двигается рука, он не может встать! Я не знаю, что делать! Я не знаю! Боже мой, помогите мне.

– Какая рука?

– Что? – Аня была озадачена вопросом.

– Правая или левая?

– Правая… кажется, – неуверенно сказала Аня.

– Вызови доктора через ресепшн. Я постараюсь прилететь при первой возможности.

Инесса прилетела к вечеру следующего дня. Натан уже лежал в местной клинике с диагнозом инсульт. Правая половина тела была парализована, речь не вернулась. Инесса сказала Ане:

– Собирай вещи, отправляйся домой.

– Но я…

Инесса посмотрела на нее так, что Аня сама чуть не упала с сердечным приступом. Она улетела в тот же день. Инесса вызвала самолет мед-авиации и доставила Натана в Лозанну. Положение дел было никудышным. Доктора в один голос говорили, что ничего не ясно. Нужно ждать. Может быть, вернется в норму, а может, и нет. Для Инессы начались дни тягостных больничных дежурств. Первый шок прошел. Она часами смотрела на своего ненаглядного Натана и, к своему ужасу, не желала ему выздоровления.

Потому что она поняла, что теперь он полностью принадлежит ей. Вот таким Натаном она может владеть и распоряжаться по своему усмотрению. Ирония судьбы состояла в том, что такой Натан не был нужен никому, кроме нее. Ни друзьям, ни партнерам, ни телкам, ни родственникам. Два месяца ждали положительной динамики, но надежды не оправдались. Натан вернулся в Москву на инвалидной коляске в сопровождении жены Инессы Алексеевны Лосер.

Happy end

Когда-то никому не известная Марта Скавронская попала в палатку русского капрала. Она недолго задержалась там. Очень быстро девушка стала любовницей Меншикова, одного из первых мужчин Российского государства. Но восхождение Марты по «служебной лестнице», ведущей ее на самую верхнюю ступеньку, на этом не закончилось. Как всем известно, Марта стала Екатериной I, любимой ЖЕНОЙ Петра I и русской императрицей.

С тех пор в нашей стране появилось еще максимум три персоны такого уровня. Статистика из области «чудеса иногда случаются».

Как выйти замуж за миллионера: советы циника

Они поселились в загородном доме. Великий Натан превратился в немощного инвалида. Дьявольская деятельность Инессы привела ее к исполнению единственного желания: муж теперь целиком и безоговорочно принадлежал ей. Инесса как-то сразу состарилась, сникла, нервные припадки доставали ее все чаще, она больше не интересовалась ни своим, ни Натановым бизнесом. Она не пускала в дом приятелей. У них бывали только медперсонал и домработница с сиделкой. Супруги практически не поддерживали связь с внешним миром. Лосер часто сидела в кресле-качалке возле Натана и читала ему вслух. У Натана из глаз лились беспомощные слезы.

Только один раз Инесса пригласила в гости свою племянницу Ирину, с которой мы вместе учились на курсах «Челси». Мы иногда созванивались с ней и встречались в «Шоколаднице» на Никитской.

На нашей встрече Ирина рассказала о событиях в жизни Инессы.

– И что теперь? – спросила я.

– Не знаю. Думаю, – последовал ответ.

– О чем ты думаешь?

– Думаю, что, скорее всего, продолжу ее дело.

– Какое дело?

– Дело «Челси», – ответила Ирина.

Это была наша последняя встреча. Я была уверена, что никогда ее больше не увижу. Поэтому я тоже откровенно рассказала ей о себе.

О себе

Я даже удивилась, что в полтора часа можно уложить почти десять лет жизни. Ирина слушала меня не перебивая. Мы давно понимали друг друга с полуслова. Я сама удивилась тому, как спокойно и непрерывно мой незатейливый рассказ превратился в историю жизни. Вернее, в историю разрушения жизни. Хотя я испытывала привычный ступор, когда говорила или думала об этом, особенно о нем. Я ощущала физически, как мои волосы превращаются в растрепанные редкие космы, глаза перестают видеть, голос становится глухим и невыразительным, спина горбится, а внутренние органы постепенно превращаются в труху.