Читать книгу "Святилище - Уильям Фолкнер"

Судья, вскинув брови, поглядел на Хореса. Но Хорес не шевельнулся. Он сидел, склонив голову и положив на колени сжатые кулаки.

- Темпл Дрейк, - ответила свидетельница.

- Сколько вам лет?

- Восемнадцать.

- Где вы живете?

- В Мемфисе, - ответила она еле слышно.

- Говорите погромче. Эти люди не причинят вам вреда. Они здесь для того, чтобы воздать за причиненное вам зло. Где вы жили до отъезда в Мемфис?

- В Джексоне.

- У вас там родные?

- Да.

- Продолжайте. Скажите этим добрым людям...

- Отец.

- Ваша мать умерла?

- Да.

- У вас есть сестры?

- Нет.

- Вы единственная дочь у отца?

Судья вновь поглядел на Хореса; тот снова не шевельнулся.

- Да.

- Где вы находились с двенадцатого мая сего года?

Темпл чуть склонила голову набок, словно пытаясь разглядеть что-то за спиной прокурора. Он снова встал в поле ее зрения. И она снова стала глядеть на него, отвечая, как попугай.

- Ваш отец знал, где вы?

- Нет.

- Где, по его мнению, вы находились?

- Он считал, что в университете.

- Значит, вы скрывались, потому что с вами что-то случилось и вы не смели...

- Протестую! - заявил Хорес. - Этот вопрос является...

- Протест принят! - объявил судья. - Я уже собирался предупредить вас, мистер окружной прокурор, но подсудимый почему-то не возражал.

Окружной прокурор поклонился в сторону судейского кресла. Потом повернулся к Темпл и снова завладел ее взглядом.

- Где вы были утром двенадцатого мая?

- В амбаре.

Весь зал шумно вздохнул. Вошло несколько новых людей, они встали тесной кучкой у задней стены. Темпл снова чуть склонила голову набок. Окружной прокурор опять перехватил ее взгляд и завладел им. Сделал полуоборот и указал на Гудвина.

- Видели вы этого человека раньше?

Темпл смотрела на окружного прокурора, лицо ее было совершенно неподвижным, пустым. С близкого расстояния ее глаза, два пятна румян и рот казались пятью бессмысленными предметами на блюдечке в форме сердца.

- Смотрите, куда я указываю.

- Да.

- Где вы его видели?

- В амбаре.

- Что вы делали в амбаре?

- Пряталась.

- От кого прятались?

- От него.

- От этого человека? Смотрите, куда я указываю.

- Да.

- Но он нашел вас?

- Да.

- Был там еще кто-нибудь?

- Был Томми. Он сказал...

- Томми находился в амбаре или снаружи?

- Снаружи, у двери. Наблюдал. Он сказал, что пустит...

- Минутку. Вы просили его никого не пускать?

- Да.

- И он запер дверь снаружи?

- Да.

- Но Гудвин вошел?

- Да.

- Было у него что-нибудь в руке?

- У него был пистолет.

- Томми пытался остановить его?

- Да. Он сказал, что...

- Подождите. Что он сделал с Томми?

Темпл уставилась на прокурора.

- У Гудвина в руке был пистолет. Что он сделал с Томми?

- Застрелил.

Окружной прокурор отступил в сторону. Взгляд Темпл тут же устремился в глубь зала в замер. Окружной прокурор тут же вернулся на место и встал перед ее взором. Она повела головой; он перехватил ее взгляд, завладел им и поднял окрашенный початок перед ее глазами.

- Вы уже видели этот предмет раньше?

- Да.

Окружной прокурор повернулся.

- Ваша честь и уважаемые джентльмены, вы слышали ужасную, невероятную историю, рассказанную этой девушкой; вы видели вещественное доказательство и слышали заключение врача; я не стану больше подвергать это исстрадавшееся беззащитное дитя мучениям...

Он умолк; все как один повернули головы и смотрели, как по проходу к судейскому месту идет человек. Он шел степенно, сопровождаемый неотрывными взглядами с маленьких белых лиц, неторопливым шуршанием воротничков. У него были аккуратно подстриженные седые волосы и усы - полоска кованого серебра на смуглой коже. Под глазами виднелись небольшие мешки. Легкое брюшко облегал безупречно отглаженный льняной костюм. В одной руке старик держал панамскую шляпу, в другой - изящную черную трость. Не глядя ни на кого, он степенно шагал по проходу среди медленно воцарявшейся, похожей на долгий вздох тишины. Прошел, мимо свидетельского места, даже не взглянув на свидетельницу, неотрывно глядящую на что-то в глубине зала, пересек линию ее взора, словно бегун, рвущий на финише ленточку, и остановился перед барьером, над которым, опершись руками о стол, поднялся судья.

- Ваша честь, - обратился к нему старик, - эта свидетельница уже может быть свободна?

- Да, сэр судья, - ответил председательствующий, - да, сэр. Подсудимый, вы не настаиваете...

Старик медленно повернулся, возвышаясь над затаенными дыханиями, над маленькими белыми лицами, и взглянул на шестерых людей, сидящих на скамье присяжных. Свидетельница позади него не шевелилась. Она застыла в дурманной неподвижности, уставясь отуманенным взглядом поверх лиц в глубину зала. Старик повернулся к ней и протянул руку. Темпл не шевельнулась. Весь зал шумно вздохнул и снова затаил дыхание. Старик коснулся ее руки. Она повернулась к нему, ее пустые глаза слились в сплошные зрачки над тремя жгучими красными пятнами. Вложила свою руку в его, поднялась и снова воззрилась в глубину зала, платиновая сумочка, соскользнув с колен, тонко звякнула о пол. Старик носком блестящего ботинка отшвырнул сумочку к плевательнице, в угол, где скамья присяжных соединялась с судейским местом, и медленно свел Темпл с помоста. Когда они двинулись по проходу, весь зал вздохнул снова.

На середине прохода девушка остановилась, стройная в своем элегантном расстегнутом пальто, с застывшим пустым лицом, затем пошла дальше, старик вел ее за руку. Они шли по. проходу, он, выпрямясь, шагал рядом с ней среди неторопливого шороха воротничков, не глядя по сторонам. Девушка снова остановилась. Стала съеживаться, тело ее медленно выгибалось назад, рука, сжатая пальцами старика, напряглась. Старик наклонился к ней и что-то сказал; она двинулась снова с застенчивой и экстатичной униженностью. У выхода неподвижно застыли навытяжку четверо молодых людей. Они стояли, как солдаты, пока отец с дочерью не подошли к ним. Тут они встрепенулись и, окружив обоих плотным кольцом, так, что девушка скрылась за ними, зашагали к выходу. Там они снова остановились; видно было, как в самых дверях девушка, опять съежась, прижалась к стене, и вновь стала выгибаться. Казалось, она не хочет идти дальше, но пять фигур снова заслонили ее, и плотная группа снова пошла, миновала двери и скрылась. Весь зал выдохнул: глухой шум усиливался, словно ветер. Медленно нарастая, он несся долгим порывом над длинным столом, где сидели подсудимый и женщина с ребенком, Хорес, окружной прокурор и мемфисский адвокат, обдавал скамью присяжных и бился о судейское место.