Читать книгу "Где-то там... - Константин Муравьев"

И вот дошло дело до последнего пункта. Тут было что-то странное.

«Привязка. Это ритуал внедрения специального ментомодуля, производящего объединение ментальной структуры неживого (это слово выделено) предмета с ментальным полем любого разумного существа. Ритуал проводится через внедрение объединяющего ментомодуля в ментальную структуру предмета и некоторого объёма крови (таблица и формула расчёта необходимого объёма крови прилагается), взятого у проводящего ритуал привязки. Как результат проведения ритуала происходит слияние ментополей предмета и существа в единое менто-информационное поле. Структура внедряемого ментомодуля прилагается. Ограничение: вес предмета не должен превышать пяти процентов от массы существа».

До меня не доходил смысл, как это, например, какая-то вещь стала частью моего поля и что это даёт?

Но ответа от интерфейса не последовало. Видимо, данный пункт оставался также не до конца исследованным неизвестными мне учёными.

«Ну и ладно. Зато я обогатился необычайно большим багажом знаний, — решил я, продолжая идти. — То ли ещё будет!»

Мысли, что моя жизнь в этом странном мире только началась и ещё целый ворох таких неожиданных и ценных знаний свалится на мою голову, настроили меня на оптимистичный лад, хотя и так настроение моё было хорошим ещё с того момента, как я очнулся на поляне.

Оглядевшись, я понял, что двигаемся мы всё дальше вдоль ветви дерева и сейчас вокруг не такое запустение, как у его ствола. Окружающая местность стала больше напоминать какие-то странные заросшие джунгли, появилось большое количество мха, лиан, под ногами был перегной или что-то его напоминающее. Как ни странно, здесь росли и настоящие деревья или кусты более привычного вида.

«Деревья растут на деревьях», — с улыбкой пройдя мимо очередного небольшого деревца, напоминающего молодой ясень, подумал я.

Ну ладно, я отвлёкся, помнится, что-то ещё в информации, предоставленной интерфейсом, заинтересовало меня.

«Ах да, это непонятное слово „ноктурнизм“, что это?»

«Ноктурнизм — это умение управлять энергиями тьмы, полуразумной сущности, власть которой идёт от небытия (подпространства). В знания ноктурнизма входит искусство повелевать людьми, животными и духами, искусство демонизма и дисбаланса. Исследования в этом направлении запрещены. Из данной области известен только ритуал открытия врат и ритуал призыва».

Заинтересовавшись, особенно тем, что связано с открытием врат, я просмотрел описание ритуалов, и даже от прочтения мне уже стало не по себе.

«Это точно не моё, — решил я. — Но вот мне интересно, а какая же сволочь от науки проводила, конспектировала и анализировала проведение даже двух этих ритуалов? Встречу — прибью. Хоть я и не злой в общем-то человек».

Решив на этом закончить с разбором рассказа Лениавеса и его ответом на мои вопросы, которые, в свою очередь, предоставили мне самому немало дополнительных сведений, я наконец обратил внимание, что идём мы с ним в молчании уже достаточно давно. И поэтому я сказал:

— Я обдумал твой рассказ и по сути уже выполненное поручение. Но всё-таки формально, как я понимаю, ты хотел бы получить моё согласие, хотя ни разу и не упомянул об этом.

— Да, это верно, — ответил он.

— Тогда, считай, ты его получил. — И, немного помолчав, спросил: — Так что же нам делать дальше?

— А дальше мне интересно: кто же всё-таки такой ты? — Остановившись, корнол посмотрел мне в глаза.

И вот здесь я задумался. Мысль, что придётся кому-то рассказывать о себе правду, приходила мне в голову несколько раз, но я упорно откладывал обдумывание своей истории. Правду о себе мне говорить не хотелось категорически. Но и солгать этому корнолу я вряд ли смогу, это чувствовалось. Достоверную легенду мне придумать не удалось, так как информации об окружающем меня мире было катастрофически мало. Надеяться на одну только интуицию при составлении своей истории тоже достаточно глупо. Именно поэтому я решил сказать часть правды, умолчав лишь самую малость. О том, что моя родина находится не в этом мире. Ну и о своих странных возможностях я пока тоже решил не говорить.

Но перед этим я решил уточнить у Лениавеса, а что он сам думает обо мне. Мне было просто интересно, а главное, от этого можно будет плясать при моём рассказе.

— Извини, Лениавес, я знаю, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но не мог бы ты сказать, что сам думаешь обо мне и нашей с тобой встрече? Ведь должна же была сложиться у тебя какая-то версия всего этого?

— Ты что-то хитришь, друг мой, — ответил корнол, рассматривая меня, — и складывается впечатление, что просто не хочешь говорить о себе всего. Расскажи то, что посчитаешь необходимым. А остальное поведаешь, когда посчитаешь нужным. Но если ты хочешь, давай начнём с моих рассуждений о тебе.

— Да, так будет лучше. Я, если честно, не хочу тебе лгать, но и рассказать всего не могу. Правда, если ты сам угадаешь главное, то отрицать этого я уже не буду. А поэтому я с нетерпением слушаю тебя.

— Знаешь, мне даже стало любопытно. Но ответь хотя бы на один вопрос.

— Да, конечно, — сразу согласился я.

— Как тебя зовут? Понимаешь, как-то непривычно разговаривать с кем-то продолжительное время и даже мысленно величать его хуман.

— Прости, моя вина, — повинился я, — вылетело из головы. Меня зовут Артур Лесной, но друзья меня прозвали просто Баг, за всё время сыплющиеся на меня мелкие неприятности и умение найти приключение на своё мягкое место на ровном месте.

— Хм. Баг. Странное прозвище для хумана. Хотя у вас там чего только не бывает. Тем более ты всё-таки дворянин, как я и думал. Правда, рода Лесных я не знаю, но это и неудивительно, вы, хуманы, живёте во многих государствах. Поэтому твоё второе имя действительно может тебе подходить.

— А что в нём не так? — поинтересовался я.

— Ну, насколько я знаю, у троллей так называют тех, кто идёт впереди строя во время штурма, и переводится это слово как «преодолевающий».

— Да, странно, — удивился я. — Не знал, если честно.

— Бывает, — ответил корнол, — многие не понимают, что означают их вторые имена. Хотя при этом многие и верят в силу имени.

— Понятно. А с чего ты взял, что я дворянин? — Моё дворянское происхождение, определённое Лениавесом, также кольнуло слух, и я хотел разобраться в том, что же вызвало его такие выводы, после того как он услышал моё имя.

Мне в будущем это самому могло пригодиться. Должен же я знать, откуда ждать подвоха. А липовое дворянство, которое определяется даже на слух, — это опасно. Могут и не поверить, потребовав доказательств.

Хотя бабушка и говорила, что когда-то у нас кто-то и был, но это было так давно, что и не проследишь, поэтому я себя к дворянам, особенно новым, не относил. Видимо, дворянская кровь всё же чувствуется, иначе как бы смог Лениавес понять, что она во мне есть. Но и отрицать я, конечно, такого не буду, хотя если здесь и правда есть какие-то Лесные, то тогда объясниться с ними будет очень сложно. Но стоит рискнуть. Дворянину легче внедриться и продвигаться в обществе, чем простому и мало кому известному крестьянину. И если ты дворянин, многих странностей объяснять не нужно, просто говоришь, что меня так воспитали или что меня так учили, и этому, по идее, должны верить.