Читать книгу "Тарантул - Герман Матвеев"

– Ну а если готовится? – спросил Иван Васильевич.

– Регулярно сообщать командованию.

– А дальше?

– Всё.

– Значит, вы были только пассивным наблюдателем?

– Если хотите – да.

Примерно то же заявляли и остальные. На допросах фон Штаркман охотно говорил о чем угодно: о литературе, о науке, о политике, о религии, но, как только Иван Васильевич задавал вопросы о цели его приезда в Ленинград, он, как и остальные, начинал твердить, что прибыл с намерением выяснить готовность Красной Армии к наступлению и, если будет возможность, выяснить день, час и направление главного удара.

На вопрос о том, почему Шарковский был так поражен, узнав, что Тарантул и Мальцев одно лицо, фон Штаркман с кривой улыбкой ответил:

– Это наши личные дела… так сказать, семейные. Не будьте, подполковник, нескромным.

На повторные вопросы об этом он вообще отказался отвечать.

Положив папку с протоколами на стол, Иван Васильевич неторопливо налил в стакан воды, достал из шкафа и проглотил таблетку, запил ее водой, сел за стол и протянул ноги.

– Н-да… поторопились, – сказал он вслух.

Операция была закончена. Вся банда выловлена и обезврежена, но этого Ивану Васильевичу было недостаточно. Он ни на секунду не сомневался в том, что фон Штаркман явился в Ленинград с каким-то конкретным заданием. Но с каким именно? Угадать это было невозможно и даже зацепиться, чтобы строить какие-то предположения, не за что.

– Войдите! – сказал Иван Васильевич, услышав стук в дверь.

Бураков быстро подошел к столу, лихо козырнул и с плохо сдерживаемой улыбкой громко сказал:

– Разрешите доложить, товарищ подполковник?

– Докладывайте.

– Выяснил. Савельев врет. Работает он на городской водопроводной станции. Пробрался туда совсем недавно.

– Савельев? В финской шапке, с противогазом? Который отстреливался на кладбище?

– Он самый. Это такой тип, товарищ подполковник… Жуткий тип! Хищник!

– Так. Ну и какие же ты делаешь выводы?

– Очень простые. Он был связан с аптекарем. Почему-то скрывал место работы. Почему? Я думаю, не хотели ли они взорвать станцию и оставить город без воды.

– Есть аварийная водокачка, – возразил Иван Васильевич, но сейчас же прибавил: – Это хорошо, что ты выяснил место его работы. Зацепочка. Ну а что с ребятами?

– Завтра утром перебираются на свои места. Условились, что я заеду на машине и развезу.

– Ключи надо передать Завьяловым.

– Есть передать Завьяловым.

Отпустив Буракова, Иван Васильевич задумался. Предположение помощника было маловероятным. Городская водопроводная станция – большое сооружение, хорошо охраняется, и, для того чтобы ее взорвать… Нет, одному человеку этого не сделать. Одной взрывчатки нужно пронести слишком много.

* * *

Лена Гаврилова ходила по квартире с тряпкой и щеткой. Она переставляла мебель, заглядывала на полки, за картины, и если находила неизвестно откуда появившуюся паутинку, осевшую пыль или оставшуюся после ремонта краску, то с каким-то радостным удовлетворением принималась за работу. Ей хотелось оставить квартиру в образцовом порядке.

Часы пробили десять раз. Скоро ложиться спать, а Коля еще не пришел.

– Фу! Опять Коля, – со смехом сказала Лена вслух. – Привыкла и теперь никак не отвыкнуть.

Раньше Миша сердился, когда она оговаривалась и называла его Мишей, а сейчас, наверно, будет обижаться, если по привычке она назовет его Колей.

Вспомнив о том, как Миша однажды пробрал ее за это, Лена невольно взглянула на люстру. В тот раз она собиралась ее вытирать, но помешал приход Каратыгина.

Так и есть. Люстра до сих пор перемазана краской. Недолго думая, Лена передвинула стол, поставила на него стул и, захватив тряпку, проворно забралась наверх. Колпак люстры большой, и, для того чтобы вытереть внутри, нужно его снять. Сумеет ли она это сделать? А если забраться еще выше? Лена отвела колпак в сторону, поднялась на цыпочки и заглянула внутрь… Что такое? Немного выше центральной лампочки висела привязанная ниткой к патрону маленькая коробочка. Откуда она взялась? Правда, в тот раз она не заглядывала в люстру, и, может быть, коробочка была здесь раньше и привязал ее хозяин квартиры для груза или для чего-нибудь другого?

«Да, но почему она чистая? – задумалась Лена. – Если краской забрызган колпак лампочки, то почему на коробочке нет следов ремонта и даже пыли? Коробочку повесил Мальцев», – решила Лена и немедленно соскочила на пол.

Набрать номер хорошо известного ей телефона было делом нескольких секунд.

– Алло! Это кто говорит? Дядя Ваня?.. Извините, Иван Васильевич. Теперь вы уже не дядя Ваня… Да, это бывшая Аля… Согласна. Дядя Ваня, я сейчас хотела вытереть люстру, знаете, которая в гостиной висит, с большим таким колпаком?.. Ну как зачем? Если она грязная, надо же ее кому-то вытирать. И вот когда я заглянула туда… Ну, залезла сначала на стол, а потом на стул… Нет, Коля, то есть Миша, еще не пришел. Я сама. В этой люстре, то есть не в самой люстре, а сверху, оказалась коробочка. Да, да. Четырехугольная коробочка. Кажется, из железа… Нет, я ее не трогала. Она привязана черной ниткой к лампочке, к этому самому… к патрону. Наверно, спрятана, чтобы не нашли. А коробочку спрятал Григорий Петрович… Почему я так думаю? Потому, что она чистая. Ни одной капельки краски нет…

Через полчаса Иван Васильевич с Бураковым, отряхиваясь, звонили в квартиру Завьялова. На улице густо сыпал снег, и, пока они шли по двору, плечи их покрылись толстым слоем чистых, пушистых снежинок.

Лена распахнула дверь, взглянула на пришедших, и на лице ее появилось озабоченное выражение. Не напрасно ли она потревожила занятых людей? Может быть, коробочка никакой ценности не имеет и подвешена как груз.

– Здравствуйте, Леночка. Как вы себя чувствуете? – спросил Иван Васильевич, дружески протягивая руку.

– Хорошо.

– Ну что ж, мы тоже чувствуем себя неплохо. Слышали сводку?

– Да.

– Я думаю, что скоро в Ленинграде будет салют… Ну, что у вас за находка?

– Коробочка… Идемте, пожалуйста.

Стол в гостиной по-прежнему стоял под люстрой, а на нем стул.

– Я сам, – сказал Иван Васильевич, увидев, что Бураков порывается залезть на стол.

– А вы, Леночка, не видели, как Мальцев прятал эту коробочку? – спросил подполковник, переставляя стул.

– Нет.

– И никаких подозрительных звуков не доносилось из гостиной, когда он находился здесь, а вы в кухне или у себя в комнате?

– Нет.

– Значит, это только ваше предположение…