Читать книгу "Глубокая зона - Джеймс Д. Тейбор"

Усталые мышцы начали расслабляться, появилось ощущение уюта и защищенности. Халли знала: лагерь не убережет от обычных опасностей пещеры – наводнения, падающих камней, отравленного воздуха. Знала, что на оставшемся между ними и «лунным молоком» отрезке много преград, и все уже пройденные предстоит преодолеть еще раз на пути назад. Однако на несколько минут она позволила себе роскошь – пусть и обманчивую – почувствовать себя защищенной.

Халли думала о ферме в Шарлотсвилле – самом лучшем месте на земле. Представляла залитое солнечным светом зеленое пастбище, шевелящий летнее сено легкий ветерок, черных лошадей – опустили шеи, сосредоточенно щиплют траву, то и дело взмахивая хвостами. Думая обо всем этом, особенно о солнце, она чувствовала, как разливается по лицу, рукам, шее тепло… Женщина уснула.

Ей снился Боуман. Его запах – соленый, с примесью цитруса и теплого меда. Вот он проводит рукой по ее лицу. Ладонь и пальцы грубые, но прикосновение легкое. Он знает, как обращаться с лошадьми, а это о многом говорит, потому что лошади мгновенно понимают, что за человек положил на них руки – пусть даже всего лишь дотронулся кончиками пальцев. Ей снился его голос. Мягкий, мягче, чем у большинства мужчин, но привлекающий внимание.

– Халли.

Глаза открылись, и она поняла, что это не сон. В темноте над ней склонилось лицо Боумана – достаточно близко, чтобы почувствовать на лбу его дыхание и уловить тот чудесный запах. Одна из его ладоней лежала у нее на плече.

– Уил. – Ее голос спросонья прозвучал хрипло.

– Я подумал, что тебе одиноко, – прошептал он ей на ухо. – Нет, неправда. Просто хотел тебя увидеть.

Честный человек, подумала она. Большая редкость в наши дни.

– Ага… – Сама того не желая, она зевнула.

Ну и что он теперь о тебе подумает?

– Мне уйти? – спросил он.

– Нет.

Она решила, что Боуман тотчас начнет целовать ее, но он притянул ее к себе, обнял, положил ее голову себе на плечо. Она перекинула руку через его грудь. Он целовал ее в ухо, она его – в шею. Так, обнявшись, они уснули.

Позже, в полудреме она почувствовала, как Боуман пошевелился. Затем он приподнялся на локте и сказал:

– Я схожу к реке, Халли. Ненадолго.

Она кивнула.

– Возьми фонарь.

– Не надо. Я все сфотографировал.

– Идти слишком далеко, – возразила она и вложила свой запасной фонарь ему в руку. – Возьми.

Уил взял. Затем она почувствовала, как он встает… а может, это ей снилось… Как уходит… Как его шаги заглушает река…

Халли вновь провалилась в сон.

Доктор Лиланд проснулась в одиночестве. Взглянула на светящийся циферблат – проспала почти четыре часа. Она лежала в темноте, приходя в себя после сна, дышала, чувствовала, как бьется сердце. Прислушивалась, не шипит ли плита, но ничего не услышала и не увидела. Шумела река да роились перед глазами красные и серебряные блики ложного света.

Халли встала, оделась, включила фонарь и пошла к месту Боумана. Огромный красный рюкзак опирался о камень, аккуратно и ровно расстелен зеленый спальник, в изголовье – плотно свернутый валиком красный комбинезон. Ботинки и носки – рядом с рюкзаком.

От неожиданного прикосновения Халли вскрикнула и резко обернулась.

– Эл! Ты напугал меня до смерти.

– Прости! Где Боуман?

– Не знаю.

Она несколько раз направила луч фонаря вверх и вниз – сигнал тревоги у водолазов, – но ответа не было. Халли вдруг ощутила, как внутри проклюнулись первые ростки страха. Она замерла, сделала несколько глубоких вдохов и медленных выдохов.

Канер стоял, вытянув вперед руки ладонями вверх. Вид у него был испуганный.

– Будем искать.

– Как?

– Сначала по основным направлениям. Ты идешь на север. Триста шагов. Я – на юг. Встречаемся здесь. Берем основной фонарь и запасные.

Они достали из рюкзаков все фонари и зашагали от лагеря в противоположных направлениях, как дуэлянты. На триста шагов у Халли ушло почти десять минут – настолько бугорчатым и неровным был рельеф. По пути она медленно, тщательно обводила фонарем с обеих сторон валуны, время от времени выкрикивая имя Боумана. Мы используем чересчур много света, думала она, но ничего не поделаешь.

Достигнув конца пути, Халли вернулась к начальной точке. К ее удивлению, Канер уже ждал.

– Халли, идем, я тебе кое-что покажу.

Сердце радостно подпрыгнуло:

– Ты его нашел?

– Нет. Может быть. Не знаю. Идем.

Халли последовала за Канером, от нетерпения едва не наступая ему на пятки. Она думала, что идти придется далеко, но они отошли не дальше, чем на тридцать футов.

– Стоп! – непривычно резко рявкнул Канер.

Она заглянула ему через плечо. В полу пещеры зияла дыра диаметром около двадцати футов.

– Здесь глубоко, Халли. Очень глубоко.

– Откуда ты знаешь?

Он наклонился, поднял камень размером с бейсбольный мяч и бросил в отверстие. Они ждали. Ждали. Ничего. Однако шум реки перекрывал все другие звуки, поэтому Халли взяла еще один, более крупный камень, бросила и прислушалась. Опять ничего.

– Какая здесь глубина, если не слышно, как камни падают на дно? – спросил Канер.

– Не меньше тысячи футов. Может, и больше.

– Такое возможно?

– В пещерах возможно все.

– Если он туда упал…

Если он туда упал, то погиб, подумала Халли.

– Вряд ли.

– Почему?

– С какой стати ему идти в эту сторону? Даже если и так, Боуман слишком опытен, чтобы просто упасть. Такое невозможно.

– Ты только что сказала, что здесь возможно все.

Халли хотела поспорить, но передумала. Он прав. Она действительно это сказала. И действительно, здесь возможно все. Жестом попросив Канера оставаться там, где стоит, доктор Лиланд подвинулась чуть ближе к краю ямы. Зачастую периметры таких скважин были слабыми и неустойчивыми, как нависшие глыбы в горах. Остановившись в пяти футах от края, Халли посветила в темноту. Стены были совершенно вертикальными. На глубине двадцати футов слой густого тумана поглотил луч фонаря. Она бросила взгляд через плечо на Канера.

– Ничего не видно.

Эл выглядел измученным: воспаленные глаза, обведенные почти черными кругами, обвисшее лицо, плечи согнулись под невидимым весом даже без рюкзака. Казалось, ему трудно поднять голову. Усталость? Травма шеи? Надо признать, он изо всех сил старается держаться.

Ее вдруг пронзила мысль: неужели я выгляжу так же? Ответ она знала, однако ничего поделать с этим не могла. Нужно действовать. В памяти всплыл увиденный ею в кабинете Дона Барнарда образ – погибший страшной смертью солдат, – и это придало ей сил.