Читать книгу "Хозяин - Василий Коростелев"

Старик совсем развеселился и приказал что-то подбежавшему пацаненку. Через некоторое время к месту нашей трапезы трое степняков подогнали табун лошадей голов в двадцать. Кони на вид были очень хороши, молодые, четырех-пятилетки.

– Давай, бачка, силой мериться будем. Ты победишь, кони твои, мой тебя заломает, твой товар мне – якши? – пояснил свои действия мурза.

– А что, ты сам бороться будешь?

– Э… Эй, нет, – хитро прищурился старик, – мой бойца поставит… сильный, однако.

«Вот, блин! Если не соглашусь, товар все равно отберут, убьют и отберут».

– Что это ты рискуешь, дядя, а вдруг я выиграю?

– Э… Сапсем скучно. Была бы многа людей, на вас в набег пошел, а так конь родит многа, баба сапсем больной стал, два, три ребенка, и кирдык. Скучна. Ты поборись с моим джигитом, весело будет.

«Ага, сапсем весело, тут бы не окочуриться раньше времени», – подумал я, разглядывая своего будущего противника. Бычара был еще тот, у него рука, как моя ляжка, а бритый лоб можно в кузне вместо наковальни использовать. Ну, делать нечего, знакомлюсь с правилами состязаний.

Сначала мы уселись на кошму друг против друга, уперлись ступнями, пятка к пятке на прямых ногах, схватились кончиками пальцев рук друг за друга. Состязание заключалось в том, кто кого перетянет, опрокинув на себя соперника. Увы, естественно, без опыта я проиграл, был выдернут с кошмы, как редиска с грядки.

К этому времени вокруг нас собралось все стойбище, и, чтобы продолжать борьбу на поясах, старику пришлось прикрикнуть на собравшихся, и только потом нам освободили метров десять жизненного пространства. Схватились на поясах, победитель без подсечек должен не просто повалить своего противника, а поднять его в воздух и удерживать некоторое время, после чего победитель бил противником о землю, вышибая из него дух…

Джигит был наполовину тяжелее меня, да еще и привычен к таким схваткам. Естественно, через пару минут он поймал меня, поднял над собой и, держа на весу, с торжеством вопил, оглядывая ревущую толпу, но вот шмякнуть мной о землю как завершающий аккорд у него не получилось, я изогнулся, вывернулся и, сгруппировавшись, просто скатился на землю. Старик слегка нахмурился, и мне, еле отдышавшемуся, стали объяснять третий вид соревнований. Я подумал, что хорошо поступил, не приняв на грудь больше двух глотков первача. А то к этому времени совсем бы сдох.

Нам дали отдохнуть, попутно объясняя мне, что бой будет кулачный, бить разрешается куда хочешь, но только руками, на которые можно намотать кожаные ремни. Отдышавшись, я подозвал Трофима, и он довольно туго намотал мне в один слой выделанные, тонкой кожи ремни, ловко и надежно закрепив концы на ладонях. Ну, все, теперь повоюем. Я, в общем-то, не знал первых двух видов соревнований, а теперь буду действовать как отец меня учил…

Первые несколько секунд мы кружились друг против друга, я даже не пытался отбить хоть один из ударов этого монстра, действуя уклонами и проверяя печень противника со средней дистанции. А-а… вот сбил я ему дыхалку. Только близко не подходить, если эта туша войдет в клинч, мне конец. И тут кто-то сзади подтолкнул меня, очевидно желая помочь своему бойцу, я едва избежал нокаутирующего прямого, подавшись вперед. Нет, пора кончать, иначе сил не хватит. После очередного удара противника, пронесшегося перед моим носом, как хорошая дубина, я сместился вперед и нанес правый боковой удар в висок противнику, слегка доворачивая кулак, перенеся вес тела на правую ногу, резко и без боязни сломать руку. Кость треснула, я это почувствовал, но это была височная кость моего противника. Мандец, тащите саван. Я даже не стал оглядываться, когда туша батыра грохнулась, наконец, о землю…

Собственно, бравада, но бравада оправданная, я задницей чуял, что в моем положении только наглая самоуверенность может нас спасти. Народ неверяще хлопотал над поверженным скотоводом. Мурза пожевал беззубыми деснами свои губы:

– Спасем плохой богатур был. Конь его не держал, падал, однако, только и мог, что силой хвастать и жрать за десять воинов, спасиба тебе за красивый бой… Беры! Кони твои, – он сделал широкий жест рукой, и тут я увидел Митьку, спокойно ехавшего по стойбищу на моем Вороне, оба запыленные, уставшие, но настороженные.

– А, Митька, – произнес я, как ни в чем не бывало, – ну а где наши?

– Так становище окружили, ежли скажешь, счас шмалять начнем.

Я повернулся к мурзе:

– Спасибо тебе, мурза Ильяс, за хлеб, за соль, а теперь торговаться будем?

Старик засмеялся:

– Ах, хорош воин, хорош купец, будем, будем, зови друзей, щас новый достархан накроем, целый той[23]будет!

…Так мы подружились с мурзой. Праздник получился на славу, кумыс лился рекой, даже беднейшие с этого стойбища наелись до колик в животе. А самогон Ильяс все же прихватизировал, выдав на людей всего три кувшина горькой и разлив и с помощью помощников, и собственной рукой самогон по пиалам подданных, прямо в кумыс. Пойло еще то получилось, зато справедливо (с его точки зрения).

* * *

Наутро, проснувшись (знатно я вчера набрался), я обнаружил рядом с собой девку. Совсем молодая, черненькие косички и смеющиеся лукавые глаза и совсем голенькая.

– Ты кто?

Она засмеялась и, накинув на себя просторное платье, выскочила из юрты… Блин, что же вчера было? Пора прекращать пить, водички бы сейчас родниковой, а тут еще блохи донимают. Я поспешно оделся, выскочил из блошиного рая и прямо у входа натолкнулся на мурзу…

– Ну как, сынок, девка хороший? Это моя дочь, младшая сапсем.

– Э, гм… вообще… – Я бормотал что-то невразумительное.

Да, положеньице… Теперь как, второй женой ее брать прикажете? Вообще-то меня Настена вполне устраивает, да и сельские не поймут, сам ратую за моногамию и вдруг вторую жену привезу. Надо это дело как-то уладить, но в воспаленную вчерашним башку ничего не приходило толкового.

Но старик на то и мурзой стал, и продержался у власти уже более тридцати лет потому, что мудрый человек. Поняв мои затруднения, он не рассердился.

– У каждого свои законы, – говорил он.[24]– Ты не хочешь нарушать свои, а мне свежая кровь в роду нужна, я и дочь, и внуков сам прокормлю, ты только помни, что у тебя здесь теперь родня будет, и наведывайся к нам хоть изредка, – примерно так звучала его речь, если перевести на наш язык. Впрочем, по-русски говорил он сносно. Ну, раз такое дело, я еще три ночи подряд закреплял свое отступление от правил, чтоб результат порадовал старика, тем более, моя жена меня давно не допускала…

А на четвертый день мы поехали на охоту. Как объяснял мурза, они на зимние пастбища скоро переходить будут, и, если не выбить волчий молодняк на новом месте, слишком много скота порежут за зиму, да и расплодятся еще больше, если дело запустить. Конная охота заметно отличалась от нашей лесной. Нет, тут тоже для массового избиения зверья использовались загонщики и стрелки, но разница между теми и другими была невелика. Просто части загонщиков приходилось делать дополнительный пробег, окружая, другая часть ехала во фронт, встречая зверя, а с флангов стояли основные стрелки с собаками-волкодавами. Вся сложность охоты заключалась в том, что зверя, сбившегося на малом пространстве, из огнестрельного оружия бить несподручно, можно поранить кого-то из людей. Впрочем, в этой охоте на местах стрелков сидели самые меткие, и основным оружием им служили луки и тяжелые нагайки с вплетенным в кожаный витой ремень коротким металлическим стержнем на конце. Я сидел на Вороне, рядом со мной мурза и двое его телохранителей, вдалеке слышались выстрелы и крики загонщиков.