Читать книгу "Т-34 - истребитель гархов - Игорь Подгурский"

Тот ловко ходил по узорчатому полу и ждал. Так продолжалось достаточно долго, примерно с полчаса. Когда танкисты с вождем уже почти дремали, утомленные переливами света и тени, жрец издал торжествующий крик. В центре пола вспыхнуло кольцо, выложенное из крупных кристаллов, а на северной затененной стене храма возник поясной портрет госпожи Принципал.

— Селена! — ахнул Витя Чаликов.

Ковалев и Иван уставились на портрет. Госпожа Принципал была изображена абсолютно нагой, с тонкой диадемой в распущенных волнистых волосах. Указательные пальцы обеих рук госпожи находились чуть выше ключиц, указывая вверх и несколько в стороны.

— Селена? — переспросил простодушный Иван, но у Виктора уже что-то замкнуло, как потом ворчал Суворин. — Да, хороша у нас госпожа, кожа светится, прямо зайчики пускает, ослепнуть можно.

Витька метнулся к Ивану и схватил воротник:

— Что ты сказал?! Что ты сказал про ее грудь?

— Да ничего я не говорил! — кряжистый Иван с натугой оторвал от себя тонкого в кости Виктора, но совладать с ним не мог. Ковалев был так удивлен, что не сразу пришел на помощь Ивану. Можно было поручиться, что Чаликов ничего и никого не видел — только портрет, освещенный жарким солнцем. Он боролся, как тигр, и Ковалев порадовался, что они не взяли с собой в храм оружия, оставив все, включая любимый Витькин кинжал, в танке.

Вождь невозмутимо наблюдал за борьбой белокожих богов. Когда они прекратили возню и сели на каменную скамью, тяжело дыша и отдуваясь, а Виктор начал осмысленно смотреть по сторонам, портрет уже исчез. Верховный жрец Аулот вошел в каменную нишу.

— Богиня Луны указала нам срок: через три заката солнца мы должны исполнить все, что велят нам боги, спустившиеся с небес, особенно великий и могучий Александр, — жрец Аулот почтительно поклонился сидящим на скамейке. — И еще: богиня Селена просила передать привет своим братьям.

Услышав имя богини, Виктор вновь забился в руках товарищей, но сил почти не осталось. Торжественная процессия двинулась вниз. Витька шел за жрецами, а за ним, не спуская с буяна глаз, отправился Ковалев.

— Ну, что еще ты за шуточки шутишь? — спросил он, придержав Суворина за рукав. — Не видишь, он не в себе?

— Да клянусь, товарищ капитан! — Суворин округлил глаза. — Мне и ни к чему, что она голая была! Она и когда в своем комбинезоне в обтяжку — все равно как голяком! Что я, баб раздетых не видал?

На беду Витька запнулся, неловко спрыгнув с очередной ступеньки, и согнулся, схватившись за ногу, так что последнюю часть своей тирады Суворин произнес прямо над головой влюбленного Чаликова. На ступеньках разнимать боевых товарищей было сложнее, чем в каменной комнате, к тому же Ковалев наводил порядок в одиночку: вождь Тиу и жрец Аулот смиренно ждали, не собираясь вмешиваться в забавы небесных гостей.

Кое-как растащив подчиненных, Ковалев скомандовал Виктору идти впереди и не оглядываться, а Суворина определил в замыкающие. Так и пришли в лагерь.

Марис едва сдерживал смех, представляя себе эти картинки, но Виктор был так зол, а Иван так скорбно добродетелен, что заряжающий предпочел пить чай, низко опустив голову.

— Да хватит ржать, Марис! — взорвался Чаликов. — У тебя же уши по затылку гуляют, как у коня!

Марис рухнул как подкошенный, хохоча во все горло. Ковалев фыркнул в глиняную чашку, изрядно облившись. Чаликов и Суворин долго крепились, но тоже начали ухмыляться.

— Отставить смех. — Ковалев собрался с силами и продолжил политинформацию. — Верховный жрец Аулот спросил меня о причине гнева бога Виктора. Я объяснил Аулоту, что изображение богини несколько отличается от взглядов Виктора на культовую живопись. В ответ верховный жрец доложил мне, что такое изображение богини Селены находится в полном соответствии древним обычаям племени. В племени даялов обнаженная девушка олицетворяет чистоту души и тела, порождает невинность помыслов и поступков и считается одетой в повседневную одежду. Наличие юбочки или нагрудной ленты, а тем более всего сразу, считается откровенным заигрыванием. Чем большая часть тела скрыта под одеждами, тем более вызывающим считается наряд, тем большую похоть вызывает женщина у мужчин племени, и тем более решительных и откровенных поступков ждет она от воина. Вот и все, собственно, что сказал жрец. Да, жрец добавил, что образ богини Луны появляется сам по себе, на северной, противоположной солнцу стороне храма, и является нерукотворной святыней.

Ковалев обвел взглядом экипаж.

Чаликов молчал в смятении, а Марис уже не мог смеяться и тяжело дышал. Суворин тихонько захрюкал:

— Александр Степаныч, ну, ты удивил! Эти индейцы, видать, совсем того! Сосед Прохор, помнится, вернулся с рыбалки и застал свою Маланью в этом, ну, невинном облачении с Мишкой Шершневым с Калиновки. Так Прохор за ними верст пять гнался. Не один был Прохор, а с оглоблей в руках, и тяжко ему было за невинными поспеть. Одно странно…

— Что? Что еще тебе странно, чума? — взмолился Марис, держась за живот.

— Да не пойму, почему у них ума не хватило в разные стороны бежать, — простодушно ответил Ваня Суворин.

Марис в изнеможении вывалился за полог палатки, но через миг влетел обратно с выпученными глазами:

— Ковры идут!

Ковалев посмотрел на ошалелого латыша и понял, что приключения на сегодня не кончились. У входа в палатку двигались какие-то темные тени. Танкисты включили жетоны и вышли на свежий воздух. Дело шло к закату, и становилось свежее. Над жерлом вулкана собирались серые тучи. Возле танка полукольцом стояли девушки, замотанные в разноцветные полотна от головы до пят. Они действительно напоминали ковры, свернутые в трубки с симпатичными округлыми очертаниями и поставленные вертикально.

Ближайшая девушка сказала торжественным голосом, несколько приглушенным тканью, что боги, должно быть, устали и желают отдохнуть. Тут недалеко есть горячий Источник с каменной купелью, и верховный жрец Аулот благословил лучших девушек скрасить досуг небесных гостей.

Ковалев крякнул. В принципе предложение было заманчивым и весьма уместным. Марис ухмылялся, как кот при виде сметаны.

— Ну, так… Давайте решим, кто останется дежурить по лагерю. Или мне назначить?

— Да чего там назначать, товарищ капитан, — улыбнулся Чаликов. — Я останусь.

— Конечно, — затянул ехидный Суворин, — нам, бессмертным, обычные девчонки не подхо…

Марис не дал ему закончить фразу, ткнув локтем под дых. Собрались быстро, оставив Чаликову выключенные жетоны. Перед уходом Ковалев тихо спросил Витьку:

— Скажи, ты давно знаешь, как ее зовут?

— Ну, я сразу спросил, в первый вечер. А что, командир?

— Да так. Удивляюсь, что никому из нас и в голову не пришло поинтересоваться. Ты не обижайся. На святое никто не замахивается.

— Я умом понимаю, Александр Степаныч, но крышу сносит. — Витька добрался до своего кинжала, и теперь нежными касаниями бруска восстанавливал бритвенную заточку клинка. — Давайте, счастливо отдохнуть.