Читать книгу "Гроб хрустальный - Сергей Юрьевич Кузнецов"

Теперь Глеб знал, почему не стал мстить за Снежану. Как бы он ее ни любил, у него тоже оставалась одна тоска. Он закрыл за собой дверь и, спускаясь вниз по лестнице, на минутку задержался около того места, где месяц назад лежало Снежанино тело. Это место ничем не отличалось от других.

На стене по-прежнему было написано БУДУ ПАГИБАТЬ МАЛОДЫМ. Глеб вспомнил первую часть формулы и подумал, что жить быстро не получилось: жизнь снова замедляется. Когда за его спиной с ржавым скрипом захлопнулась дверь подъезда, звук донесся, точно сквозь вату. Уличный воздух был плотным и мутным, как вода на мелководье у общественного пляжа.

Эпилог

После выхода первого номера журнала со странным названием Khrustal.ru Глеб покинул издательство «ШАН» и ушел верстать один из глянцевых журналов для среднего класса, которых развелось видимо-невидимо. Khrustal.ru просуществовал недолго — на бумаге вышло всего три номера, которые, впрочем, стали классикой. Первый, сверстанный Глебом, был продан в 2002 году за 100 долларов с он-лайн аукциона "Молоток", — впрочем, все участники проекта уже занимались другими делами.

Шаневич, устав совмещать квартиру с офисом, продал многокомнатную в Хрустальном и купил две квартиры поменьше: в одной располагался офис, в другой жил сам Шаневич. Вероятно, он скучал по прежним безумным тусовкам, потому что вскоре создал сеть клубов и ресторанов в хаотическом стиле, который уже стал легендарным.

Арсен, переехав из Иерусалима в Москву, создал несколько проектов, которые сделали его чуть ли не символом русского Интернета. Деньги на них выделил известный политтехнолог Паульман, а дизайн разработал Тим Шварцер. Его студия процветала еще несколько лет, но дом в Лондоне, который пророчил Андрей, Шварцер так и не купил.

Влад Крутицкий выполнил свои обещания и основал собственную Интернет-империю, которую успешно использовал в предвыборной компании 2000 года. Пробудившаяся в нем религиозность не помешала ему создать несколько анонимных сайтов, куда сливали компромат.

Обо всех этих людях Глеб читал иногда в газетах — точнее, в он-лайновых новостных лентах, со временем полностью заменивших ему бумажную прессу и телевизор. Иногда, сидя у компьютера, он загружал старый mIRC и заходил на канал #xpyctal, будто надеясь найти там Снежану. Порой беседовал с Горским, последний раз — уже по ICQ, убившему старые способы сетевого общения. Как-то раз Горский сказал ему, что недавно понял: время не проходит, как принято думать, а скапливается где-то, и лежит там, аккумулируясь в разных предметах.

Например, в групповой фотографии, некогда сделанной в Хрустальном. Иногда Глеб доставал ее и подолгу всматривался в лицо Марины. Она стояла у самого края, и лицо ее исказила рыбья оптика фотоаппарата. Ни Вольфсон, ни Феликс, которым он показывал снимок, Марину не узнали. Глядя на деформированные черты, Глеб тоже не узнавал ни девочку, в которую когда-то было влюблено полкласса, ни женщину, с которой он однажды занимался любовью. Лицо было искажено — и потому легко вычитать в нем ненависть, коварство и злобу, которые так хочется видеть в лице убийцы. Но Глеб хорошо помнил тот день и твердо знал: когда фотограф нажимал на спуск, Нюра всего лишь беспокоилась из-за отсутствия бумаги в факс-машине. Ничего более.

Ни от нее, ни от Абрамова больше не было вестей. Порой Глеб воображал, как она со своим Алешей живет где-то за границей на деньги, украденные Крутицким. Может, и самого Абрамова давно уже нет в живых. Иногда Глеб думал, что Влад вполне мог убить Марину, чтобы замести следы. Может, она и в последний раз не сказала всей правды. Может, она все наврала. Может, там, где она теперь, они встретились с Абрамовым, и его поцелуй, в конце концов, растопил ледяной кристалл ее сердца.

Сервер, где располагался подписной лист их класса, однажды упал, и Вольфсон не стал его поднимать. Выяснилось, что им, в принципе, не о чем говорить. Глеб снова растерял одноклассников, и порой думал, что не так уж важно, живы ли Абрамов и Марина, потому что еще со школьных времен знал: быть в Америке и быть мертвым — почти одно и то же. Интернетовские bookmarks — всего лишь закладки в Книге Мертвых, бесполезные, как старые номера в телефонной книжке. Глеб больше никогда не звонил ни Свете, ни Ирке, да и Оксану видел только один раз.

Она снова прилетела в Москву через два года и почему-то сразу позвонила Глебу. Они встретились в недавно открывшемся кафе у Покровских ворот. Рассматривая стену, расписанную, вероятно, кем-то из старых Таниных друзей, Глеб меланхолически заметил, что сегодня вторая годовщина Емелиной смерти. По тому, как изменилось лицо Оксаны, он понял, что Вольфсон так ей ничего и не передал. Лишь потом Глеб выяснил, что перед поездкой в аэропорт Валера забыл посмотреть почту, и сам узнал, когда Оксана уже улетела на Восточное побережье.

Новость о смерти Емели два года лежала замороженной в каких-то неведомых пространствах — то ли в коллективной памяти их класса, то ли в компьютерных сетях, размышлял Глеб, сидя в кафе. Как тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год мертвым сном терпеливо спал в памяти Марины, чтобы напомнить о себе через двенадцать лет.