Читать книгу "Спящий город - Олег Таругин"

Московенко нашел в себе силы улыбнуться и, обняв обоих друзей за плечи, сильно прижал к себе:

— Спасибо, мужики, но приказы не обсуждаются. А это именно приказ, ясно? Так что — кыш отсюда, мелочь пузатая! И давайте без долгих прощаний, о’кей? Времени нет…

— О-би… — в голос, хотя и излишне кисло, ответили оба и, пожав руку подошедшему Зельцу, шагнули к волнующейся поверхности портала. — Прощай, майор, прощайте, герр капитан, легкой вам смерти…

— И вам, мужики. Обире, Сергеичу и всем нашим — привет. Ну все, пошли, я сказал…

Окунев, больше не оглядываясь, исчез за призрачным занавесом искривленного пространства, идущий следом Санжев все-таки обернулся, подмигнул офицерам и, как и в прошлый раз перекрестившись здоровой рукой, растворился в перламутровом сиянии открытого портала…

— Вы уверены, что хотите поступить именно так, капитан? — повернувшись к Зельцу, спросил Московенко. — Еще не поздно передумать, Ольгерт…

— Обижаете, господин майор. — Зельц подошел ближе и посмотрел Московенко прямо в глаза. — Помните, что вы сказали фройляйн Обире? Так вот, я тоже офицер. И мои представления о чести, поверьте, не слишком отличаются от ваших. Я остался бы с вами в любом случае, Алекс. И как офицер, и как солдат, который имел честь сражаться с вами плечом к плечу. Понимаете?

Московенко кивнул — иного ответа он, в общем-то, и не ждал: капитан Зельц импонировал ему с самого начала их знакомства.

— Что ж, капитан, воля ваша. Мне тоже было весьма приятно воевать рядом с вами и вашими бойцами. Давайте-ка тогда закончим с эвакуацией. Майор качнул головой в сторону как никогда сосредоточенного фельдфебеля, Зельц согласно кивнул в ответ и даже помог тому подняться на ноги: раненый все-таки. Мудель безропотно дошел до загадочно мерцающего портала, однако вместо того, чтобы сделать еще один, последний, шаг, неожиданно уцепился за рукав зельцевского кителя:

— Господин капитан, я хотел бы… немедленно… вам… я…

— Время! — коротко рявкнул Московенко, подсознательно почувствовав в окружающей их реальности какие-то необъяснимые словами изменения, — и оба офицера, не сговариваясь, подхватили фельдфебеля под руки и буквально впихнули в телепортационное окно. В ту же секунду портал ослепительно вспыхнул и качнулся куда-то в сторону, мощный толчок содрогнул — нет, даже не исполинский корпус боевой станции, а само наполняющее суть ее существования Время…

— Нет! Это невозможно! Не… — вспыхнул и навсегда угас в головах Московенко и Зельца последний отзвук чужого разума.

Время было неподвластно пониманию даже суперкомпьютера, до самого последнего момента уверенного, что люди затеяли с ним какое-то очередное ментальное состязание и все, о чем они говорили, — не более чем хитроумная дезинформационная ловушка. Оставшихся мгновений ему хватило, чтобы понять все…

Московенко протянул руку:

— Будем прощаться, капитан? Кстати, давайте наконец перейдем на "ты". Идет?

— Конечно, Алекс. — Зельц крепко пожал ладонь майора и неожиданно (едва ли не впервые за все последние дни) широко улыбнулся. — Рад, что был знаком с тобой, майор!

— И я тоже, Ольгерт, и я тоже… — Московенко улыбнулся в ответ и еще сильнее сжал ладонь Зельца. — Запомни: что бы ни случилось, держись около меня. Пока все это будет… э… происходить, мы должны быть рядом. О’кей?

— О-би! — неожиданно и для себя, и для майора произнес тот непонятное слово. — Прощай, Алекс… У вас говорят "легкой смерти", да?

— Прощай, Ольгерт… Да, так говорят в спецназе. Легкой смерти, капитан…

Офицеры застыли спина к спине (так было проще удерживаться рядом), сплетясь локтями, словно играющие в "кто кого перетянет" дети, — только вот бушующие вокруг силы, до хруста в суставах старающиеся оторвать их друг от друга, были отнюдь не детскими…

Нет, конечно, вокруг не стали хлестать молнии, разреженный воздух не обратился в огонь, не закружили в неистовом хороводе вихри — не было ничего из богатого арсенала обязательных голливудских спецэффектов, без которых не обходится ни один фильм в жанре "экшн". Отнюдь. Сущность временного парадокса оказалась куда проще и одновременно сложнее… Капитан Зельц — суть "прошлое", и майор Московенко — суть "будущее" в буквальном смысле разрывали станцию пополам. В "буквальном" — потому что время в гораздо большей степени, чем принято считать, связано с материей. И принадлежащая своему собственному времени материя боевой станции не могла существовать одновременно в двух временных ипостасях. Проще говоря, ее реальность стремительно молодела, возвращаясь в прошлое, со стороны Зельца и старела, уходя в будущее и проживая за считанные секунды сотни и тысячи лет, там, где стоял майор… В этом и был, собственно, парадокс, истинной сущности которого не понимала даже сама Хранительница… Но самым, пожалуй, поразительным было то, что все это происходило в абсолютной, непередаваемой словами тишине…

Перед глазами Зельца исчезали оплетающие стены лианы и лишайники, оголялся покрытый многометровым слоем перегноя пол, все ярче и ярче разгорался излучаемый самими стенами свет, белесые листья приобретали былую зелень и свежесть — все происходило будто в отматываемом в обратную сторону немом кино. Вот мелькнули и исчезли "за кадром" человекоподобные двуногие существа — видимо, те самые боевые роботы, коими немало напугала их Хранительница, проплыли мимо загадочные Завоеватели — бесформенные, неопределенного цвета создания, описать которых подробнее капитан все одно бы не сумел, исчезли, являя взору несущие балки, стенные панели, растворились в воздухе еще не наведенные потолочные перекрытия… И наконец среди хитросплетений оголившегося исполинского каркаса мелькнул "звездно-снежный" купол космического пространства… Удивительная трансформация завершилась — помолодевшая почти до самого момента своего создания станция практически перестала существовать…

Нечто подобное — только с точностью до наоборот— наблюдал и Московенко: различие заключалось лишь в том, что "с его стороны" искусственная планета необратимо старела. Утолщались слои древесных отложений на палубе, корни взламывали потерявшие былую прочность перекрытия, источенные ржавчиной, проваливались потолки и опадали бесформенными лохмотьями обломков стены, словно ребра у разлагающегося трупа, просвечивали сквозь прорехи стен проржавевшие конструкции внутреннего "скелета" станции, грудами бурой трухи осыпались механизмы… И только под ногами у застывших в неподвижности, задыхающихся от недостатка кислорода людей оставался нетронутый пятачок той станции, какой они увидели ее менее суток назад. Да еще приветливо светился парящий в пустоте портал, терпеливо ожидающий двух своих припозднившихся пассажиров…

Чем они дышали все это (очень недолгое, впрочем) время — неизвестно, наверное, объяснить сей удивительный факт не сумел бы никто в целом мире. Возможно, чужих для собственной реальности станции людей все-таки окружало некое подобие остаточного временного щита, либо — что более вероятно — сказывалось влияние открытого телепортационного канала — ведь в противном случае парадокс в первую очередь уничтожил бы самих давших ему жизнь людей… Но, как бы там ни было, к тому моменту, когда светящееся пятно портала неожиданно сдвинулось с места, приближаясь к людям, они были еще живы. Заметивший это движение первым, Московенко попытался было предупредить Зельца, но окаменевшие от напряжения и гипоксии мышцы не позволили ему даже разомкнуть сведенные судорогой челюсти: