Читать книгу "Червонная дама - Алексис Лекей"

Свидетельница ошиблась с цифрой «девять», но вряд ли она перепутала цвет мотоцикла — красный. И вряд ли промахнулась с последней цифрой, пятеркой, которая явно соответствует коду 95, присвоенному департаменту Валь-д’Уаз, — тому самому департаменту, из которого убийца звонил своей второй жертве Сабине Рену.

На самом деле свидетельница почти ничего не видела. Когда она, преодолев испуг, все-таки обернулась, то заметила лишь, как он сворачивает налево, за угол. Он был уже далеко.

Жаннетта устало пробежала глазами текст показаний. Что-то ее смущало. Но что? Догадка осенила ее внезапно. И она была связана не с протоколом опроса свидетельницы, а с воспоминанием о том месте, где разворачивалась эта сцена. Жаннетта представила себе, как убийца садится на мотоцикл и исчезает за углом. Что-то здесь было не так. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на картинке. Каким образом свидетельница могла увидеть, что убийца сворачивает налево, если ближайшая улица, отходящая в левую сторону, располагалась в двухстах метрах?

Жаннетта достала план Парижа и проверила, не обманывает ли ее память. Нет, она не ошиблась. Первая улица с левым поворотом была слишком далеко от того места, где убийца оставил мотоцикл, чтобы свидетельница могла разглядеть, как он на нее поворачивает. Зато гораздо ближе — метрах в двадцати пяти — имелась еще одна улица. Только она поворачивала не налево, а направо.

Свидетельница перепутала право и лево. Возможно, у нее слабо выраженная дислексия. Но это ставило под сомнение и остальные ее показания, кроме цвета мотоцикла. Если, конечно, кроме дислексии она не страдает еще и дальтонизмом.

Одним словом, она легко могла перепутать местами пятерку и девятку. Или, например, принять за девятку шестерку.

Жаннетта отправилась к прикомандированным помощникам, сидевшим за телефонами, и поделилась с ними своими выводами.

Для начала они решили принять за данность, что мотоцикл зарегистрирован в департаменте Вальд’Уаз. Про девятку в номерном знаке пока лучше забыть и составить список владельцев всех красных мотоциклов, а затем установить их местожительство.

Она прикрепила к стене план района Сержи-Понтуаз и нанесла на него несколько концентрических кругов, центром которых служила телефонная кабина, откуда дважды звонил преступник.

Радиус первого составлял примерно пятьсот метров, радиус второго — один километр, и так далее.

— Сначала проверим всех владельцев мотоциклов в первом круге, затем — во втором, затем — в третьем. Пока не наткнемся на что-нибудь интересное, — сказала она. — За работу!

В этот момент в комнате появился Оливье. Понял, что она распределила работу, не дожидаясь его, и недовольно скривился. Жаннетта не собиралась затевать с ним ссору — ей хватило и домашнего скандала.

Поэтому она просто объяснила ему смысл своей идеи и поинтересовалась его мнением по поводу ее перспективности. Говорила она так искренне и так горячо переживала за дело, что Оливье оттаял и мгновенно забыл про свое задетое самолюбие.

Затем она отправилась к Мартену. Он целиком одобрил предложенный ею метод поиска, но от нее не ускользнул его рассеянный тон.

— Вы считаете, что это пустой номер? — огорченно спросила она.

— Нет, совсем наоборот. Ты отлично это придумала. Ничего лучше я предложить не в состоянии.

Его слова успокоили Жаннетту, однако не до конца. Ей показалось, или Мартен в самом деле не так сосредоточен на расследовании, как обычно? Может, опасается неприятностей с Русселем? Или тоже сложности в личной жизни? Она догадывалась, что отношения шефа с женщинами складываются не так просто. Разумеется, она сразу просекла, что Марион — его любовница, и втайне его осудила. Не потому, что Марион гораздо моложе Мартена, нет. Но ее профессия… Журналисты вечно суют свой нос куда не следует. От них полицейским только лишняя головная боль…

Муж Жаннетты преподавал физкультуру в средней школе. Он совершенно не интересовался делами жены и категорически не желал выслушивать ее рассказы об убийствах и изнасилованиях. С одной стороны, ее это устраивало, хотя с другой — она не могла не понимать, что этим равнодушием отчасти объяснялось его раздражение по поводу ее бесконечных задержек на работе, которые в будущем, если верить администрации, должны чудодейственным образом превратиться в дополнительные бонусы при получении пенсии.

Мартен уговорил Марион временно переселиться к нему. Так ему было намного легче обеспечить ее безопасность. Работать она будет в основном дома, а на совещания и встречи, которые нельзя пропустить, будет отправляться под надежным, хотя и скрытым эскортом. Подобный режим будет действовать до тех пор, пока они не арестуют убийцу.

Он вернулся домой предупредить Изабель, а главное — убедить ее в том, что она ни в коем случае не должна чувствовать себя лишней. Это не только его квартира, но и ее, настойчиво повторил он несколько раз.

По его мнению, это был идеальный момент, чтобы сообщить ей, что у него тоже будет ребенок. Но не находил слов.

«Да, кстати, Иза, моя подруга Марион ждет от меня ребенка».

Нет, не годится. От нарочитой беззаботности этой фразы за милю несет фальшью.

«Иза, я должен тебе кое-что сказать. Марион, та самая журналистка, беременна».

«От тебя?»

«Да».

Нет, так тоже нельзя. Почему это так трудно? Будет ли для Изы иметь значение тот факт, что у ее отца появится ребенок? И не усугубит ли ее недовольство то обстоятельство, что женщина, которая собирается родить этого ребенка, всего на десять лет старше ее? Но, черт побери, откуда у него подобное чувство вины? Кого он предает? Свою первую жену? Изу? Мириам?

Что за черт, выругался про себя Мартен. Это не преступление, и мне не в чем оправдываться. Тем более что я ни у кого ничего не прошу.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Иза. Моя знакомая журналистка немного поживет у нас. Ей грозит опасность.

— Блин, — откликнулась Иза. — Ну прямо как в американском кино.

— Угу, — согласился Мартен. — Но есть еще одна вещь. Она ждет ребенка.

— Да ну? — удивилась Иза. — А срок какой?

Внезапно ее глаза округлились.

— Ты что, хочешь сказать, что… Это ваш общий ребенок?

— Да.

— Ой, папочка…

Она замолчала и только смотрела на него странным взглядом, словно впервые увидела за знакомыми чертами совершенно нового человека. Мужчину, чьи мысли и поступки оставались для нее загадкой. В сущности, такого же мужика, как и все прочие. Который был не только ее отцом, но и…

Так они стояли, не сводя друг с друга глаз. Что до Мартена, то он чувствовал себя смущенным.

Будь Иза маленькой девочкой, он объяснил бы ей, что появление малыша не изменит его отношения к ней и что он будет любить ее по-прежнему.

Эти слова рвались у него с языка, но он сдержался — из ложной стыдливости, из опасения, что она рассмеется ему в лицо.