Читать книгу "Экстрим - Кристофер Прист"

Уэлсли все внимательно выслушал, а затем невозмутимо спросил:

— Это Валенсийский контракт?

У Ника все плыло перед глазами.

— Вроде бы да, — сказал он и на мгновение запнулся, набирая в легкие воздух. — Там на первой странице что-то про это есть.

— Объем контракта тридцать две страницы?

— Да, — подтвердил Ник, суетливо перебрав листы и посмотрев на номер последнего.

— Ник, я хотел бы точно знать одну вещь. Ты можешь подумать, что вопрос не по делу, но мне нужно это знать. Что ты сейчас делаешь — просто советуешься со мной по поводу этого контракта или изъявляешь желание, чтобы я представлял твои интересы?

— Да в общем-то, и то и то. Но сперва, пожалуй, нужно посоветоваться.

— А ты бы не хотел посидеть немного и успокоиться, а потом продолжить этот разговор?

— А я что, настолько взведенный, что и по телефону понятно?

— И я ничуть тебя не осуждаю. Я уже организовывал несколько подобных сделок, и поначалу эффект всегда один и тот же.

— Ладно, я возьму себя в руки и не буду больше балабонить.

Ник допил виски и постарался сосредоточиться на том, что говорил Уэлсли.

— Я тебе максимально все облегчу. Начнем с того, что ты можешь безо всякой опаски подписать контракт и в том виде, в каком тебе его дали. Такие сделки регулируются международными договорами. Ты готов подвергнуться электронному сканированию — они тебе про это рассказали?

— Да.

Эйси Йенсен что-то такое говорила, но Ник был слишком уж оглушен новостью о деньгах, чтобы вникать во все остальное.

— О'кей, значит, ты понимаешь, на что идешь. Сколько я знаю, неприятного там не больше, чем когда меряют давление. Но сам я этого не делал, так что не могу быть до конца уверенным. Мне говорили, что риска нет никакого, но все равно Валенсийский договор разрешает тебе посоветоваться с медиками, это не будет нарушением контракта.

— Да я не очень и беспокоюсь на этот счет.

— О'кей. А что касается денег, какая это фирма?

— Считается, вроде китайская, с Тайваня.

— А случаем, не корпорация «Ган-хо»? — заинтересовался Уэлсли.

— Она самая.

— Мои поздравления. Это ж один из крупнейших операторов виртуальной реальности. Если так, тебе уж точно нечего бояться. У них всегда был стандартный контракт, и по твоему описанию можно понять, что они продолжают его использовать. А если так, этот контракт прошел проверку во всех главнейших судах: в Верховном суде США, в нашем Апелляционном суде, в Гаагском и Страсбургском.

— Похоже, ты все об этом знаешь, — поразился Ник.

— Как я уже говорил, мне довелось работать по нескольким «Экс-экс»-контрактам. Сколько они тебе предлагают?

Ник назвал сумму.

— Неплохо. По нынешним временам ставка между средней и высокой. И за что это, если не секрет?

— Бойня, устроенная в Булвертоне Джерри Гроувом. Тогда погибли мои родители.

— Ну конечно же! Странно, как я сам-то не догадался, сейчас же Булвертон — это самое то.

— Меня же тогда здесь даже не было, — сказал Ник. — И я все думаю, не ошибка ли это. И дергаюсь — вот поймут они, что ошиблись, и все это исчезнет.

— Когда-то такое и вправду могло случиться. До прошлого года они привлекали только тех, кто сам участвовал в событиях или был непосредственно свидетелем. Но теперь у них большие усовершенствования по части софта. Если есть достаточно много описаний понаслышке, им, видимо, и этого хватает. Судья погнал бы с такими свидетельствами, но кой хрен, это же попса, развлекуха. Ты ведь живешь сейчас в родительском доме, верно?

— Они держали гостиницу, теперь она на мне.

— Скорее всего, они берут тебя из-за того, что случилось с твоими родителями. Насколько я понимаю, проблема Булвертона в том, что многие из лучших свидетелей были тогда убиты. Это одна из причин, почему виртуальшики так долго к этому подбирались. Слушай, я начинаю выходить за рамки. По правилам Общества юристов я не имею права что-либо твердо тебе обещать, но ты хотел бы, чтобы я представлял твои интересы?

— Э-э… — замялся Ник. — Ты пойми меня правильно, но если контракт составлен настолько надежно, как ты говоришь, то какой тогда в этом смысл?

— Это зависит от того, хочешь ты больше денег или нет.

Хотя Уэлсли говорил по телефону, можно было буквально видеть, как он пожал плечами.

— Ну, в общем-то…

— У тебя есть нечто такое, за что «Ган-хо», со всей очевидностью, готова заплатить, а эта шарага буквально лопается от денег. Ты хоть имеешь представление, какой ожидается в этом году суммарный, по всему миру, доход от «Экс-экс»?

— Нет. До последнего времени я и вообще едва подозревал, что такая штука существует.

— Про интернет говорили то же самое. Один мой знакомый из Сити описал ситуацию следующим образом: будь «Экс-экс» страной, его экономика была бы сейчас второй по размеру в мире. У них же в день больше платных клиентов, чем у всех вместе взятых компаний, производящих безалкогольные напитки. А берут они за услуги малость побольше, чем стоит кока-кола.

— Ты хочешь сказать, что с твоей помощью я получу за это еще больше? Честно говоря, мне и эта-то сумма кажется нелепо огромной.

— Я не имею права озвучивать какие-либо цифры, побуждая тебя этим прибегнуть к моим услугам. Я юрист. Ник. Мы действуем строго по правилам.

— А что бы ты сказал мне, не будь юристом?

— Ну… Ладно, все-таки это ты. Удвоить исходную сумму будет проще простого. Разобравшись с этим, я смогу побороться с ними за права на использование в кино и на телевидении, включая и гонорары за каждый повторный показ. Думаю, мне удастся отбить многие права, и уж во всяком случае — самые главные. А как насчет иждивенцев? Ты женился на этой девушке, с которой живешь?

— Эми? Нет.

— Так детей, значит, тоже нет?

— Нет.

— А жаль. Для семейных есть большие налоговые скидки.

— В данный момент налоги беспокоят меня меньше всего.

— Посмотрим, что ты запоешь через год.

Все это не сразу укладывалось у Ника в голове, однако уже через несколько минут Джон Уэлсли стал его доверенным лицом. Уэлсли сказал, что, по его мнению, переговоры с «Ган-хо» займут примерно неделю, а аванс можно будет получить почти сразу.

— Кстати, — заметил Уэлсли, — за этот разговор ты мне тоже заплатишь.

— И сколько же?

Уэлсли со смехом назвал ему сумму.

— Да это же грабеж! — возмутился Ник.

— Грабеж, говоришь? Но за то время, что мы с тобой проговорили, тебе одних только процентов накапало раз в пятьдесят больше. Ты, Ник, становишься моей дойной коровой, не мог же я прорулить мимо такой удачи.