Читать книгу "Дневник Габриеля - Скотт Фрост"

— Вы имеете в виду, можно ли сделать такой вывод по тому, как сконструирована бомба, или по взгляду Филиппа, когда таймер отсчитывал время назад?

— И то, и другое.

Он прикоснулся к верхней губе, как будто теребил воображаемые усы.

— То, что я прочел в его взгляде, было настоящим.

— А бомба?

— Очень простенькая.

— Если в бунгало Суини бомба была довольно изощренной, то почему в этот раз он изготовил настолько, как ты говоришь, простенькую?

— Ну, здесь особых изысков и не требовалось. Главная цель — убить человека, неподвижно сидящего на стуле.

— Но она не должна была его убивать.

— А как доказать обратное?

— Исключить все остальные варианты.

Гаррисон наклонил голову набок, словно решил рассмотреть мою идею под другим углом.

— Если бы я не обрезал провод, она бы взорвалась.

— Но если бы тебя не было вовсе, Филипп смог бы сам остановить механизм?

Гаррисон покачал головой. Да, это все равно что жонглировать тающими кубиками льда.

— С таким же успехом можно задать вопрос, какого цвета зебра — черная в белую полосочку или наоборот. Все зависит от того, как посмотреть.

— Но если бы Филипп обладал необходимыми знаниями, это было бы возможно.

— Если бы он знал, как… Да, возможно. Но мы так и не ответили на вопрос «зачем».

— Затем, чтобы мы получили описание Габриеля, — сказала я.

— Но Филипп мог бы предоставить нам описание и без всяких фокусов с бомбами.

— А мы бы ему поверили? Зато если превратить Филиппа в живую бомбу, он сразу начинает вызывать доверие.

— Но зачем?

Я видела, как в его взгляде промелькнул ответ на его же вопрос.

— Ложное описание.

Я кивнула.

— Правда, оно сходится с описанием, полученным французской полицией.

— Значит, мы пришли к тому, с чего начали.

— Да… что нам просто повезло.

Я оглядела печальную комнатку. Где-то в здании яростно лаяла собака и бросалась на дверь, мимо которой кто-то проходил.

Я подошла к дешевенькому комоду, стоявшему в углу. Все ящики выдвинуты, и содержимое раскидано по полу. Но осмотр одежды не давал ничего, кроме того что Филипп отоваривался в «Gap». Над комодом, на зеркале, была прикреплена рамочка с шестью фотографиями Филиппа. Я вытащила одну. На ней Филипп стоял перед большим белым зданием. На его губах играла таинственная улыбка. Это напомнило мне снимок Лэйси под секвойями. Я сняла и остальные фотографии и сунула их в карман на случай, если потребуется опознание.

— Если он еще не умер, то, скорее всего, очень жалеет об этом, — тихонько сказала я.

Я выглянула в окно. Через прорехи в облаках пробивался тусклый свет заходящего солнца. Солнечный луч нарисовал блеклый розовый квадрат на окне дома напротив, расположенного меньше чем в десяти метрах. Я видела, как мать баюкает в руках ребенка, тихонько раскачивая его туда-сюда, словно они плывут по волнам.

— Почему ценность некоторых вещей понимаешь, только потеряв их? — спросила я.

Гаррисон выглянул в окно, увидел мать с ребенком и практически сразу отвернулся, словно ему неловко было вторгаться в их жизнь. Я подумала, что ему трудно смотреть даже на чью-то чужую любовь с тех пор, как он потерял жену.

— Мой муж умер уже после того, как наша любовь постепенно поблекла и исчезла, но для Лэйси все было по-другому. Я изо всех сил пыталась понять ее потерю, но не могла. И это только оттолкнуло ее еще больше.

Я еще пару секунд смотрела на мать с ребенком, а потом отвернулась от окна.

— Вроде бы человек, который занимается расследованием убийств, должен лучше понимать, что такое потерять близкого, чем я…

Наши взгляды на мгновение встретились, но потом Гаррисон отвел глаза и посмотрел на стул, где сидел Филипп.

— Прости, от моего нытья толку мало, — сказала я. — Просто… — и оставила мысль улететь неоконченной.

Он покачал головой, словно говоря «ничего, все в порядке», а глаза снова выхватили какой-то отрезок воспоминаний.

— Я не думаю, что мы можем до конца понять горе другого человека, мне кажется, так и задумано.

Мы помолчали несколько секунд. Я пыталась снова вернуться к расследованию, снова очутиться среди руин, оставленных после себя Габриелем. Было уже начало шестого. У Лэйси осталось меньше пятнадцати часов. И если я хочу снова обнять ее, то нужно собраться, чтобы я могла делать свою работу. Но это так трудно. Мне хотелось снова пережить детство Лэйси, шаг за шагом, исправить все ошибки, которые я совершила. Часть меня хотела верить, что если я реконструирую ее жизнь, то смогу изменить то, что произошло за последние сутки.

Но я прекрасно понимала, что это невозможно. Потому что я не могу себе этого позволить, стоя в этой комнате. Если и есть вопросы, то они именно здесь — это единственное место, где я могла во всем разобраться. Мне всегда казалось, что место преступления — одно из немногих в этом мире, которое стремится к абсолютной ясности. Возможно, вы не найдете доказательств немедленно, но все, что преступник оставил после себя, так же четко рисуют картину содеянного, как если бы вы имели описание на бумаге. Кровь, кости, кожа, температура тела, волосы, волокна ковра, ДНК, траектория полета пули, взломанный замок, угол раны, положение тела… Все это говорит языком неоспоримой истины.

Я еще раз оглядела комнату в надежде, что увижу какую-нибудь упущенную улику. Но если она и была, то избегала меня.

— Если бы ты давал характеристику Габриелю прямо сейчас, исходя из известных нам сведений, с чего бы ты начал?

— Незаурядный ум.

Я кивнула.

— Когда мы выяснили, что Габриель не террорист, то я испугалась, потому что решила, что он еще опаснее.

— Ага.

— Но раз он серийный убийца, значит, больше шансов, что он ошибется.

— Почему?

— Около двадцати или тридцати процентов убийств так и остаются нераскрытыми, но в случае с серийными убийцами эта цифра составляет всего лишь десять.

— Почему?

— Что идет рука об руку с блестящим умом?

Гаррисон подумал секунду и ответил:

— Эго.

Я кивнула.

— Габриель уверен, что он находится на самой вершине пищевой цепочки. Он может убить любого и в любое время совершенно безнаказанно. Проходя в толпе, он знает, что любой человек, проходящий или проезжающий мимо него, — это потенциальная жертва. И они живы лишь потому, что это он дал им шанс и дальше жить. Ты только подумай, какое ощущение власти это дает ему.