Читать книгу "Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо"

— Кто еще живет с тобой в этом доме?

Глаза Джил сверкнули. Взгляд обрел прежнее величие примадонны. Ракким испытал такое чувство, словно ему залепили пощечину.

— Несколько наемных рабочих с семьями. В надворных постройках. Но я знаю их уже много лет. Они понятия не имеют, кто такая Сара, и не проявляют ни малейшего желания выяснить это. Все они — правоверные мусульмане. Можешь встретиться с ними во время намаза, если хочешь.

— Это — лишнее.

— Понятно. — Джил опустила взгляд, и он едва не скрипнул зубами. Тяжело видеть, как такая красивая женщина жалеет тебя. Она похлопала его по руке, отчего волосы на голове бывшего фидаина встали дыбом. — Может быть, Сара вернется раньше.

Ракким посмотрел на дорогу.

— Ты можешь хотя бы предположить, куда она поехала? Она должна была сказать хоть что-то.

— Сказала только, что вернется через несколько часов. Я приготовлю чай.

Ракким прошел за ней на кухню.

— Она вызвала такси?

— Позаимствовала машину у одного из рабочих. — Джил наполнила водой медный чайник и поставила на плиту. — Карл — механик. Собирает автомобили из привезенного со свалки металлолома. В основном ездит на них по ранчо — почти на всех нет номерных знаков. Сара уговорила Карла одолжить ей одно из его творений.

— Хотела оградить тебя от неприятностей, если с ней что-нибудь случится.

— Она — мой друг. Ее проблемы — мои проблемы.

Говорить просто, гораздо сложнее пережить последствия. Ракким промолчал. Не имело смысла ставить ее в известность о возможном развитии событий. Над раковиной висела небольшая фотография двоих мальчиков. Каждый держал на голове статуэтку «Оскара» и улыбался в точности как Джил.

— Мои сыновья, — пояснила она, — Ахмед и Ник. Ахмед — руководитель компании «Пьюджет шиппинг». Ник — фидаин. — Хозяйка ранчо посмотрела на Раккима. — Сара сказала, что ты — больше не фидаин.

— Просто ушел в отставку. Фидаин — всегда фидаин.

Она разлила кипяток по керамическим чашкам и положила в них пакетики с черным чаем.

— Сахару?

Ракким, покачав головой, взял один кубик. Просторная удобная кухня, как и гостиная, не отличалась излишней претенциозностью. Чисто выметенный пол, крюки с надраенными кастрюлями. В одном углу возвышалась огромная колода для рубки мяса, в другом стоял простой сосновый стол. Джил и Сара наверняка завтракали за ним яичницей с сыром и смотрели на выплывающее из-за гор солнце. Затем подруги мыли посуду и отправлялись на скотный двор ухаживать за животными или чистить пруд для уток.

— Не скучаешь?

— По Голливуду? — Джил мгновенно поняла, что он имеет в виду. Скорее всего, ей уже надоело отвечать на этот вопрос. Возможно, потому она и предпочла остаться на ранчо, выращивать лошадей, ходить в крохотную местную мечеть и не обращать внимания на остальной мир. — Иногда. — Женщина сделала глоток чая. — А ты? Не жалеешь, что ушел в отставку?

Ракким улыбнулся:

— Иногда.

— Мне предстоит участвовать в еще одном представлении, хотя, должна признать, отведенная мне роль не приводит в трепет. — Джил глядела на него сквозь поднимавшийся над кружкой пар. — Через несколько недель меня наградят еще одним «Оскаром» за вклад в киноискусство. Таким образом, полагаю, я официально признана живым ископаемым.

— Леди, у вас нет необходимости напрашиваться на комплимент.

Джил рассмеялась.

— Теперь я понимаю, почему Сара без ума от тебя. Ты похож на грубый поцелуй. — Она поиграла косичкой. — Сара много рассказывала о тебе. Мне кажется, я хорошо тебя знаю.

— Это было бы ошибкой.

— Рядом с тобой она чувствовала себя в безопасности. Рыжебородый тоже вызывал у нее подобные чувства, но с ним все было расписано по пунктам. Может, поэтому мы и подружились: обе знали, что значит постоянно чувствовать на себе внимание общества. Постоянно подвергаться оценке. Я отлично помню фотографии, где ее водили к святыням, телерепортажи встреч с президентом. Сара Дуган — дочь первого в истории нации великого мученика…

— Рыжебородый прекратил это, когда ей исполнилось шесть лет. Никаких фотографий, никаких репортажей. Он пекся о ее безопасности…

Джил презрительно хмыкнула.

— Рыжебородый так поступил, потому что больше не нуждался в подобной рекламе. Она выполнила отведенную ей роль. — Хозяйка ранчо сняла со стены фотографию сыновей. — Ник, младший. Отец так гордился, когда он стал фидаином, а я мать. Я волновалась.

— С ним все в порядке?

Джил кивнула, не спуская глаз со снимка. Честно говоря, мальчишки, со статуэтками на головах и выпученными в объектив глазами, выглядели довольно глупо.

— Ник принял присягу шестнадцать лет назад. Несколько шрамов и царапин, ничего серьезного. Получил должность в Чикаго. Три жены, десять детишек. Полковник фидаинов… — Она повесила фотографию на место и провела пальцем по раме. — Я горжусь своим сыном, он служит Аллаху и нации… но не узнаю его, когда он приезжает в гости. — Она посмотрела на Раккима. — Это грех, если мать не узнает плод своего чрева?

Охранник проверил документы, прочел каждое слово, шевеля губами.

— Собираете деньги?

— Для Объединенного исламского благотворительного общества, как написано.

Ветер и дождь безжалостно стегали высунувшегося в окошко мужчину. Зеленая форма выглядела совершенно новой, но уголки воротника поникли от влаги. Он осмотрел помятую машину.

— А у тебя есть разрешение обходить дома, сестра?

— Сбор пожертвований является для истинного правоверного такой же обязанностью, как и их дарение, — назидательным тоном произнесла Сара. Хиджаб темно-фиолетового цвета, позаимствованный у Джил, эффектно подчеркивал ее глаза. — Уверена, вы это знаете.

Охранник поскреб карточкой опухшее лицо. Словно по стеклу провели наждачной бумагой. Крупный румяный парень, правда туповатый. Кроме всего прочего, в будке его ждал недоеденный сэндвич.

— На этой неделе возникли проблемы… Скверная ситуация. Женщину убили. И ее слуг жестоко зарезали.

— Офицер, уверена, сейчас в этом районе абсолютно безопасно. В конце концов, вы же на дежурстве…

Он пожевал губу.

— Я должен знать, кого пропускаю, иначе будут неприятности.

— Офицер, посмотрите на меня, разве я могу доставить неприятности?

Охранник серьезно отнесся к вопросу и внимательно посмотрел на нее.

— В этом районе живут набожные люди, — заметила Сара. — Время обеда уже прошло. Братья и сестры будут счастливы исполнить свой долг в уюте собственных домов. Что в этом плохого?

— Не… знаю, сестра.

Сара кивнула, благословляя его.