Читать книгу "Дурни Вавилонские - Далия Трускиновская"

И мы трудились, а башня росла. По вечерам мы уходили подальше, смотрели на нее и гадали, в какую сторону получается перекос. Я и Лиш откладывали деньги на свадьбу. Тахмад сказал, что подарком для нас будет большой котел — всё равно продать его не удается, а если Лиш захочет открыть свое дело, то начало уже положено. Узнав про это, Лиш обозвала Тахмада всякими заковыристыми словами, которые я услышал впервые. Так я узнал, что ее отец служил на большом речном судне, и в доме часто бывали его приятели.

Мой хозяин дважды ездил в город и в первый раз вернулся недовольным, во второй — довольным, привез цветные мелки и заперся в спальне. Женщина Фош хотела его покормить, а он приказал ей встать у ослиного загона и задрать подол — может, найдется милосердный осел и разрушит ее девственность. Тогда она обозвала его старым, выжившим из ума, переполненным червями верблюдом и скормила нам четверым отличную жареную рыбу, чтобы не дать ей остыть. В это время Бурче бегал к печи за обожженными табличками, и ему не досталось.

Вечером, когда я, опять не получив за труд ни бляшки, а только дневное пропитание, собрался спускаться вниз, хозяин позвал меня.

— Иди сюда, осленочек мой, — сказал он. — Ты сущее дитя. Надо оценивать вещи по их качествам, а не по стоимости. Иди, взгляни! Как тебе это?

Я вошел в спальню и увидел на стене чудо!

— Как ты проник в мою голову, господин? — спросил я. — Как ты вынул из нее ту башню, которая там была, только очень маленькая, и как ты нарисовал ее — с огромной, во весь рост, дверью, и со светлой норой, и с причудливыми окнами, и с венцом сверху, и с широкими лестницами посередине, которые перекрещиваются и расходятся? Как ты это сделал, господин?!

— Это моя последняя башня, осленок. Она и будет самой лучшей. Она останется стоять после моей смерти, которая уже скоро, — я видел во сне Эрру и Гештинанну. А бог чумы просто так не является. И Гештинанна показала мне то место в списке мертвых, где должно быть мое имя. Но башню я построю, и по самым точным расчетам.

— Как бы я хотел строить эту башню, господин! — воскликнул я.

— И для тебя там дело найдется, осленок. Если ты начнешь с самого начала, то к тому дню, когда станут возводить пятый ярус, ты уже будешь помощником подрядчика. Ведь в каждой башне начальниками становятся те, кто был на строительстве с первого дня. Потом приходят новые люди и становятся работниками, а эти — подрядчиками. Смотри, какая красавица! И мы будем строить ее правильно — сначала точные расчеты. Первым делом возведем помещение для счетного устройства Самариаха — оно будет в просторных комнатах, а не в кое-как приспособленных, и крестовину поставим не в Трубе, а снаружи. Ладно, ступай, не твоя это забота. Вот тебе «нога», выпей пива за Новую Башню. Погоди! Вот табличка. За пекарней есть дом, где живут женщины стражников, там в пристройке сидит хромой человек, плетет корзины. Отдай ему вот эту табличку. Зовут его Элиав.

— Да, господин.

При выходе я столкнулся с Евером, который нес хозяину очередную корзину табличек. В последнее время хозяин совсем загонял бедного Бурче — он только и знал, что бегать к печи и обратно. В хранилище уже не осталось свободного места, и три корзины с табличками стояли на кухне, две — в спальне. Мне казалось, что их количество увеличилось в десять раз. Евер то приносил таблички, то уносил, Бурче только приносил свеженькие, и я боялся, что скоро мы будем проползать между корзинами, как змеи. А если Элиав, получив заказ от хозяина, сплетет новые, то нам придется ходить по стенам, как жукам и паукам.

Евер прибегал в самое неожиданное время, иногда днем, иногда ночью, несколько раз оставался с хозяином до рассвета, но чаще врывался с корзиной и сразу же удирал. Я не успел спуститься до третьего яруса, как он нагнал меня и влетел в ту дверь, закрыв ее почти бесшумно.

Я же нашел корзинщика Элиава и отдал ему табличку.

— Когда приходить за готовыми корзинами? — спросил я, убедившись, что он прочитал знаки.

— Передай своему господину, что я сам найму осла и приеду к нему, — сказал Элиав. И посмотрел на меня, прищурившись, — так, как будто оценивал мои руки и плечи.

Тогда я отправился к нашим.

— Сегодня я угощаю пивом, — сказал я.

— А какой повод? — спросили они.

— Повод? Я увидел то, что было в моей голове, на стене.

— Его нужно отвести к лекарю, — сразу решил Левад.

— Нет, лекарь не поможет. Если внутренности человеческой головы размазаны по стене, значит, душа уже в подземном царстве, — возразил Гамид. — Помните, что было, когда тащили канатом камень и упустили канат?

— Но внутренности этой головы еще на месте, — Абад для надежности пощупал мне лоб и уши.

— Нет, вы не поняли. Мой хозяин наконец нарисовал на стене лучшую в мире башню — ту, которую я видел во сне, очень красивую. И он дал нам «ногу», чтобы мы выпили пива за нее.

— Он показал тебе башню? — удивился Гугуд.

— Да, и объяснил кое-что важное. Оказывается, наши подрядчики стали подрядчиками потому, что были на строительстве Другой Башни с самого начала. Они сами носили корзины и гоняли тачки, а когда пришли новые люди — их уже сделали надзирателями, а потом они стали подрядчиками. Вот почему Зубастый знает, как сделать, чтобы недогруженная тачка выглядела полной!

— Хорошо, если бы Зубастый нанялся строить Новую Башню и взял нас с собой… — мечтательно сказал Тахмад.

— А что, твой хозяин уже твердо знает, что будет строить Новую Башню? — спросил Гамид.

— Я его не спрашивал. Но он очень хочет.

— Для такого дела нужно сразу много денег, Вагад.

— Может быть, он для того и ездил в Вавилон, чтобы раздобыть денег.

Я сам не понял, как у меня выскочили эти слова. Просто хотелось показать всем, что у меня хозяин не простой, а умеющий добывать большие деньги.

— Да, в Другой Башне мы подрядчиками не станем, — сказал Гугуд. — Другие станут, а мы так и будем гонять тачки, пока строители не доберутся до сорок пятого яруса и люди не разбегутся.

— А может, и нет, — загадочно сказал Гамид.

После этого у нас появилась игра. Мы, собравшись по вечерам, мечтали о Новой Башне и о том, как выкупим у Зубастого договоры. Однажды Тахмад спросил его, возможно ли это.

— Разве вам плохо живется? — спросил Зубастый. — Вы вспоминаете о договорах только потому, что вам нечем занять по вечерам свои головы. Но имейте в виду, у меня их больше нет.

— Где они, господин?

— Они в большом хранилище, куда все подрядчики сдают свои таблички. Попасть в хранилище непросто — оно на втором и на третьем ярусах. Представляете, какое оно огромное? Если бы вы захотели найти там таблички с договорами, пришлось бы платить большие деньги хранителям.

Тахмад передал нам этот разговор. И нам стало грустно.

Несколько дней спустя хозяин позвал к себе Абдада. Они говорили, закрыв двери, и Абдад вышел с таким видом, будто его поставили главным жрецом большого храма Мардука. Он нес мешочек и держал его так, будто внутри дорогая стеклянная посудина. Хозяин выглянул вслед и прикрикнул, чтобы он поторапливался. Абдад выбежал в нору и пошел скорым шагом, неся мешочек перед собой на вытянутой руке.