Читать книгу "На секретной службе - Сергей Донской"

– С волками жить – по-волчьи выть, – сказал Бондарь.

– Если бы я знала, что ты такой, я бы к тебе ни за что не пришла!

– Зато теперь ты знаешь, какой я, а уйти не можешь, – напомнил Бондарь. – Так что не трепыхайся, а продолжай исповедь. Говорить правду легко и приятно, как ты уже убедилась.

– Ага, легко и приятно! – жалобно воскликнула Оксана. – Что будет со мной потом?

– Ничего не будет, – сказал Бондарь с неиссякаемой убедительностью. – Все останется по-прежнему. Григорий Иванович ничего не узнает.

– И ты меня отпустишь?

– На все четыре стороны.

– И даже не захочешь воспользоваться моей беззащитностью?

Трудно было угадать, чего больше в этом вопросе: женского лукавства или женской непоследовательности. Но Бондарь и не стремился разобраться в причудливой логике Оксаны. Он просто подергал ее за волосы, давая понять, что она находится в его власти. Этого оказалось достаточно, чтобы она, наконец, заговорила.

Ничего неожиданного Бондарь от Оксаны не услышал: ее рассказ только подтвердил его худшие опасения. Катерина использовала подругу в качестве марионетки, а личность того, кто держал ниточки, ведущие к самой Катерине, предстояло установить при личной встрече с ней. Очередной сеанс массажа должен был состояться завтра в полдень, так что у Бондаря появилась возможность выйти на людей, стремящихся сорвать сделку с Ираном. Вычислив врагов, он заставит их оставить Пинчука в покое. Таким образом контракт о продаже систем ПВО будет подписан, а Бондарь с легким сердцем отбудет в Москву. Что произойдет в Одессе после его отъезда, он не знал и знать не хотел. Это его не касалось. Главное, что задание будет выполнено.

Во что бы то ни стало.

Оставив в покое волосы Оксаны, он взял с тумбочки сигареты и закурил. Усевшись на кровати, она кое-как привела прическу в порядок и последовала его примеру. Бондарь на нее не смотрел. Ему было неприятно сознавать, что он вынужден общаться с этой лживой и подлой тварью. И зачем только господь помещает столь мелкие и подлые душонки в столь совершенные тела?

Обнимая Оксану, он убедился, что она не так костиста, как думалось ему до сегодняшней ночи. С одной стороны, это было приятно, но, с другой стороны, Бондарю становилось все труднее игнорировать ее близость. Его голова повернулась на подушке, глаза оценивающе уставились на Оксану.

Почти неразличимая в темноте, она безмятежно пускала дым к потолку. Ее взгляд был устремлен туда же. О чем она думала? Жалела о своей откровенности? Вынашивала новые коварные планы?

Одновременно докурив сигареты, они потушили их в пепельнице, протянутой Оксаной. Их руки соприкоснулись. Пальцы Оксаны по-прежнему оставались холодными, как ледышки. Бондарь с трудом подавил желание согреть их в своей ладони.

– Теперь ты можешь уйти, – проворчал он. – Мы получили друг от друга то, что хотели.

– Это ты получил то, что хотел, – сказала Оксана. – Я осталась в дураках.

– В дурах. – Поправка была начисто лишена ласковой иронии. – Но ты еще свое наверстаешь. С Катериной.

– Презираешь меня, да?

Бондарь промолчал, но уже в этом молчании крылся ответ. Оксана вздохнула и, осторожно проведя пальцем по его бицепсу, призналась:

– Знаешь, а ведь еще чуть-чуть, и я бы кончила.

– Обсуждай свои оргазмы с сексопатологом, а меня уволь, – отрезал Бондарь. – Я хочу спать. Ступай к себе.

– Прогоняешь? – тихо спросила Оксана.

– Ты необычайно догадлива.

– Между прочим, любой другой на твоем месте не упустил бы такой возможности.

– Вот и заведи себе любого другого. А еще лучше побереги энергию для очередного сеанса массажа.

– До сегодняшней ночи я так и делала, – призналась Оксана, постепенно заползая на Бондаря в совершенно змеиной манере. – Но теперь у меня есть ты. И мне начинает казаться, что на самом деле я никакая не лесбиянка, а самая обычная баба, которая хочет того же, чего хотят все бабы.

Бондарь хотел сказать что-нибудь язвительное, однако промолчал. Потому что бесстыжая гадюка опять успела пригреться у него на груди. И была она такая гладкая, такая гибкая, что отшвырнуть ее не поднялась рука.

Ну и ладно, подумал Бондарь, чувствуя, как вместо руки у него поднимается кое-что другое.

XXI. Далеко и близко идущие планы

Да, ночка выдалась бессонная.

До самого утра Макс беспрестанно ворочался в постели, то сминая подушку в блин, то укладывая ее поверх головы. От этих манипуляций подушка ощетинилась перьями, торчащими сквозь наволочку. Пододеяльник превратился в подобие мешка со скомканным внутри одеялом. Простыня путалась в ногах и норовила сползти на пол.

Успокоиться не давали мысли, которых в голове Макса оказалось больше, чем перьев в подушке. Вчера вечером ему и Катерине предстояло провернуть одно легкое дельце, не сулившее никаких осложнений. Евгений Бондарь, тот самый залетный орел из Москвы, о прибытии которого сообщил Сид Штейн, не погиб в гостинице «Пассаж». К счастью, вины Макса в том не было: он грамотно установил растяжку, и мина сработала. Правда, взорвался не сам москвич, а его подружка, сунувшаяся в ванную комнату первой. Подмываться, надо полагать, хотя такие частности уже ничего не меняли.

Устроив агенту нагоняй, мистер Штейн подготовил Бондарю новую ловушку. Из подслушанного телефонного разговора стало известно, что он собирается встретиться с какими-то темными личностями в забегаловке «Третий Рим». Прибывшие туда Макс и Катерина должны были дождаться, пока пара наемных дебоширов придерутся к компании, и, воспользовавшись суматохой, покончить с Бондарем. Один меткий выстрел вряд ли привлек бы внимание посетителей, восторженно наблюдающих за потасовкой. Вопли, ругань, звон бьющихся бутылок – кто расслышит в этом бедламе негромкий хлопок пистолета с глушителем?

План показался Максу просто безупречным, тем более что палить предстояло не ему, а Катерине, спрятавшей пистолет в сумочке со специально прорезанным для ствола отверстием. Она должна была выстрелить на ходу, пробираясь мимо дерущихся к выходу. Максу оставалось лишь прикрыть ее корпусом от посторонних взглядов да скоренько увезти подальше. Так бы он поступил, если бы не неожиданная встреча у входа в «Третий Рим».

Увидев на крыльце танцовщицу из «Жемчужины», он чуть дар речи не потерял от страха. Успел лишь коротко предупредить Катерину о нависшей над ним опасности и дал деру. А что ему еще оставалось делать? Дожидаться, пока за ним пришлют машину с мигалкой? Уж менты бы его прокатили с ветерком, в этом они мастаки. Залазишь в «воронок» здоровым, жизнерадостным, полным сил человеком, а выбраться самостоятельно наружу уже не можешь. Почки отбиты, мозги набекрень, штаны пропитаны кровавой мочой. Все, на что ты способен после такой поездки, – это чистосердечно признаваться в своих грехах и каяться, каяться, каяться…