Читать книгу "Очередной конец света - Александр Прокопович"

— Так почему мне надо было искать другое купе?

Юрий как-то совершенно по-женски взмахнул рукой, то ли требуя еще налить, то ли пытаясь показать, что ему хватит…

— Андрей, я на «ты», ладно?

— Хоть на «они», не гордый.

— Что не гордый, может, и зря. Не суть. Ты знаешь, что такое нефть?

Не самый ожидаемый вопрос. Андрей ожидал чего-нибудь более традиционного из разряда — сотрудники — козлы, начальство — козлы в кубе, жена — та еще коза… Вопрос в схему не вписывался, по счастью, ответ Юрию был точно не нужен — нужно, чтобы слушали и молчали.

— Никто не знает. Знают, сколько стоит на нью-йоркской бирже сегодня и сколько стоила вчера, думают, что знают, сколько осталось и где. Но никто не понимает, что это такое…

— Смесь углеводородов, ведь так?

— Так. Только почему-то мы можем их только добывать. Сами смешать не можем, даже имея все составляющие. Можем создать уголь, можем алмаз, а нефть не умеем.

— Есть же технологии, я что-то слышал…

— Ты либо слышал не то, либо не то понял.

Маленький, щуплый Юрий сидел на мягкой полке, упершись плечом в стену купе. Андрей уже видел такой взгляд, и этот поворот головы он тоже видел. Выступление Нильса Бора в Датской академии наук. Тот, правда, был гигантом, но этот взгляд — уравнивал. Андрей помнил еще несколько таких же поворотов головы, таких же глаз, но это было слишком давно…

— Юрий, расскажите мне, чтобы я понял.

— Вы помните катастрофу в Мексиканском заливе?

— Конечно. Кажется, все кончилось хорошо.

— Ничего не кончалось. Нам рассказывали о том, как чудо-специалисты устранили прорыв, установив огромную заглушку. Вероятно, те самые специалисты, которые проектировали эту буровую платформу. Вы вообще можете себе представить, просто на уровне здравого смысла, — напор нефти был таков, что существующая конструкция не выдержала. О какой заглушке может идти речь? Помните знаменитого мальчика, который пальцем пытался заткнуть течь в плотине? В Мексиканском заливе случилась история в разы интереснее — плотина рухнула, подошел мальчик и заткнул морской прилив мизинцем.

— Я не специалист, но технически есть решения. В конце концов, плотины возводятся в русле довольно больших рек. Самых больших рек.

— Андрей, если я попрошу вас раскошелиться еще на бутылочку коньяка, я слегка поиздержался в последнее время?

Большой легко выпрямился и одним шагом вынес себя в коридор. Уже стоя на ковровой дорожке, посмотрел на Юрия. Тот уткнулся в стекло. Взгляд Нильса Бора погас, Юрий не издержался — износился. Что-то с ним случилось. Так стайер на финишной прямой уже мало похож: на себя в начале дистанции, мышцы, кажется, вот-вот вынырнут из-под кожи, рот — только для проталкивания воздуха в легкие, лицо становится другим, пытаясь стать максимально обтекаемым… Месяц назад это был совершенно другой человек. Скорее всего, тот Юрий не пил вовсе, и уж точно не коньяк стаканами.

Андрей притащил не только коньяк, но и чашки — керамика всяко лучше пластика. Юрий чашек не оценил. Глотнул, слегка скривился, словно ожидал чего-то слаще и мягче.

— Я, Андрей, не буду грузить вас терминами. Просто представьте себе, что где-то там, в Мексиканском заливе, было что-то, что приняли за, как вы говорите, смесь углеводородов. Этому чему-то захотелось вырваться в океан. Представьте себе, что это вещество или существо было достаточно большим и протяженным, и ему понадобилось время, чтобы выйти. И когда этот процесс закончился, заглушка без проблем стала на свое место. Потому что волна уже прошла.

Зимние окна превращаются в тусклые зеркала еще до начала движения поезда. Можно смотреть, почти невозможно увидеть, сейчас их поезд мог приближаться к Твери, а мог лететь по бесконечному туннелю куда-то в сторону ядра планеты. Не разглядеть — только надеяться на то, что утром на Московский вокзал медленно подойдет состав, и будут встречающие, и таксисты, подбирающие недавних пассажиров с явным намерением завезти их куда-то в Аргентину, по крайней мере, судя по цене, их путь лежит явно в другое полушарие. Будет холодно на перроне и холодно внутри вокзала, и даже рядом с бюстом Петра Первого, где всегда кто-то кого-то ждет, будет стыло. Маленькому чернявому человечку так хотелось бы обменять свой страх, свое стыдное пьянство на холод. Пусть хоть за минус сорок на ветру. Пробежать до ближайшей двери, потерпеть…

— Вы хотите сказать, что кто-то вырвался из-под земли? — В голосе Андрея не было насмешки. Он пытался себе представить, и у него получался то ли морской змей, то ли огромная акула.

— Кто-то вырвался. И не впервые. Помните, я спрашивал вас, что такое нефть? Я отвечу. Нефть — это фекалии. Никакие древние папоротники не могли быть внезапно спрессованы в таком количестве на различной глубине, чтобы образовать нефть. Нефть — это продукция жизнедеятельности организмов, неизвестных людям, на один из которых наткнулись в Мексиканском заливе.

— И тому не понравилось.

— Вы начинаете понимать. Почти за каждой аварией, связанной с сырой нефтью, стоит такое существо. Но это не все…

— Подождите. Вот оно вырвалось, я так понимаю, откуда-то из глубины, и что?

— Найдет себе новое местечко и начнет жрать и выделять, и через несколько десятков лет какой-нибудь транснациональный монстр откроет новое месторождение.

— А жрать оно что будет? — Андрей заерзал на своей полке, стараясь устроить подушку на подушку так, чтобы голова оказалась как можно выше.

— Любую органику.

— И до нас доберется.

— Само — вряд ли. Это существо, привыкшее к жизни в условиях высокого давления. Вы же не захотите внезапно перебраться в Гималаи.

— Ну, с хорошей компанией…

— А жить?

— Ну хорошо. Вы меня успокоили. А как оно выглядит? Как змея? Или огромный червяк? А то вас послушать, так это не минерал, а сам дьявол…

— Как выглядит нефть? Молекулы углеводородов могут быть как угодно сложны. Я думаю, отличить существо от нефти почти невозможно. Помните — живая вода и мертвая. Я готов допустить, что это не просто сказка. Есть нефть живая и мертвая. Вся наша цивилизация стоит на мертвой нефти, даже не подозревая о существовании живой. Не смотрите на меня как на сумасшедшего. Представьте себе дикарей, которые всю жизнь питались ананасами и кокосом. И вот происходит кораблекрушение. Огромный рефрижератор с тоннами свинины выбрасывает на остров. Они никогда не видели свиней. Им в голову не приходит, что это не просто съедобное, а то, что когда-то было живым. Трупные черви тоже не догадываются, что труп когда-то был телом. И туземцы, и черви просто едят то, что им подарила судьба. Так и мы. И быть может, это неплохо. Ведь иначе нефти могло бы стать слишком много.

Юрий оглядел стол, обнаружил бутылку, в которой еще оставалось не меньше половины, зачем-то понюхал, услышанное ему не понравилось. Андрей аккуратно вынул бутылку из его рук и отставил подальше.