Читать книгу "Воскрешение на Ресуррекшн-роу - Энн Перри"

— Сомневаюсь. Сколько там было? Но только вам лучше говорить правду. Одно слово лжи, и я арестую вас как соучастницу в убийстве. Вам известно, что это означает, — веревку.

— Пять тысяч фунтов! — выпалила она. — Пять тысяч, клянусь, это чистая правда!

— Когда? Только точно!

— Двенадцатого января, в середине дня. Он был здесь. Потом отправился прямо на Ресуррекшн-роу.

— И был убит Сент-Джермином, который взял обратно пять тысяч фунтов. Думаю, если я наведу справки в его банке, а теперь, когда я получил от вас информацию, это легко сделать, — то выясню, что пять тысяч фунтов, или около того, были положены в банк. И это будет неоспоримым доказательством, что его светлость убил Годольфина Джонса. Благодарю вас, миссис Филп. И если вам не хочется танцевать на конце веревки вместе с ним, приготовьтесь прийти в суд и рассказать все это под присягой.

— А если я это сделаю, какое обвинение против меня вы выдвинете?

— Только не обвинение в убийстве, миссис Фили. А если вам повезет, то вас не обвинят и в том, что вы содержите дом терпимости. Выступите свидетелем обвинения и, быть может, мы готовы будем посмотреть на это сквозь пальцы.

— Вы обещаете?

— Нет, я не могу ничего обещать. Но гарантирую, что вас не обвинят в убийстве. Насколько мне известно, нет никаких доказательств, что вы что-то знали об этом.

— Я не знала! Бог мне в том судья!

— Я предоставлю это Богу, как вы и предлагаете. До свидания, миссис Филп.

Повернувшись, Питт вышел из комнаты. Горничная открыла ему парадную дверь и выпустила на улицу. Снег перестал идти, светило водянистое, голубовато-белое солнце.

Затем Питт отправился в Гэдстоун-парк и нанес визит не Сент-Джермину, а тетушке Веспасии. Теперь ему нужна была только последняя улика — справка из банка Сент-Джермина, что деньги находятся там. Или же мог потребоваться ордер на обыск его дома. Правда, вряд ли он хранил в домашнем сейфе такую сумму наличными. Это больше, чем многие люди могут заработать за десять лет, больше, чем хороший дворецкий скопит за всю жизнь.

Сент-Джермину нужно было взять деньги в банке, прежде чем заплатить шантажисту, — или продать какую-то собственность. И то и другое можно проследить. Как сказала миссис Филп, он не мог немедленно раздобыть такую сумму наличными и, конечно, не стал бы занимать.

Однако прежде чем закончить дело, Питт хотел узнать у Веспасии точную дату обсуждения билля в парламенте. Если будет возможность отложить развязку до того дня, он подождет.

Леди Камминг-Гульд приняла его без своего обычного едкого юмора.

— Добрый день, Томас, — сказала она. — Полагаю, вы пришли по делу, а не на ленч?

— Да, мэм. Простите, что явился в такое неудобное время.

Она отмахнулась от его слов, сделав легкий жест.

— Итак, о чем вы хотите спросить на этот раз?

— Когда будет представлен в парламенте билль Сент-Джермина?

Веспасия долго смотрела в огонь. Затем медленно повернулась к Питту. В ее ясных глазах была усталость.

— Почему вы хотите это узнать?

— Полагаю, вам уже известен ответ на этот вопрос, мэм, — тихо ответил он. — Я не могу позволить ему выйти сухим из воды.

Она слегка пожала плечами.

— Полагаю, что так. Но не можете ли вы подождать хотя бы до тех пор, пока не прояснится вопрос с биллем? К завтрашнему вечеру все будет кончено.

— Вот почему я и пришел сюда спросить вас об этом.

— Вы можете отложить арест?

— Да, на такой срок могу.

— Благодарю вас.

Томас не стал объяснять, что делает это, так как верит в билль и беспокоится о нем не меньше, чем она или Карлайл, вероятно, больше, чем сам Сент-Джермин. Впрочем, Веспасия это знала.

Питт не стал у нее задерживаться. Она не будет ничего предпринимать и связываться с Сент-Джермином — в этом он был уверен.

Томас вернулся в полицейский участок и получил два ордера: один — на обыск в доме Сент-Джермина, второй — для банка. Питт ухитрился сделать это так поздно, что ими уже невозможно было воспользоваться в тот же день. К пяти часам он уже был дома и, греясь у огня, ел горячие пышки и играл с Джемаймой.

Утром Питт поздно вышел из дома и действовал не спеша. Был уже вечер, когда он, к своему полному удовлетворению, собрал все улики и получил ордер на арест Сент-Джермина.

Взяв всего одного констебля, Томас отправился в парламент и стал ждать, пока в палате лордов закончится голосование и их светлости разойдутся.

Первой он увидел Веспасию, с высоко поднятой головой, в жемчужно-сером платье. Он понял по ее напряженному виду, скованной походке и немигающему взгляду, что билль провалился. Нечего было и надеяться: здравый смысл должен был подсказать Томасу, что для такого законопроекта еще не наступило время. И тем не менее разочарование было сильным, словно осязаемая боль.

Конечно, они продолжат борьбу и со временем, лет через пять-десять, победят. Но ему хотелось, чтобы это случилось сейчас: ведь через десять лет нынешних детишек будет уже поздно спасать.

За спиной у Веспасии маячил Карлайл. Словно ощутив печаль Питта, он повернулся и встретился с ним взглядом. Даже в минуту поражения Сомерсет не утратил горькой иронии, сквозившей в легкой улыбке. Знал ли он, как и Веспасия, для чего пришел Питт?

Инспектор двинулся к ним, пробираясь сквозь толпу. Краем глаза он видел, как констебль заходит с другой стороны. За Веспасией и Карлайлом показался Сент-Джермин. По нему было не заметно, чтобы он сильно расстроился. Он славно сражался, и все это запомнят. Очевидно, только это и имело для него значение.

Веспасия с кем-то говорила, слегка наклонившись. Никогда еще она не выглядела такой старой. Возможно, знала, что не доживет до того времени, когда билль будет принят. Десять лет — слишком долгий срок для нее.

Питт чуть передвинулся, чтобы посмотреть, с кем беседует Веспасия и кто поддерживает ее под руку. Он надеялся, что это не леди Сент-Джермин.

Теперь их разделяло всего несколько ярдов. Томас увидел, как констебль подобрался поближе, чтобы отрезать путь к отступлению.

Питт оказался прямо перед Веспасией.

Она повернулась и увидела его. Рядом с ней стояла Шарлотта!

Томас остановился. Они стояли друг против друга: констебль и Питт — и Сент-Джермин, Карлайл и две женщины.

На какую-то секунду Томасу пришла дикая мысль, что Шарлотта с самого начала знала, кто убил Годольфина Джонса, но он тут же отмел ее. Откуда ей знать? А если она и гадала об этом в последнее время, ему никогда об этом не узнать.

— Милорд, — спокойно произнес он, глядя прямо в глаза Сент-Джермину. У того был удивленный вид. Но затем, вглядевшись в лицо Питта, он прочел уверенность и непреклонную решимость, и в его глазах наконец промелькнул страх.