Читать книгу "Признание в любви - Патриция Хэган"

У Айрис расширились глаза.

— Я пытаюсь сказать тебе что-то очень важное. Я никогда от тебя не уеду, никогда в жизни, потому что я не могу расстаться с Люком.

Тут только Айрис поняла, о чем речь, и ее глаза опять наполнились слезами.

— Я люблю его, — продолжала Джеси, — и он, кажется, любит меня. Он не хотел говорить мне про тебя, потому что боялся, что я увезу тебя отсюда. Он привез меня в Накогдочес, чтобы я там села в дилижанс и уехала домой. Но я поняла, что не могу от него уехать. И даже перестала думать о том, чтобы найти тебя. Хотела только быть с ним. И тогда он понял, что нам суждено быть вместе. И я поняла, что люблю его.

Айрис видела, что Джеси говорит от чистого сердца. И она знала, что Люк никогда не стал бы уверять ее в любви, если бы не любил на самом деле. Но хотя лицо ее вновь обретенной дочери светилось от счастья, Айрис не была уверена, что Джеси сможет прижиться в мире команчей. Она помнила, как трудно было ей самой. Хватит ли у ее дочери, которую она совсем не знает, силы духа все это перенести?

— Порадуйся же за меня, — взмолилась Джеси, увидев сомнение на лице матери.

— Я рада за тебя, дорогая, я очень рада, — заверила ее Айрис. — Но у меня в голове полный сумбур. Так много всего случилось. Давай ляжем спать и поговорим утром. И мне хочется услышать, что скажет Люк.

Айрис уложила Джеси на бизоньих шкурах в глубине вигвама, поцеловала ее и пожелала доброй ночи.

Джеси стала мечтать о том, как они будут счастливы втроем. Она не посмела прокрасться к Люку, да и не знала, где стоит его вигвам. В конце концов усталость взяла свое, и она уснула.

Она не слышала, как нож рассек стенку вигвама, и безмятежно спала, пока кто-то не зажал ей рот и ее не обхватили сильные руки.

Глава 25

Но ужас тут же уступил место радостному возбуждению. Джеси услышала шепот Люка:

— Тише, а то кто-нибудь проснется.

Люк поднял ее на руки и быстро вынес через отверстие в стенке вигвама.

Джеси обнимала его за шею. Только когда они оказались у него в вигваме, который стоял на отшибе, она укоризненно сказала:

— Маме это не понравится.

Но на ее лице сияла улыбка.

— Завтра починю вигвам, — сказал Люк, опуская ее. — Что мне оставалось делать? Не мог же я вломиться в дверь. Ведь ты, если бы даже набралась смелости, не знала, где мой вигвам. А я больше не могу без тебя.

Люк прижал к себе Джеси и стал безмолвно ласкать ее. Он чувствовал, как ее тело трепещет у него под рукой. Она прижалась лицом к его голой груди и издала тихий вздох, который означал: «Я твоя».

Джеси закрыла глаза и выкинула из головы все мысли о потрясающих событиях прошедшего дня. Потом! Потом она будет ликовать по поводу обретения родной матери, но сейчас она хотела одного: с упоением отдаться единственному человеку, которого она любит, единственному, кто ей нужен.

Удивительно, какие тесные узы возникли между ними за эти дни. Не только узы плоти, но и узы ума и сердца. Люк опустился вместе с Джеси на одеяла и начал торопливо ее раздевать. Потом скинул свою одежду, и вот уже между их обнаженными телами не осталось преград, и в обоих запылал огонь желания. Они словно прикасались друг к другу обнаженными нервами, и каждый нерв кричал: «Возьми меня!» Но это было не все. Их объединяло большее. Даже в минуту всепоглощающего любовного томления они знали, что это любовь, что их счастье только друг в друге.

Люк легонько целовал ее щеки и шею. Потом пощекотал губами ее ухо, отчего Джеси невольно качнула бедрами, с наслаждением ощутив под собой мягкий кроличий мех.

В вигвам проникали отсветы сторожевого костра. Как она красива, думал Люк, упиваясь видом ее золотисто-бронзового тела, черным облаком роскошных волос, оттенявших ее прелестное лицо, с которого на него глядели затуманенные желанием сиреневые глаза. Наконец-то ему встретилась женщина, завладевшая им полностью — телом и душой. Люк уже знал, что не может без нее жить. С минуты встречи Джеси понемногу, незаметно прокрадывалась и самую суть его существа, пока он вдруг не понял, что любит ее до самозабвения.

Ее грудь учащенно вздымалась и опускалась. Люк наклонился, взял в рот ее сосок и тихонько куснул его, причинив ей сладкую боль, которая вызвала у нее стон. Джеси обхватила его голову, умоляя продолжать. Люк начал тихонько сосать сосок, постепенно вобрав в жаркий рот чуть ли не всю ее тугую грудь. Одной рукой он подхватил ее под ягодицы, а отвердевшая мужская плоть скользнула ей между ног, обещая утоление нестерпимого голода.

Джеси опустила вниз руку и с восторгом ощутила, как содрогнулись его мышцы, когда она потрогала набухший, окаменевший член. Какую власть она имеет над ним! Она сжала его в руке, чувствуя, как в нем пульсирует кровь, потом опустила руку ниже. Продолжая ласкать ее грудь, Люк застонал от наслаждения.

Он больше не мог выносить этой сладкой пытки, но еще не был готов вознестись вместе с Джеси на вершину блаженства. И он перекатился на спину, забрав Джеси с собой, так что она лежала поверх него, вытянувшись во всю длину. Затем, взяв ее за талию, он с теплой усмешкой сказал:

— Вряд ли нашей матери понравится, чтобы ты каждую ночь прибегала ко мне в вигвам. Так поступают только искушенные девушки, а ей, наверное, не хочется считать тебя искушенной в подобных вещах.

— Наша мать! — со смехом повторила Джеси. — До меня все еще не дошел весь смысл случившегося. Да и до нее тоже. Сначала она думала, что ты просто привез меня сюда познакомиться с ней, и стала говорить, что мне надо погостить у вас, а потом ехать домой и там выйти замуж. А я возразила, что никуда не поеду, а останусь с тобой.

Она поцеловала Люка в кончик носа.

— И что она на это?

— Она рада за нас, но опасается, что я не смогу вынести тяготы индейской жизни. С ней, сказала она, все было иначе — у нее не было выбора.

— Но у тебя есть выбор, и она боится, что ты станешь тосковать по цивилизации. Я тоже этого боюсь, — сказал Люк, вглядываясь Джеси в лицо — не сожалеет ли она о том, от чего отказывается.

— Я затоскую лишь в одном случае — если ты меня покинешь, — пылко воскликнула Джеси. — Но я не буду спускать с тебя глаз.

— Тогда надо что-то сделать, чтобы мать не расстраивалась. Придется мне, видно, жениться на тебе.

— Придется? — с притворным возмущением воскликнула Джеси, хотя ее сердце пело от счастья. И кокетливо добавила: — У меня и в мыслях нет принуждать тебя. Может, мне вернуться к себе, а тебя оставить здесь? Кажется, нам обоим нужно подумать.

— Не болтай глупостей, — рыкнул Люк, властно схватил ее и перекатил на спину. Оказавшись наверху, он начал осыпать ее жадными поцелуями и лишь на минуту остановился, чтобы сказать:

— Я женюсь на тебе, Джеси, потому что люблю тебя и хочу этого больше всего на свете.