Читать книгу "«Сирены» атакуют - Дмитрий Черкасов"

...Голоса в часовне зазвучали чуть громче, и Мина весь обратился в слух. Торпеде было не до того, силы его покидали. Он привалился к бревенчатой стене, прикрыл глаза, перепоручив анализ обстановки товарищу. Он оставлял за собой лишь действия, берег себя для последнего прыжка.

– Ничего не разобрать, – с досадой пробормотал Мина.

Торпеда не ответил, и Мина посмотрел на него с тревогой. Посейдон через Флинта отдал ему приказ действовать по обстановке. Казалось бы – вот она, дверь, ерундовое препятствие, отделяющее его от врагов. Вообще не препятствие. Ворваться вихрем и положить обоих, все проблемы будут разрешены в секунду. Но Мина понятия не имел, что творится внутри. Эти гады могли сидеть на полу, окружив себя живым щитом. И он не услышит, как они встанут.

Голоса смолкли.

Затем Гладилин подошел к передней двери:

– Слушай меня, Сажин! Сейчас мы выйдем. Не делай глупостей, мы будем не одни. Мы пойдем на катер, и ты лично доставишь нас на берег. Только ты, и больше никого. Тебе понятно?

– Понятно, куда яснее, – незамедлительно ответил Посейдон. – Выходите, вас не тронут.

– Приготовься, – быстро шепнул Торпеде Мина.

Глава двадцать пятая

ДВА КАПИТАНА

Чтобы выйти наружу, Гладилину с Ваффензее волей-неволей пришлось повернуться лицом к двери, и этого оказалось достаточно, чтобы боковой вход на миг приоткрылся, и в часовню скользнули две стремительные тени. Мина и Торпеда ворвались бесшумно и сразу упали ничком, по-прежнему невидимые за фигурами заложников. Дети, слава Богу, встали на ноги. Кое-кто начал испуганно поворачиваться, но спецназовцы успели приложить пальцы к губам. Все висело на волоске: террористам нужно было всего лишь обернуться и присмотреться внимательнее; они, однако, не ждали подвоха со стороны.

Мина коротким жестом дал понять, что берет на себя капитана. Торпеда кивнул.

Гладилин и Клаус толкали перед собой двух ребят. Выбрали специально тех, кто повыше и постарше, чтобы не слишком открываться. Рюкзак с контейнером теперь находился у капитана за плечами.

Спецназовцы уже держали наготове ножи, они не хотели стрелять.

Торпеда успел, а Мина – нет.

Мина метнул нож в ту секунду, когда Гладилин распахнул дверь ногой и переступил порог; капитан отклонился совсем ненамного, и нож просвистел над его правым плечом. Тот даже не понял, что произошло, и рассудил о случившемся по сдавленному крику своего напарника.

Нож Торпеды вошел Клаусу Ваффензее точно между лопаток, пробив позвоночник.

В следующую секунду Гладилин отнял ствол пистолета от виска парнишки и сунул его тому под подбородок. Капитан заорал:

– Сажин, твою мать! Я успею снести ему башку, даже если ты выстрелишь в мою!

Он сместился влево, прижался спиной к стене часовни, и подобраться к нему сзади стало невозможно.

Одновременно в часовне поднялся вой. Нарыв лопнул, и дети уже не видели разницы между своими и чужими. Они бросились к выходу, и Мине пришлось опередить их, встать в дверях.

– Куда? – зарычал он, сдвигая брови. – Оставайтесь, где были. Еще немного, ребята, скоро пойдете домой...

Торпеда же, теряя силы, приблизился к Ваффензее, состояние которого было куда хуже. Немец лежал ничком, полуприкрыв глаза; изо рта слабыми толчками выплескивалась кровь. Торпеда перевернул Клауса на бок:

– Тебе окажут помощь. Но сначала ты скажешь мне, что в ящике.

Торпеду никто не уполномочивал это делать, но он чувствовал, что другой возможности у него может не быть.

Ваффензее молчал, тупо глядя куда-то в сторону.

– Ты сам себе роешь могилу, – настаивал Торпеда, тогда как у него самого все кружилось перед глазами, а тошнота и слабость становились нестерпимыми. – Одно слово – и я оставлю тебя в покое.

Однако немцу было просто трудно говорить.

– Не ящик... – пробормотал он еле слышно.

– Не ящик? – быстро переспросил Торпеда. – А что? Что это?

– Контейнер... я сказал...

– Хорошо, пусть. Можно догадаться. Что в контейнере?

Клаус Ваффензее закашлялся.

– Если повредить... всем конец... нельзя трогать...

– Да что там такое?! – заорал во весь голос Торпеда, уже не сдерживая себя. Он схватил немца за плечи и встряхнул, забывшись.

Вокруг стоял шум, снаружи неслись крики, но Торпеда ничего не слышал.

– Там... – Ваффензее закатил глаза так, что остались видными одни белки.

– Ну же!

Внезапно Клаус оскалил зубы.

– Шайсе, – сказал он по-немецки. – Русское животное... хлебайте сами теперь...

И он витиевато выругался, уже по-русски, очень искусно – Торпеде редко приходилось слышать такую музыку.

– Хорошо, хорошо, – закивал Торпеда. – Животное, шайсе, хорошо. Ты только скажи. Иначе можешь забыть про больничку...

– Засунь свою больничку... – пробормотал Ваффензее и больше ничего не сказал.

Его тело вдруг отяжелело, и Торпеда отпустил труп.

– Мина! – крикнул он. – Пусть командир не стреляет! В этом ящике какая-то зараза...

– Да! – послышался снаружи голос Гладилина. – Вы совершенно правы! Лучше не пробовать!

Посейдон мгновенно отреагировал:

– Это мы уже слышали! Раз так – отпусти мальчишку! Тебе хватит страховки!

– Остынь! Я никого не отпущу. Сейчас ты со своими псами пойдешь вперед. Потом ты, я и мальчишка войдем на катер, а остальные останутся. Тебе ясно? Продолжим разговор на берегу...

Посейдон еле заметно кивнул Флинту.

– Что же это такое, шеф? – с горечью спросил тот. – Он так и будет банковать?

Гладилин будто услышал его слова, хотя стоял слишком далеко.

– Мне нельзя даже падать, – предупредил он. – Понимаете, что это значит?

– Не пудри мне мозги, – отозвался Посейдон. – Мы волохали эту штуковину и так, и сяк. Корпус прочный. Если там какая-то взрывчатка, она бы давно сдетонировала.

– Там не взрывчатка, – усмехнулся капитан. – И никакого корпуса больше нет.

Внутри у Каретникова вдруг все похолодело.

– Вы... вы вскрыли его, что ли?

– Конечно. И то, что мы вынули, – оно очень хрупкое.

– Я не верю тебе. Покажи.

– Твое дело, не верь. Я не собираюсь тебе ничего доказывать.

– Хорошо, твоя взяла.

– Вот и славно. – Гладилин повернул голову – Вы, орлы! Двигайте за начальством и руки поднимите. Не дай Бог вам дернуться...

Он отошел еще на два шага в сторону, чтобы Мина не смог до него добраться. Мальчишка с запрокинутой головой был ни жив ни мертв. Мина медленно спустился по ступеням с поднятыми руками.