Читать книгу "За гранью восприятия - Алексей Фомичев"

Покончив с восстановлением сил, я набрал номер Разгонова. Он самый надежный источник в милиции. И самый влиятельный. Если Женька у них – вытащит без проблем (при условии несильного залета). Если его там нет – поможет быстрее отыскать.

Ни дома, ни на работе капитана не было. Пришлось прибегнуть к последнему средству – вызову по пейджеру. Правда, не факт, что он ответит. Мог уехать за город или по делам.

Отправив сообщение, я прикинул, кому звонить, если Разгоноса не найду. Пожалуй, в дежурную часть РОВД. Там сидит еще один знакомец. Должен сидеть, вроде его смена…

Подождав пару минут, я уже хотел звонить в отдел, но тут телефон затрезвонил сам.

– Артур? – раздался в трубке веселый голос Разгонова.

– Привет органам.

– Привет, привет, – так же весело ответил капитан. – Чего хотел?

– Ты в городе?

– Ну!

Судя по всему, капитан отдыхал в теплой компании и был слегка навеселе. Слегка – потому что пить много не любил и всегда держал голову свежей.

– Нужна помощь. Небольшая. И срочная.

– Нахал ты, Томилин, – со смехом ответил тот. – Звонишь ночью, отрываешь от важного дела, да еще сразу помощи просишь. А сам даже не хочешь поздравить человека.

«Звание! – выдал обессиленный мозг после секундного размышления. – Он давно должен его получить, вот и подошло время…»

– Поздравляю, майор.

– О! Сообразил… – деланно удивился Разгонов. – Надо же, какой догада!

– Презент с меня. Не заржавеет.

– Посмотрим. Ну, говори, что произошло?

Коротко, в двух словах, я объяснил ситуацию, сделав упор на том, что пропавший не склонен к побегам и суициду, а также не связан с криминалом. На последнее уточнение капитан, пардон – майор, среагировал сразу.

– Все мы сейчас связаны с криминалом. Так или иначе. – Он сделал паузу, потом спросил: – Давай данные твоего пацана.

Я по памяти продиктовал фамилию Женьки, адрес проживания, адрес родни, коротко обрисовал внешность.

Разгонов, видимо, записывал, дважды просил повторить, кое-что уточнил и поинтересовался, есть ли у пропавшего автотранспорт. Потом задумчиво проговорил:

– Если полдня его нет, значит, мог и усвистать за город.

– Не похоже. На него не похоже. Родню, друзей, знакомых мы сами проверим, ты, главное, выясни, не попал ли он к вам, в больницу и морг.

– Не учи отца… и баста! – отреагировал новоявленный майор на покушение на его профессиональные обязанности.

Я коротко усмехнулся, услышав любимую поговорку Разгонова. И тут же почувствовал новый приступ слабости.

– Ладно, я понял, – сказал Олег. – Посмотрим. Ты дома? Звонить куда?

– Я сейчас поеду к друзьям парня. Минут через двадцать – тридцать буду там.

И продиктовал Генкин телефон.

– Хорошо. Если что – сам найдешь по пейджеру.

«Тридцать процентов, что он найдет Женьку, – рассуждал я, спускаясь к машине. – Милиция и больница – не самые перспективные места поиска. Но по-любому, если парень пропал и его не найдут сегодня, надо объявлять розыск. Тогда Разгонов поможет протолкнуть это дело без затяжек. А то сейчас любят под любым предлогом завернуть заявление граждан о пропаже людей…»

Выходя из дома, я прихватил с собой пакет с бутербродами и, заводя машину, начал их уминать, чувствуя дикий голод. Организм, вычерпавший все резервы для заживления, требовал заправки.

Так, держа в левой руке бутерброд, а в правой – руль, я и выехал со двора. Впереди была малоприятная встреча с молодежью…

Проехав полпути, я обнаружил, что запас бутербродов закончился, а голод не прошел. Причем голод был какой-то странный. Организм требовал заправки, но… Словно он хотел чего-то еще.

«Не кровушки ли захотел, Оборотень? – усмехнулся я, сворачивая к кафе. – Или еще чего? Ведь такой голод – тоже из разряда мутаций. Только каких?..»

Из кафе я вышел, нагруженный двухлитровой бутылкой воды и увесистым пакетом с чебуреками и ломтями жареной свинины. Мяса хотелось особенно сильно.

Наворачивая закупленное и запивая водой, я не спеша доехал до места и припарковал машину возле подъезда. Выбросил пустой пакет в ведро и зашел в подъезд, прислушиваясь к ощущениям. Голод почти прошел, слабость пока не до конца, а вот тело еще болело. И каждое движение причиняло неудобство. Ладно, перетерпим.

… Дверь открыл Леня. Я удивленно присвистнул.

– И ты здесь? Вся компания в сборе?..

Леонид выглядел мрачным, недовольным.

– Да… проходи.

Я прошел в комнату и огляделся. Действительно, почти вся компания в сборе. Леня, Гена, Иринка, Настя. На диване в одиночестве сидит зареванная Юлька. С красным носом, мокрыми глазами и несчастным видом. В руках скомканный платок.

Рядом с ней несколько фотоальбомов. Фотографии раскиданы, те, где Женька снят крупным планом, лежат отдельно. Поиски удачного снимка зашли в тупик…

– Привет честной компании, – сказал я, садясь в свободное кресло. – Как дела? Что новенького?

– Ничего, – ответил Гена. – Мы звонили знакомым, друзьям. Звонили в общагу, еще в пару мест, где он мог быть… Его никто не видел. Родителей дома нет.

– Понятно.

– Мы тут прикинули, где он мог быть, но…

Леня протянул мне листок, на котором был составлен список. Почерк четкий, крупный. Я пробежал глазами по строчкам, отметил про себя, что ребятки неплохо постарались. Список внушительный. Напротив некоторых пунктов стоят галочки – там уже искали.

– Ясно. – Я вернул листок, почесал висок. Тот слегка зудел. Периметр напоминал о себе. – Минут через… десять буду знать, нет ли Женьки в милиции и больницах. В зависимости от информации решим, что делать дальше. А пока…

Я повернулся к Юле:

– Не скажете ли, леди, с чего Женька решил пропасть?

Та шмыгнула носом, нервно скомкала платок. На меня глянули полные боли, обиды и слез очи юной девы.

– Он… приехал утром… мы хотели поехать на рынок… а он был пьяным.

– Как? – не понял я.

Женька не пил. В смысле, не пил много, так, баловался пивом, по праздникам вино, мартини… Но чтобы прийти «на бровях»!..

– Что значит – пьяным?

– Ну… – замялась Юлька. – От него пахло. И… глаза шальные…

– Глаза – да. Это плохо, – проговорил я. – И все?

– А что, мало? – с вызовом спросила она. – Мне хватит. В общем, мы поругались… я сказала, что не пойду с ним никуда. А он… он сказал, что пойдет один… ну…

Она опустила глаза, закусила губу. Провела платком по щеке.