Читать книгу "Уроки влюбленного лорда - Мишель Маркос"

Дункан уселся в кресле поудобнее.

— Как вы посмотрите на то, чтобы оставить прежнюю жизнь служанки и стать хозяйкой замка Рам‑Дройгион?

— Хозяйкой?

— Да. Мой сын Брэндаб хочет на вас жениться. Через несколько лет я сделаю его вождем клана Маккалохов, а вы будете его супругой. Что скажете на это?

Уиллоу перевела взгляд с Дункана на Брэндаба.

— Нет, благодарю, милорд. Меня вполне устраивает служба у лорда Балленкриффа.

Брэндаб раздраженно поднялся:

— Пока устраивает. У вас будут собственные слуги.

— Мне не нужны слуги. Я хочу домой.

Глаза Уиллоу наполнились слезами.

Брэндаб с отвращением закатил глаза к потолку и, осушив бокал, налил себе второй.

— В этом и состоит весь фокус. Вы можете сейчас поехать домой. К себе. Став женой моего сына, вы сможете вернуться в Рейвенз‑Крейг.

Уиллоу вытерла рукавом глаза.

— Что?

— Все верно. Мы предлагаем вам шанс вернуться в Рейвенз‑Крейг, на землю ваших родителей. Где вы росли. Вы сможете еще раз увидеть родные места, прогуляться по холмам и знать, что они принадлежат вам.

— Но как это возможно? Землю конфисковали и передали Бьюкенену, когда мой отец отказался вместе с кланом сражаться против Макбреев.

— Не совсем так. — Дункан откинулся в кресле. — Сражение действительно имело место. Ссора между Макбреями и Бьюкененами длилась так долго, что никто уже не помнил, с чего все началось. Но ваш отец был человеком миролюбивым, и, хотя Макасланы присягнули в верности Бьюкененам, он думал, что поспособствует примирению, если женит старшего сына на дочери Макбрея.

Уиллоу смутно припоминала девушку. У нее были мягкая улыбка и мечтательные глаза. Она помнила, с каким энтузиазмом отец говорил о браке. И естественно, помнила, как улыбался Хэмиш при упоминании имени его возлюбленной.

— Ваш отец попросил разрешения у Бьюкенена не участвовать в битве. Естественно, он не хотел драться с людьми, с которыми собирался в скором времени породниться. Но Бьюкенен отказал ему и потребовал, чтобы Джон доказал преданность своему вождю на поле брани. — Дункан сделал большой глоток из бокала. — Джон предпочел следовать своей совести, а не долгу. И это стало его концом.

Суровые слова, произнесенные в последний день жизни ее отца, навсегда врезались в память Уиллоу. Но она никогда не понимала их истинного значения.

— Так его убили люди Бьюкенена? Люди из его собственного клана?

— Да. Наверное, если бы Макбреи проиграли, отсутствие Джона осталось бы незамеченным. Его в общем‑то любили. Но Бьюкенены потерпели поражение, и вождь не простил Джону измены.

— Но почему моего отца не судили по справедливости? Он имел право привести факты в свою защиту. Как можно было убить его, прежде не заслушав?

— В вас говорит милосердие, Уиллоу. Если бы его судили судом вождя, то все равно бы казнили. И тогда его земля и все имущество перекочевали бы в казну Бьюкенена. А так никто не объявлял его предателем. Кроме людской молвы.

Голову Уиллоу переполняли вопросы, и каждый требовал немедленного ответа.

— Тогда как Рейвенз‑Крейг стал вашим?

Дункан и Брэндаб переглянулись, только они понимали, в чем дело.

— Имение не мое, а ваше, и вы передадите его мне. Вы следующая в очереди наследования.

— Хотите сказать, что мы с Шоной могли в любое время вернуться домой?

— В каком‑то смысле могли, — ответил Дункан. — Восьмилетние дети не в состоянии управлять столь большим имением, как Рейвенз‑Крейг. Тем более девчонки. К счастью для вас, ваш отец позаботился о том, чтобы оставить вас в хороших руках. Мы с Джоном Макасланом составили договор о том, что одна из его дочерей выйдет замуж за моего старшего сына.

Дункан распахнул клетчатый пиджак и вынул из внутреннего кармана пергамент. Развернул перед ней и протянул Уиллоу.

— Когда мы составили этот документ, вы были еще детьми. Но по достижению совершеннолетия Джон хотел, чтобы одна из вас вышла замуж за Брэндаба.

Уиллоу внимательно изучала договор об обручении. Она узнала руку отца и его печать. Это был подлинный документ. Ее отец обещал одну из своих дочерей‑двойняшек Брэндабу. Ту, которую Брэндаб выберет.

— Поэтому, когда ваш батюшка был убит, я хотел, чтобы мой человек Селдомридж взял вас под свою опеку и воспитывал до двенадцати лет, когда Брэндаб мог официально взять в жены одну из вас.

При одном упоминании этого имени Уиллоу снова захотела уйти в себя и замкнуться в безопасности одиночества. Мистер Селдомридж был очень жестоким человеком и никогда не проявлял к сестрам доброты. Лишь чудо помогло им сбежать от злодея и покинуть Северное нагорье.

Прошлые страхи рассеялись, оставив ее один на один с нынешним.

— Вы ошибаетесь, милорд. Рейвенз‑Крейг не может принадлежать мне. Собственность должна перейти к следующему ребенку мужского пола. Рейвенз‑Крейг станет собственностью моего младшего брата…

— Кэмрана? — произнес Дункан. — Кэмран Макаслан мертв.

Черные буквы на пергаменте у нее на коленях начали расплываться от подступивших к глазам слез. «Кэмран!» — хотелось крикнуть Уиллоу. Он был единственным из семьи, кто у них оставался. Надежда отыскать брата горела в них неугасимым огнем. А Дункан Маккалох погасил его одним своим дыханием.

— Как?

— Его разорвали дикие животные. Должен сказать с прискорбием.

В ее воображении на миг возникла сцена с кровью, когтями и клыками, но тут же исчезла.

Уиллоу посмотрела Дункану в лицо и не нашла в нем ни тени сострадания или жалости.

Она свернула пергамент и собрала все свое мужество.

— Прошу прощения, сэр, но у меня нет желания выходить замуж за вашего сына.

Лицо Дункана озарило выражение добродушия, и он всплеснул руками.

— Если хочешь, выходи за меня. Я свободен с тех пор, как моя жена скончалась. — Он с видом заговорщика наклонился вперед: — Признаться, я бы предпочел, чтобы ты выбрала в мужья меня. Когда мы с Джоном Макасланом подписывали наше соглашение, ты была костлявой малявкой с растрепанными волосами. Я никогда не думал, что ты станешь такой красавицей, Уиллоу Макаслан.

— Я не желаю выходить замуж ни за одного из вас.

— Тогда мы убьем тебя, а Брэндаб жениться на Шоне, — сказал Дункан все с той же улыбкой на губах. Не обращая внимания на ее испуганное выражение, он вырвал из ее рук пергамент. — Ты не хуже меня знаешь, что договор об обручении так же обязателен к исполнению, как и брачный. Единственная трудность состоит в том, что Джон Макаслан допустил неточность в словах. Если бы назвал имя, дело было бы решенным. Но нам важно, чтобы Брэндаб женился на старшей из вас, которая из вас двоих унаследует Рейвенз‑Крейг.