Читать книгу "Попаданец на максималках 1 - Тампио"

искать их уже смысла не было, поскольку они могли и просто погибнуть, и я дал приказ возвращаться.

На обратном пути я послал лодку за нанятыми кораблями. Шли мы неспешно и к своему временному лагерю добрались уже поздно вечером.

***

Не сказать, что наше возвращение было триумфальным, нет, на моей ферме даже не знали, что я отправился на поиск украденного, но вот вернувшиеся лейб-гвардейцы были вполне довольны произошедшим. Да, особо гордиться нечем, но всем было очевидно: справедливость восстановлена. Мне хотелось надеяться, что в следующий раз, когда речные разбойники снова приплывут в те земли что-то продать из награбленного, то местные покупать откажутся. Мы ясно дали понять, что можем прийти за своим и не остановимся ни перед чем. Вот только как долго об этом будут помнить булгары?

Была мысль, остаться на ферме и убедиться, что всё идёт как надо, что присланные специалисты нашли общий язык и прочее, но здравый смысл чуть ли не кричал: «Поспеши во дворец!» Я прислушался к нему, и правильно сделал, поскольку императрица уже отдала приказ искать меня. Встреча с матушкой была более чем эмоциональной, и я еле удержался перед бурей гневных слов. Понимая, что надо дать женщине выговориться, оставалось лишь молча сносить упрёки. Примерно через полчаса Елена Седьмая выдохлась и я, не слишком растягивая рассказ, поведал о произошедшем, чем вызвал цунами.

В результате я был посажен под домашний арест на неделю. Закралась мысль, что дня через три или четыре эта мера пресечения будет изменена, но я, оказывается, плохо знал императрицу, — отсидел от звонка до звонка без всяких условно-досрочных. Хорошо хоть лейб-гвардейцы стояли у моих дверей, и я иногда отворял их, и просто смотрел на часовых, сожалея, что разговаривать с кем бы то ни было, им запрещено уставом.

Нет худа без добра. За неделю ареста я научил Кирилла и Мефодия буквам и теперь они целыми днями пытались складывать из них слова, делая забавные ошибки.

***

Рудольф Альбертович, управляющий филиалом банка Vertrouwen, высказал немалое удивление, когда я отказался оплачивать окончательный счёт за доставку коров:

— Помилуйте, Ваше Высочие, но украденные коровы же были возвращены!

— Во-первых, не все возвращены. Во-вторых, это сделали другие люди, а не поставщик, — лениво отмахивался я от возмущений.

— Ограбление было событием неодолимой силы, — продолжал настаивать Янсен. — На караван напали!

— Зачем тогда вообще были нужны корабли охранения, раз они даже не сделали попытку догнать грабителей? Зачем было тратиться на них?

Управляющий замолчал, подыскивая аргументы.

— Мною было замечено, что с кораблей каравана выгружалось что-то ещё, — продолжил я. — Не знаю подробностей, конечно, но, судя по всему, попутно перевозился какой-то груз, и его доставка могла быть важнее моего заказа. Только этим я могу объяснить тот факт, что корабли охранения шли впереди каравана. Вероятно, важный груз был размещён на первом, а не на последнем судне, до которого и дела не было

Янсен поиграл желваками, но промолчал. Ты мне ещё бровь вздёрни, ганс!

— Вообще, вся та ситуация довольно странная. Не удивлюсь, если узнаю, что кто-то был в сговоре с разбойниками и продал им один корабль со всем на нём находящимся.

— Но там же были люди, матросы! Как вы, принц, могли такое подумать?!

— Их тоже продали булгарам, — спокойно ответил я. — Как я успел заметить, доски, из которых был построен корабль, были вполне приличными. Так что на вашем месте я бы всерьёз задумался о том, что кто-то просто захотел решить свои финансовые проблемы за чужой счёт.

— Зачем перевозчику продавать задёшево свой корабль? — не сдавался Рудольф Альбертович. — Целым он стоит гораздо дороже, чем если продать на дрова.

— А кто утверждает, что это сделал перевозчик? — вскинул я бровь. — Я лишь предполагаю, что на это мог решиться кто-то, причастный к перевозке. Возможно, что нежелание следовать северным путём через Балтийское море и Ладогу из-за военного конфликта между данами и свеями было надуманным. На этом я не настаиваю, — поднял упреждающе руку, — но рассматриваю как вполне возможный вариант. Так что, уважаемый, советую начать расследование, иначе это печальное событие может поставить крест на нашем долгосрочном и взаимовыгодном сотрудничестве.

— Да, Ваше Высочие, — нехотя согласился Янсен. — Счёт будет переписан в соответствии с выставленными претензиями.

— Следующий пункт, — где кузнецы и сыроделы?

— К сожалению, никто не высказал желание поехать сюда, — развёл руками мужчина. — Мы не можем заставить людей делать то, что они не хотят.

— Любого можно заставить, — неласково заметил я. — Надо действовать не абы кому, а понимающим это людям. Видимо, таковых среди тех, кто моими делами занимались, не нашлось. Я это учту.

— Давайте поговорим о моём другом предложении, о разведке и разработке уральских гор, — быстро перевёл тему разговора Янсен.

— Так, вроде бы, я понятно высказался за сотрудничество. Взаимовыгодное сотрудничество!

— Помилуйте, Ваше Высочие! О какой взаимной выгоде может идти речь, когда вы запросили такую огромную долю от добываемого?

— Я не настаиваю на такой цифре. Всё обсуждаемо, уважаемый. Наше сотрудничество может вылиться в совместное предприятие. Со стороны интересуемых лиц мы можем ожидать проведение геологической разведки, завоз необходимого оборудования и предоставление опытных руководителей. Со своей стороны мы предоставим лицензию на саму разведку недр, разместим в газете объявление об открытии шахт и найме работников, разрешим пользоваться дорогами Империи для перевозки продукции.

— Разрешите пользоваться дорогами? — управляющий чуть не задохнулся от удивления, глотая воздух ртом, одновременно перекатывая желваки на скулах.

— Именно так, уважаемый! — кивнул я. — Дороги в Империи неважнецкие, а телеги, гружённые металлом и прочими камнями, их разобьют окончательно. Но, — заметил я, — если наши партнёры возьмут на себя почётное право укрепить дороги с последующим их постоянным ремонтом, то о плате за проезд и речи не будет, разумеется.

— Могу я задать вам один личный вопрос, Ваше Высочие? — осторожно спросил обалдевший Янсен.

— Задать можете, уважаемый. Вот только не обещаю, что вы получите ответ.

— Вам, принц, нет и пятнадцати лет. Насколько я знаю, то, о чём вы сейчас мне говорите, не приходило в голову никому в Горном департаменте. Кто вас всему этому научил?

— Рудольф Альбертович, а кто учил Александра Македонского воевать настолько успешно, что к двадцати трём годам он был правителем огромной территории?

— Ну...