Читать книгу "Контрольный выстрел - Николай Федорович Иванов"

раскрытыми. Поняв, что никто не уступит, с обоюдного молчаливого согласия нырнули под прорезиненную коричневую ткань вместе. Теперь следовало где-то прятаться от ливня. Ближе располагался мой домик, но учили старые ловеласы: иди туда, где будешь свободен в выборе действий.

На данный момент я желал как можно быстрее расстаться с настырным прапорщиком, а выгнать ее из дома совесть, ясное дело, не позволит. Легче всего расстаться на пороге ее домика. Проводил – и до свидания.

– Пойдемте, провожу вас.

Идти под одной накидкой пришлось, тесно касаясь друг друга. И в этом крылась моя роковая ошибка: попробуйте, прижавшись к женщине, ощущая ее мягкое подвижное тело, добровольно отстраниться или сделать вид, что вас это не волнует. Может, у кого-то и есть такая воля, но где ее взять фронтовому разведчику, в последний месяц обнимавшего лишь врагов, хрипящих под твоими пальцами?

И Надя, Надя! Какими фибрами души, каким уровнем подсознания уловила, что со мной все кончено, что меня можно брать голыми руками? Только что дрожавшая от холода, она вдруг в одночасье сделалась горячей, запылала, прожигая мне мокрый бок. Я не видел расползающейся под ногами тропинки, не ощущал залетавшего под капюшон дождя – меня грело, меня вело, меня держало в напряжении ее горячее бедро. В исковерканном, ставшем на дыбы сознании одиночкой металась среди торосов утлое спасательное суденышко, с которого почти беззвучно кричали: «Что угодно делай, но только не бери на операцию. Не соглашайся. Сдержись!»

– Пришли, – сообщила Надя, ступив на дощатый порог домика. Они стандартны во всем городке, значит, живет с кем-то вдвоем. Что дальше? Чашка горячего чая?

– Чаю горячего попьете? Или кофе?

Оттого, что предугадал действия прапорщика почти дословно, стало грустно. Женщина интересна в игре в догонялки, но не в явные поддавки. Хотя, что лукавить: от недотрог мужчины отходят еще быстрее…

– Заходите, заходите, – подтащила меня за остающуюся на плечах плащ-накидку к самим дверям Надя. – Согреетесь, обсохните – и я вас отпущу.

«Сам уйду», – поправил я прапорщика, и с этим убеждением переступил сбитый порожек.

Убранство внутри домика тоже мало чем отличалось от нашего. Впрочем, если в комнатке вмещаются лишь две кровати, тумбочка, столик и вешалки, то, как ни крути, а сотворить что-либо индивидуальное не под силу даже женщинам. Надя лишь смахнула с кровати соседки стопку выстиранных трусиков, затолкала их под подушку, а в остальном… Хотя нет, и веревочка для сушки всяких тряпочек натянута под потолком, и вымытая (!) посуда на подоконнике, и витает запах чего-то неуловимо сладкого, почти ванили, а не гуталина вперемежку с потом…

– Если позволите, я… быстро переоденусь. Промокла.

Мне элегантно предлагалось или выйти в крохотный коридорчик, или отвернуться. Естественно, предпочел второе, потому что в треугольничке между занавесками виднелось стекло, которое с наступлением сумерек превращается в прекрасное зеркало. Разведчику при подобных подручных средствах и оборачиваться смысла не имелось – все перед глазами. Смотри бесплатное кино и улыбайся, как Надя торопится с одежкой. Дольше всего она думала над лифчиком, но, видимо, и он промок насквозь – завела за спину руки, вернула их оттуда с разъединенными белыми ленточками. Прежде чем окончательно освободиться от мокрых липких чашечек, подняла взгляд и, скорее всего, по моему напряженному затылку поняла о своем промахе. Мгновенно отыскала предательский треугольник, столкнулась в нем с моим взглядом, скрестила на груди руки. Молча дождалась, когда я опущу голову, и что делала дальше, меня интересовало уже меньше: значительно интереснее было ждать, как Надя отреагирует на случившееся.

Никак не отреагировала. Попросила:

– Подайте чайник.

Его металлический острый носик выглядывал из-за занавески, и я потянулся к подоконнику. Мимоходом подмигнул треугольничку, благодаря за услугу. Повернулся к хозяйке и – замер: Надя была в халате! Я, конечно, видел женщин в халатах, но не на войне. И если для нее он был привычен, она наверняка облачалась в него каждый вечер, но я-то иного, кроме мешковатых брюк и бесформенных курток, в городке на женщинах не наблюдал. Халат стал манной кашей вместо опостылевшей перловки, сочной грушей взамен подгоревшего червивого сухофрукта, случайным долларом в горсти мелочи. Изобретал халатик с пояском наверняка гениальный, страстно любящий женщин, нетерпеливый мужчина, мечтавший одним движением обнажать женское тело. А Надя ведь наверняка досняла лифчик…

– Что вы… так смотрите?

– Красивая, – сказал почти правду.

Она довольно пожала плечами: какая есть, хотя сама никогда не считала так… Про подглядывание не заикалась, сделала это нашей маленькой тайной, при этом вряд ли догадываясь, что именно секреты более всего и сближают людей. Кроме, конечно, ходьбы по узкой тропинке в дождь под одним плащом…

– У меня есть немного вина, – предложила Надя, когда настоялся чай с добавленной в него щепоткой липовых цветков.

– Зато я без гостинца. И мне неудобно, – в какие-то моменты я мог быть совершенно искренен.

– Значит, будете должны, – нашла бесхитростный повод продолжить знакомство Надя. Подняла пластмассовый стаканчик, на правах хозяйки предложила тост: – За то, что вы спасли меня от дождя. Это, оказывается, очень важно и… приятно, когда кто-то укрывает тебя от непогоды.

Но выпить не успели, кто-то еще возжелал совершить подобное: стук в дверь не был ни стеснительным, ни извиняющимся. Надя вскинула брови, мгновенно вычислила, кто это мог быть, смутилась и метнулась к двери, не давая посетителю возможности заглянуть в комнату.

– Привет… О-о, я не вовремя? – гость не мог не заметить в прихожей мои грязные бахилы сорок пятого размера.

Голос показался удивительно знакомым. Если Наде достаточно было вскинуть брови, узнавая гостя по стуку в дверь, то мне пришлось насупиться, сосредоточиваясь и примеряя слова к галерее образов, мелькавших перед глазами в последнее время. И память сама нарисовала красавца усача из РЭБ. Ага! Так вот кто он, затесавшийся в наши ряды осведомитель. Вот кто дал Наде наводку на меня и локатором отслеживал мое перемещение, наводя ее точно на цель. Значит, я мог сколь угодно долго травиться техническим спиртом, но Надя все равно вышла бы в дождь аккурат к моему появлению из-за угла. Где банальный, причитающийся по этому поводу торт в лицо сопернику?

В прихожке перешли на шепот, а потом слишком громкий стук двери дал понять: гость покинул домик недовольным. Не предполагал, что я окажусь на его месте?

Надя вернулась настороженная, с ходу попыталась определить, насколько неприятным оказался для меня визит вечернего усатого стукача – в прямом и переносном смысле.

«Но я ведь выставила его, я оставила вас», – читалось на ее лице вместе с извинениями.

«Во мне есть выгода», – расставил я акценты в