Читать книгу "Чувство ежа - Татьяна Юрьевна Богатырева"

старуха: хоть она и переваливалась, как утка, и пыхтела, как паровоз, но туман чудесным образом съедал все звуки. То есть когда Дон видел бабку, то и слышал ее шаги, а как только она оказывалась за спиной – все, тишина. Как проваливалась.

К тому времени как из тумана показалась беседка, Дону казалось, что проклятая корзина весит килограммов пятьдесят. А может, и сто! И раз сто он пообещал себе, что больше никогда, ни за что не будет таскать корзинки всяким бабкам! А вообще им крупно повезло, что вышли прямо к беседке. Легко могли промахнуться на полкилометра, даже с компасом.

– Вот она, дорожка. – Он поставил корзинку, обернулся, оглядел упрямо ковыляющую старуху и махнул рукой на беседку: – Вы бы здесь до утра остались, что ли. До города километров пятнадцать, и последняя электричка ушла. А я вам спальник дам, не замерзнете.

Старуха так и расплылась в улыбке.

– Вот спасибо, сынок! Позаботился о бабушке, а что ж, спальник-то оно и хорошо. Ты б только, сынок, корзинку-то занес под крышу, сама-то я никак… тяжело мне, старенькая я…

Ага, старенькая. Дыхание даже не сбилось! Одышки совсем нет! Всем бы так, в ее-то возрасте… но отказывать как-то неудобно.

– Пойдемте, занесу вам корзинку и спальник достану, – согласился он.

Пока он про себя ругался на грибников-энтузиастов и пытался поднять ненавистную корзину, старуха бодро протопала мимо него и зашла в беседку, полную все того же голубовато светящегося тумана. Зашла, потопталась там и поманила Дона.

– Иди, сынок, иди сюда, не бойся.

Дон сжал зубы. Еще смеется! Вот же… бабка! Да кого тут бояться!

Он подтащил корзину к беседке – уже просто волоком, толкнул ее через порог, шагнул сам, намереваясь отдать бабке спальник, раз уж обещал, и бежать обратно…

И замер – голова закружилась, в глазах на миг потемнело… а когда просветлело, бабки не было.

Бабки? Какой еще бабки?

Сюда, в миланскую галерею «Дель Арте», бабок не пускают, если только их фамилия не украшает список Форбс или очередную номинацию на «Оскар» или «Букер». И почему он подумал о какой-то бабке, странно…

По краю сознания скользнуло еще одно воспоминание: лес, туман, заблудившиеся в тумане друзья…

Чушь какая.

Он здесь, а не в лесу. Это от нервов мерещится всякое. Шутка ли, его сольная выставка в «Дель Арте», полный зал бомонда и журналистов, и к нему уже бегут штук десять. Надо бы им что-то сказать, но что?..

Из-за спины раздалось мелодичное контральто:

– Не торопитесь, сеньор Горский ответит на все вопросы на пресс-конференции.

Уф, слава богу, продюсер не дремлет. Что бы он без нее делал?

– Спасибо, синьорина… – он обернулся к ней, чтобы предложить руку и вместе войти в зал, и застыл.

Она была красива. Очень молода, наверняка и тридцати нет, в густо-розовом платье… Точно того оттенка, что и пальто старухи из лесного воспоминания. А звали ее… Фиона? Летиция? Фелиса?

Как странно, разве так бывает – забыть имя собственного продюсера…

Она одарила журналистов ослепительной улыбкой, еще ослепительнее улыбнулась Дону и приняла его руку.

– Сегодня твой день, сеньор Горский. Идем же!

Она едва заметно потянула его вперед, но Дон остался на месте.

Что-то мешало сделать следующий шаг.

Но что? Ведь все отлично!

Его сольная выставка… ярко освещенная «Гитара» в центре зала, доносятся из толпы обрывки разговоров:

– Юный гений… стоит ожидать новых шедевров?.. Всего семнадцать лет, подумать только!..

От группы журналистов помахал рукой учитель, маэстро Бенвенуто. Из-за его плеча выглянула Маринка, что-то сказала – Дон не расслышал в гуле голосов, что именно, – и показала глазами в сторону, в людской водоворот вокруг «Гитары». Только тогда Дон заметил ее родителей: они пробивались к нему через толпу, сияя гордыми улыбками, словно это они вовремя разглядели и выпестовали талант.

Пф. Еще чего! Если кто и пестовал, то мама – вон она, со своим последним гением, отмахивается от предпоследнего гения и смотрит на Дона. С гордостью.

А предпоследний гений подмигивает Дону, мол, я же говорил – этот зал будет твой!

Не то чтобы он говорил, нет. Дон сам так захотел. Три года назад, после того как этот мамин гений затащил их в галерею «Дель Арте» на пафосное мероприятие в честь новой звезды примитивизма, Дон и решил: когда-нибудь он сотворит такой шедевр, что в его честь закатят мероприятие еще более блестящее.

И вот – он здесь, все правильно. Он гений, и он получил что хотел…

– Здесь все, что ты хочешь, Дон. Иди же, возьми свою славу! – отзвуком его же мыслей шепнула продюсер…

…старуха из «Карлика-Носа»…

…залитый светом хрустальных люстр зал манит звоном бокалов, гулом восхищенных голосов, блеском бриллиантов и завистливых глаз…

…в темном, утонувшем в тумане лесу бродят его друзья, забытые и ненужные…

Почему это ненужные? Без Киллера не было бы и «Гитары»! Киллер – гениальная модель, надо бы его снова лепить… Киллер?..

Но почему его нет в зале? Ни его, ни Кира, ни Ромки, ни Арийца… Никого из Семьи!

– Почему они не пришли?

– У них своя дорога, – шепнула Фелиса или Летиция. – Им здесь не место. Они порадуются за тебя потом.

Дон обернулся к ней, нахмурился.

– Я же хотел, чтобы они были со мной!.. – потребовал он, и почему-то почувствовал себя капризным малышом, топающим ножкой посреди песочницы.

Слава в голову ударила?

– Все будет как ты хочешь, Дон, – улыбнулась Фиона или Фелиса. – Главное, не упустить свой шанс и получить самое важное. Ты гениален, и твой путь – вот он. Слава! Все прочее подождет.

Дона передернуло.

Слава? Пафос? Блеск? Какой-то он пластмассовый, этот блеск. То есть оно, конечно, здорово и хочется, но разве это самое важное? Нет, она не права.

Самое важное – это творение. Сам процесс. Когда глина под пальцами, когда весь мир исчезает, и есть только Дон и его Гитара…

А почему, кстати, он помнит только глину? И Гитара была маленькая, а не в полный рост. Почему он не помнит, как лепил… нет, она же бронзовая! Значит, он ее отливал?! Когда? Как? Не было такого!

– Ты просто не помнишь, но это не имеет значения. Это твоя «Гитара», это твоя заслуженная слава.

Забыв про полный публики зал, Дон развернулся к Летиции-Фелиции и упер ей палец в грудь. Хамство, да, а плевать!

– Как ты это сделала? Зачем? И кто ты?

Она пожала плечами и немножко грустно улыбнулась.

– Мое имя неважно, Дон. Важно – чего ты хочешь на самом деле. Я всего