Читать книгу "Токийская головоломка - Содзи Симада"

я восхищался квартирой и делился с жильцом своими впечатлениями от Индонезии, а затем, поблагодарив его, пошел искать Митараи снаружи.

Невообразимые вещи объяснялись одна за другой. И все же, шагая бок о бок с Митараи, я продолжал недоумевать. «Исчезновение» солнца оказалось полным затмением, а отсутствие башни, Энодэна, торгового квартала и других мест на Инамурагасаки было вызвано тем, что местом действия стала Индонезия. Тощие люди с черной кожей, напоминавшие голодающих жертв ядерной войны, оказались индонезийцами с их внешними особенностями, а огромными кроликами и другими животными – люди в местных праздничных масках.

По словам Омуры, правительство издало указ, строго-настрого запрещавший смотреть в этих краях на солнце в день затмения. Власти якобы обеспокоились, что долгое наблюдение за ним может повредить зрению людей. Странновато, что индонезийское правительство обращалось с собственным народом как с детьми. Местные покорно соблюдали приказ, но многие из них надели маски животных и устроили на улицах что-то вроде фестиваля. Омура считал, что таким способом они пытались поднять себе настроение после запрета. В то же время логически они, может, и понимали, откуда берутся затмения, но все же испытывали в некотором роде первобытную боязнь. И потом, у многих масок в местах прорезей для глаз был фиолетовый целлофан, поэтому можно было не беспокоиться за глаза, если случайно посмотришь наверх.

Картина стала гораздо понятнее, однако кое-какие сомнения у меня все еще оставались. Крупнейших было три. Во-первых, каким образом человек в хижине, возникшей на месте больницы, мог совсем не видеть Тоту Мисаки? Пока что никакого объяснения этому не нашлось. Во-вторых, что за динозавр откусил у него протез? И наконец, как человек, собранный из верхней половины тела Каори и нижней половины тела Катори, мог ожить и сбежать? Если вести расследование в стиле Митараи, то все это должно было оказаться реальным. Вот только, как ни взгляни, эти вещи казались неправдоподобными.

Митараи остановился перед одним из бараков и придержал меня за плечи. Взглянув в направлении его указательного пальца, я увидел на досках возле входной двери белый рисунок ящерицы. У входа, привалившись к столбу, стоял старик в черной шапочке цилиндрической формы и белом одеянии, напоминавшем халат. Митараи подтянул меня за руку, так что мы вдвоем оказались перед ним, а затем нахально толкнул меня прямо к старику. Я очутился всего в каких-то тридцати сантиметрах от его носа, однако он никак на меня не отреагировал, продолжая смотреть на пейзаж за моей спиной. Казалось, он глядит сквозь меня. Оттащив меня обратно, Митараи зашагал в сторону парка Анчол.

– Ну и каково тебе побывать в шкуре человека-невидимки? Только что узнал у мальчишки из соседнего дома, что этот старичок не только полностью слепой, но и совсем ничего не слышит. Лишь у себя дома он передвигается абсолютно свободно, поскольку живет в нем уже не первый десяток лет и полностью освоился.

Меня словно громом поразило. Так вот в чем было дело!

Целую вечность Митараи шел в сторону парка, таща меня за собой. Пешком от общежития до Анчола было минут десять с небольшим. Но даже в парке Митараи не сбавил скорости, продолжая энергично шагать по прямой. Наконец мы вышли к одноэтажным деревянным постройкам, напоминавшим нагая[110]. Похоже, это были мастерские. Внутри них сидели группы молодых индонезийцев. Одни строгали дерево и создавали маски с помощью долота, другие вдохновенно резали и дубили кожу, превращая ее в сумки, третьи изготавливали батик[111] или брошки из проволоки.

– Это зона парка отведена под деревню молодых мастеров. Собираясь в кружки, они изготавливают и недорогие сувениры, и предметы роскоши, и образцы авангардного искусства, – объяснил Митараи, разглядывая вывеску на голландском языке наверху мастерской.

Затем он поманил меня в переулок между двумя постройками, засыпанный деревянными опилками и стружкой. Позади них раскинулось что-то вроде внутреннего дворика, заросшего сорняком. В его центре возвышалось дерево, на стволе которого я заметил тоненькую веревочку. Ее противоположный конец был привязан к странному серому существу, яростно извивавшемуся в траве.

Я в ужасе попятился назад. В траве сидела гигантская ящерица. Жуткая тварь с толстой сухой кожей и четырьмя массивными конечностями, длиной в метр с небольшим. Протянувшаяся от ствола двухметровая тонкая веревка обвивала ее передние лапы и пересекала ее спину, как тасуки[112].

– Только взгляни, Исиока-кун, он существует! Знакомься, наш динозавр, – Митараи театрально взмахнул руками, представляя мне ящера.

– Это и есть динозавр?! Не думаешь, что он должен быть побольше? – воскликнул я. Никогда я не видел подобных зверей. Для ящерицы оно было просто ошеломительных размеров, однако я воображал себе существо размером с небольшую гору, которая легко раздавила бы даже поезд. А этот зверь напоминал толстоватую таксу. Так я и топтался посреди травы, чувствуя, что меня надули.

– Меньше смотри фильмов о монстрах. В записках не упоминаются его размеры. Вижу, ты не слишком напуган, но это потому, что ты заранее знал, где находишься. А если бы ты думал, что это Камакура и внезапно наткнулся на него глубоко в лесу, то не помнил бы себя от страха. Неудивительно, что Тота принял его за динозавра. Это существо всеядно и от голода набросится на что угодно. Гнилое мясо оно тоже спокойно уплетает, поэтому у него всегда тошнотворный запах из пасти. Совсем не обаятельный товарищ.

– Что это за животное?

– Комодский варан. Обитатели деревни мастеров содержат его как питомца, а заодно, видимо, используют в качестве модели.

– Неужели в Индонезии обычное дело держать у себя таких странных зверей?

– Вместо собак? Любопытно, подает ли он лапу?.. Да нет, конечно. Какие-то чудаки содержат его ради забавы, вот и все. Такие же шутники девять лет назад проживали рядом с тем общежитием. А ничего не подозревающий Тота забрел в глубь леса и наткнулся на него. Вот кем на самом деле был динозавр. Да, и такие создания встречаются в южных странах, – весело улыбался Митараи.

Глава 10

– Только что вышел на Инамурагасаки. Направляюсь домой.

Сообщив это 2 июня 1989 года ждущей его дома жене Томико из телефонной будки возле станции, Кэнсаку Мацумура положил трубку. Вокруг уже никого не было. На двери всех магазинов вокруг были опущены защитные жалюзи, поэтому голос при разговоре по телефону звучал очень громко.

Мацумура, работавший в брокерской компании возле станции Йокогама, закончил свою смену и только что вернулся на Инамурагасаки на последнем поезде линии Энодэн. Теперь ему предстоял путь пешком. Многоквартирный дом у моря, где жил Мацумура, был необычным: в нем отсутствовал четвертый этаж, столь ненавидимый арендодателями за то, что звучит как «этаж смерти»[113]. Сразу за третьим этажом шел пятый. Квартира Мацумуры располагалась на шестом этаже, но фактически он