Читать книгу "Жандарм 5 - Никита Васильевич Семин"

заметил парня. Тот тоже сделал вид, что не знает меня и лишь, когда я проходил мимо, шепнул:

— В конце улицы сверните налево. Там дальше будет лавочка, за которой есть проход во двор. Жду вас там.

Никак не показав, что я его услышал, я тем же шагом двинулся дальше.

Все оказалось ровно так, как описал Сергей. И проход за лавочкой и даже небольшой натоптанная по снегу тропка к нему. А вот сам дворик оказался небольшим — шагов двадцать в поперечнике. По центру — колодец, а в домах слева и справа двери для жильцов. Напротив прохода во дворик глухая стена. Окна во двор в домах не выходили, что было странно. Зато к нам никто незамеченным не подойдет и со стороны нас не видно.

Наконец из двери дома слева вышел Сергей и, зябко передернув плечами, подошел ко мне.

— Григорий Мстиславович, у нас мало времени, — начал Сергей.

— Тогда говори, что случилось, что ты позвал меня на встречу?

— Я все сделал так, как вы мне советовали. Удалось войти в состав одной из революционных ячеек. Признаться, я до последнего думал, что вы преувеличиваете, но слышали бы вы, о чем они говорят!

Сергей был не на шутку напуган. Пришлось его ободрить и немного успокоить, что пока ничего непоправимого не случилось и в наших силах не дать им совершить преступление. Собравшись с духом, Сергей продолжил.

— Вы были правы. Революционеры собираются воспользоваться ходом отца Никодима. Вот только перед этим собираются обратить вашу же идею против вас! Ну не конкретно против вас, — смутился Сергей, — а против власти вообще. Сейчас-то рабочие бастуют не нарушая формально правил. А революционеры хотят подбить их на активные стачки! Есть вроде у них возможности подбить на это рабочих на Путиловском заводе. Причем они почему-то уверены, что владелец завода поступит самым суровым образом! Чуть ли не стрелять будет, хотя по-моему и чушь это. Но что бы там ни произошло, все это будет рассказано, как произвол власти и что нас за рабов держат. Листовки уже готовятся. И сразу после той стачки хотят такие же организовать по всей Москве, а может даже и стране! И вот когда отец Никодим пойдет со своим письмом к императору-батюшке, то там уже будет написано не то, под чем рабочие до этого подписывались, а совсем иное. Революционеры уверены, что император это не примет и осерчает дюже. Настолько, что прикажет разогнать ход полицией или даже армией. Вы бы видели их лица, когда они говорили о таком! Им же это нравится! Они же счастье испытывают от одной лишь мысли, что император армию на люд простой направит! Вот что страшно!

— Постой, а почему они уверены, что отец Никодим передаст письмо с измененными требованиями? И даже если письмо подменят, он ведь сам его зачитывать будет. Неужто не поймет, что там иное написано?

— Я тот же вопрос задал, когда о подмене письма услышал. Но мне ответили, чтобы я не переживал. Я уж грешным делом подумал, что отец Никодим с ними…

— А он не с ними?

— Не понял я, — признался Сергей. — Может, его как-то обмануть думают, или испугать так, что выбора у него не будет окромя того, чтобы письмо то зачитать. Не ведаю, — развел руками Сергей.

— Провокации на самом ходе будут? — задал я беспокоящий меня вопрос.

— Если ход остановить попытаются — обязательно, — мрачно кивнул парень. — Если дадут дойти — то только крик будет, а после — ожидание, что император скажет и как себя поведет.

— Император ведь может сказать, что письмо прочитал и думать будет. А потом издать указ, в котором подтвердить, что принимает нужды подданных с их описанием — тем, что в настоящем письме есть, — заметил я.

— Не получится, — покачал головой Сергей. — Зачитывать письмо по мнению революционеров отец Никодим будет при всем народе, что на ход соберется. Как только дойдут и дождутся императора, тогда и зачитает. Но даже если император не выйдет, все равно зачитает. В этом все уверены. Тут уж скрыть, что написано, не получится.

— Спасибо, Сергей, действительно важные новости, — задумался я. — И когда они думают начать?

— Пока точно сказать не могу, — развел руками парень. — Но точно в самое ближайшее время. Сразу после Нового года или на Крещение.

Тут Сергей засуетился — долго уже с ним говорили, хватиться его могли, и он ушел. А я в глубокой задумчивости двинулся домой. Похоже, плакали мои выходные. Такие сведения нужно срочно наверх передать. Сегодня же подробный отчет написать, а завтра с полковником Баратиным созвониться и его отдать. Чтобы к понедельнику начальство в курсе дел было. Вплоть до генерала Васнецова, минимум.

Дома меня уже ждала Катя и мальчишки. Сестра немного подулась, что я не лично ее встретил, но быстро оттаяла. После чего потребовала рассказ, что было на балу у губернатора. В том, что я посещу это событие, она не сомневалась.

— Дедушку всегда приглашали, если он в Москве был, так почему тебя не должны были, — пожала она плечами, когда я спросил о такой ее уверенности.

Мальчишки после этого тоже навострили уши и состроили глазки. Хотя еще минуту назад собирались делиться своими событиями в школе. Пришлось отложить план с написанием отчета и уделить время родным. А потом сил уже и вовсе не осталось, и отчет я писал уже утром. Отдать же его смог лишь в воскресенье — в субботу удалось лишь передать через управление мою просьбу о срочной встрече с Баратиным.

Утро понедельника началось для меня с настойчивого стука в дверь, за которой оказался молодцеватый парень в жандармской форме младшего унтера.

— Господин штабс-ротмистр, вас срочно вызывают в управление! — увидев меня, тут же отрапортовал он.

Похоже, к моему отчету отнеслись максимально серьезно. И это хорошо!

Глава 23

Собрался я образцово быстро. Всего пять минут на умывание и сбор — и вот я уже в сопровождении унтера еду в служебной машине до управления. На входе дежурный офицер сделал пометку о моем прибытии и по телефону тут же доложил об этом, после чего унтер повел меня в кабинет высокого начальства. Это я так думал, а получилось, что пришли мы не в кабинет к полковнику Баратину, а в