Читать книгу "Будьте готовы, Ваше высочество! - Лев Абрамович Кассиль"

А я это бежу в школу: порешенные задачки дома позабыл, воротиться пришлось… Бежу, тороплюсь это… Вдруг гляжу, чего это у Шубиных по двору туман ходит? Вроде из-под крыши натягивает. Я стал, гляжу: а оттуда как вдруг полыхнет! Прямо на меня жаром да огнем. Сразу занялось… А в избе, слышу, криком кричат. И нет никого народу в селе. Пока сбегаешь, дозовешься, сгорят живьем. Ну, я порешенные задачи положил подальше, чтобы не спалились. А то жалко: ведь даром я их решал, что ли?.. Пиджаком голову обмотал да и нырнул в самый жар. А в избе дыма полно. Уже подлавка горит. А Ленька с Макаркой на карачках ползают, ревут, хрипят уж и за дедушку безногого цепляются. А дедушка Шубин свалился у сеней и не может дальше. Я их, малят, еле отодрал от дедушки. Макарке даже это… наподдал. Ну, не идет раз… Вы про это не пишите. Не надо. А то еще скажут… Ну, значит, выволок я их на волю. А на воле хорошо. Главное дышать свободно. И до того дышать охота!.. А ведь надо еще за дедушкой. Сгорит ведь! А второй раз еще боязней идти. Закрылся я пиджаком весь — и опять туда. Дымище там. Трещит все. А дедушка Шубин, как увидел меня опять, руками замахал. «Куды ты, — хрипит, — малый, спасайся вон отсюда скорее! Сдалось тебе чужого деда из огня вызволять! Сгоришь! Брось меня! Иди, Никитка, иди…» Я уже правда было бежать, да как он сказал «чужого», так стоп на месте. Я дедушке Шубину говорю: «Какой ты, говорю, чужой, раз мы тут все друг-дружкины». И стал его тащить. Он ходить сам неспособный. У него одна нога, и та задом наперед ходит. А у меня уже дух кончается. Дым потому что — не продохнуть. Искры зыркают… Боязно. А я все-таки говорю: «Ничего, дедушка, давай как-нибудь шагать на трех ногах». Ну и это… вытащил все-таки. Упал немножко на воле. Но пока из меня дым вышел, не дождался, а сразу бегом за народом! У нас в кузне работали. А пиджак прожег весь наскрозь. Ну и все. И писать неинтересно.

За свою многолетнюю работу Петр Андреевич Болотов встречался с самыми различными людьми. Он брал интервью и беседы у наркомов, профессоров, знатных стахановцев, героев воздуха, земли и моря. Но никогда у него не бывало такого удивительного и неожиданного интервью.

Забыв свою профессиональную выдержку, он вскочил, схватил Никиту за плечи.

— Ах ты, Никитка, — пробормотал он, — ах ты, мальчуган ты славный, ах ты… это самое… Ну чего ты на меня уставился?!

Потом он успокоился, посадил перед собой Никиту и стал брать у него беседу-интервью по всем правилам.

Ему хотелось отыскать в этом маленьком, скромном, большеглазом мальчонке какие-то необыкновенные черты. Как он стал героем? Как он решился на свой опасный подвиг? Что заставило его так действовать?

Корреспондент закидал Никиту десятками разнообразнейших вопросов. Что читает Никита? Чем увлекается? О чем мечтает? Как учится?

Никита отвечал просто и толково, но ничего увлекательного, ничего сверхъестественного не мог обнаружить журналист. Сколько раз уже он видел вот таких мальчиков, которые отвечали, что учатся «ничего», и «отлично» есть, и поведение тоже довольно-таки «ничего».

— Вот недавно у отца книгу читал, — говорил Никита, — это про этого… как его? Ну вот забыл… Арх… Архимеда. Как он в ванне мылся и даже весу потерял двадцать кило… Так выскочил даже из бани. Вот до чего докупался!..

Но о пожаре из него нельзя был вытянуть больше ни слова: он отнекивался, отмалчивался.

— Ведь ты же сам мог сгореть! — воскликнул журналист.

— Ну так что ж! — удивлялся Никита. — А дедушка Шубин тоже мог свободно сгореть! Странное дело! Чай, я все-таки уже не первый год в школе. Да у нас в пятом классе «Б» каждый мальчишка бы так на моем месте. Девчонки бы даже — и те. Мы все друг-дружкины… Пиджак только жалко. Новый был, ненадеванный. Из братнина сшит. Ну, меня от колхоза новым зато премировали. Еще лучше.

Больше он ничего не мог рассказать, как ни бился Болотов.

— Это удивительное дело! — сердился корреспондент. — Всю жизнь вот так. Подвиги совершать умеют, а рассказать толком никто не может. Да если бы я на твоем месте… я бы уж расписал. Ведь материал-то какой, играет как!

Упрятав в портфель свои блокноты и записи, корреспондент стал собираться в путь.

— Кто будет читать про меня в газете? — спросил вдруг Никита.

— Ну, все будут!

— Чудно…

Никита прыснул, прикрыл обеими ладонями рот, зажмурился и покрутил головой.

Болотов торопливо распрощался с мальчиком. Вдруг Никита остановил его:

— А что это у вас за значок?

— А, ерунда это. Это я немножко альпинизмом увлекался, на Эльбрус ходил.

— На самую верхушку? Вот так да!

— А ты что думаешь? — взбодрился корреспондент. — Я, брат, раньше-то… Это вот сейчас сердце стало пошаливать, гражданская война сказывается. Я, брат, под Волочаевкой был.

— Ой, вы на фронте участвовали? — так и загорелся Никита. — Ой, дядя, расскажите про войну!

— А что тут рассказывать? Тут рассказывать нечего, да и некогда рассказывать. Окружили нас около сопки, нас было человек пятнадцать, а их добрых полсотни. Ну так гранатами вручную отбились. А меня вот сюда шарахнуло. Ну, в общем, тут нечего рассказывать.

— Вот удивительное дело, — вздохнул мальчик. — Все вот так: воевать умели, да еще как здорово, а попросишь рассказать — не могут толком, все некогда. Эх, если бы я на вашем месте, так я бы уж рассказал!..

Примечания

1

Иса́ды — рыбацкая пристань.

2

Ма́йна — полынья, незамерзшее место во льду.

3

Только для детей до 16 лет. (Примеч. авт.).

4

Вот эту главу я бы дал прочесть взрослым. Она как раз для них. Но я верю, что и вам, дружочки мои, тут кое-что пригодится. (Примеч. авт.).

5

Торпеда — самодвижущаяся мина, подводный снаряд большой взрывной силы. Ими вооружены миноносцы, подводные лодки, торпедные катера, а также более крупные корабли.

6

Буй; буек — плавучий знак, показывающий на воде место, под которым лежит якорь на дне.

7

Кают-компания — командирская столовая на корабле. Так же называют ее и на береговой базе флота.