Читать книгу "Девушка с тенью пантеры - Любовь Белых"

— Что? — единорог затрясся от смеха. — ты больная?

— Хотя бы тех, кто берёт крупными партиями. — иду на уступки я.

— Это невозможно. Можешь убивать меня. — уверенно заявляет он, откинувшись на спинку дивана.

— Ты мне обивку своими когтями, или что там у тебя из-под рукавов торчит, не попорть. Накажу. — отвлекаюсь, рассматривая похожий на коготь, изогнутый рог. — Ладно. А если я возьму тебя в долю?

— Какую долю?

— А ты ещё не понял? — хмыкаю и подаюсь вперёд. — Я забираю качественный, приоритетный и нужный товар. Для перепродажи. Если мои конкуренты исчезнут…цена возрастёт, как и спрос. Это деньги. Не быстрые, конечно, но лёгкие и живые. Компенсировать их заказы я смогу. Производитель не потеряет ничего в деньгах. Прибыль будет прежней. Просто вместо десяти покупателей…буду вот такая я. Одна. Много не обещаю, но процентов десять могу отдать, если ты поможешь мне их убрать быстрее. Я всё равно от них избавлюсь. Ты просто сэкономишь мне время. И за это время я готова заплатить.

Единорог сомневается. Невооружённым глазом видно, что он заинтересован, но что-то не даёт ему принять окончательное решение.

— Ты знаешь, кто основной заказчик последние два года. — наконец-то заговаривает он. — Поговаривают, он мёртв.

— Звягинцев, что ли? — морщусь. — Ну да, мёртв. Я его убила. Даю слово, что он не воскреснет.

— У него остался приемник. Он пытается договориться о возобновлении поставок.

— И? Почему пытается?

— Мы ему не доверяем. Присматриваемся.

— Ко мне, значит, тоже присматривались. — улыбаюсь, осознав, что жизнь порознь с фиктивным мужем обеспечила мне увесистый плюсик. — Так что? Ты в деле или нет?

— Я могу подумать?

— Конечно. Думай до завтра. Сегодня ты мой гость. А завтра… завтра всё будет зависеть от твоего решения. Комнаты на втором этаже, можешь выбрать любую.

Когда с гостеприимством было покончено, я поманила за собой Илью.

Кухня потерпела значительные изменения. Глядя на царивший на полу хаос, я приоткрыла рот, не зная, как правильно сформулировать вопрос.

— Зверь заходил в гости. — откинув блендер ногой с прохода, Илья закрывает дверь и буравит меня недовольным взглядом. — Вы были убедительны. Некоторые мои ребята засомневались в вашей верности…

— Зря. Но… — дар речи понемногу возвращался, — Я же никого не держу. Они вольны уйти хоть сейчас.

Вздохнув, Илья возвращается к теме бардака, испорченной кухонной утвари и техники:

— Он ещё жив. В подвале. Если вам это интересно.

— Жертвы с нашей стороны? — хмуро спрашиваю, едва удерживая себя на месте.

— Нет.

— Я к нему.

Глава 58

Зверя бросили в подвале. Среди коробок и прочего хлама, его окровавленное, нагое тело едва выделяется.

— Отнести в мою комнату. — излишне громко, приказываю я.

Илья слушается. Хоть и выражение его лица такое, будто я его попросила в мусорнике покопаться. Ещё один парень, к сожалению, не помню его имени, помогает Илье поднять Зверя.

— Вы уверены, что он жив? — испуганно выдыхаю, прежде чем заметить множественные раны на теле, из которых сочится кровь.

Это ведь хороший знак, да? Мёртвая плоть не кровоточит?

— Жив ещё.

Выбора особого у меня нет. Жив сейчас, конкретно сейчас, вовсе не означает, что будет жив и завтра.

Пришлось звонить Эйну и просить о помощи. Тысячу раз предупредить его о том, чтобы не смел никому звонить и писать. Угрожать, если ему вздумается наведаться по продиктованному адресу с иными или ещё какими сюрпризами.

Не уверена, что он меня понял. Но приехать обещал как можно скорее.

Зверева не просто устроили на моей кровати. Ему ещё и подложили клеёночку, не пойми откуда взявшуюся в моём доме, поверх одеяла.

Я смотрю на него со смешанными чувствами. Он один из источников моих проблем. Некоторых и вовсе организатор. Наверное, я его не просто ненавижу. Ненавижу в каком-то извращённой смысле. Мне необходимо, чтобы он был жив, чтобы… Чтобы было кого ненавидеть, кому мстить, кому строить козни, кого видеть, как живое напоминание того, что этот мир хороших не терпит.

…чтобы знать, что он жив. В идеале, что ему плохо и у него неприятности. Злорадствовать? Не знаю. Всё слишком запутанно.

Выдвигаю ящик с постельным бельём. Не глядя, беру первый попавший под руку пододеяльник, и набрасываю его поверх мужчины.

Большой. Сильный. Хоть и без сознания, но впечатляющий, застыл на моей постели под тканью в крупный чёрный горошек, что тут же пропитывается кровью в области живота.

Смотрю и не понимаю, не осознаю до конца, чего я хочу больше — чтобы он умер или выжил.

Нехотя приходится признать, что его смерть оставит на мне тот же мрачный отпечаток, что и смерть родителей, Морды… Да, имели место и обиды и своего рода насилие, но он уже успел стать не просто знакомым. Тем, кого я чуть ближе подпустила к себе. Если он тоже умрёт, вслед за всеми, кто мне был дорог и близок, я не стану радоваться долго. Его смерть тоже изменит меня.

Значит, решено. Я должна его спасти?

Волнение какое-то эфемерное. Дышит и дышит. Что я могу, кроме того, что ждать? Ничего. А вот тень моя с ума сходит. Носится по всей комнате, включая и бессознательного мужчину на моей постели. Бедняжка. Кажется, в ней больше человечности и сострадания, чем во мне.

— Лиля, там Эйн приехал. — Миша стучит о дверной косяк, привлекая моё внимание. Дверь не закрывала. Не видела в этом необходимости.

— Один?

— Один.

— Пусть поднимается, я его встречу…у дверей.

Таким Эйна я не видела. Волосы торчком, глаза хищно прищурены, рубашка мятая, бежевое пальто застёгнуто неправильно. Где он вообще пальто с пуговицами взял? Я считала, что сейчас всё на молниях. Щёки и нос красные. Чемоданчик стального цвета в руках ходит туда-сюда. Разве так обращаются со своими инструментами?

— Очень недобрый вечер! Ночь. — пьяно выдыхает доктор, ухватившись за перила. Запах крепкого спиртного тут же пробирается мне в ноздри. В мозг.

— Эйн, вы в порядке? У вас всё хорошо? — морщась, спрашиваю, оглядывая мужчину с головы до ног.

Не то чтобы мы успели стать друзьями или хотя бы приятелями, но видела я его частенько. Всегда собранным, опрятным, серьёзным и строгим. Возможно, даже капельку грустным.

— Где Роман? — не удосужившись ответить на мои вопросы, Эйн со второй попытки поправляет сползшие набок очки.

— Я… — теряюсь. — Не знаю.

Может Зверёнышу сразу пулю в голову пустить? Чтоб наверняка. В таком виде разве можно оказывать пациенту помощь? Да хотя бы первую?