Читать книгу "Осколки тебя - Янина Логвин"

Отец пытается возмутиться, но у него не выходит даже сесть нормально. Правда, бутылку не уронил, удержал.

— А как же ты, Картер?

— Я не стану вытирать Вик сопли, если ты решишь сыграть в ящик. Не рассчитывай, что я буду ей нянькой. У меня полно своих забот.

— Что? Бросишь ее, да?

С ответом лучше не тянуть:

— Да. И дом тоже.

Я успеваю поднять половину фотографий и положить на стол, прежде чем слышу слова отца:

— Врешь. Не бросишь!

— Я бы не советовал тебе проверять.

— Где ты был, Картер? — ворчит он. — Только не говори, что на тренировке. Ты пропускаешь занятия с Херли, да? Я знаю!

Ни черта он не знает. Я распрямляю спину и поворачиваюсь к отцу. Глядя в потухшие глаза, признаюсь честно.

— Нет. Но я думаю об этом, когда вижу тебя таким, Джеральд Райт.

Отец опирается рукой о кровать и все-таки встает. Смотрит на меня хмуро, утирая рот кулаком.

— Каким? Неудачником, да? Прóклятым типом? Ну, давай, скажи мне в лицо, сын, что это я во всем виноват!

Ему хочется ссоры, тишина в доме похожа на пытку, но сейчас он не способен держать удар. Нокаут от судьбы нас всех обездвижил.

— Если бы это было правдой, не думай, что я пожалел бы тебя. Но это не ты выписал ей рецепт и не ты всыпал в горло все те таблетки. Ты знал свою жену лучше других, рано или поздно это все равно бы случилось. Ей нравилось себя разрушать. А вот почему — тебе лучше известно.

Отец снова отпивает виски. Идет, пошатываясь, в мою сторону и останавливается возле своей свадебной фотографии, которая в числе прочих лежит на полу. Долго смотрит на нее.

— Знаешь, двадцать лет назад, когда мы познакомились с Тесс, твоя мать была другой. Такой же, как Виктория — упрямой и влюбчивой девчонкой, со сложным характером, у которой, когда она смотрела на меня, сияли глаза. Я не был уверен во всех своих поступках, но я старался быть хорошим мужем, веришь? Меня не в чем упрекнуть, кроме одного.

— Я не сбираюсь тебя судить, пап.

— Зря. Сначала не стало нас, а потом Алекса. И я все спрашиваю себя: достаточно ли я сделал для того, чтобы их спасти?.. Не повторяй моих ошибок. Никогда. Хотя, кому я говорю? — он вздыхает и потирает ладонью лицо. Приподняв руку с бутылкой, наставляет ее на меня, оттопырив палец. — Ты не бросишь Вики. Потому что ты — идеальный сын и идеальный брат! Верно, Картер?

Это странно слышать от отца, особенно после стольких лет недовольства мной, и я хмуро наблюдаю за ним. Пусть он пьян, но говорит такое впервые.

— Мне кажется, ты перепутал меня с Алексом. Завязывай с выпивкой, слышишь? Я никогда таким не был!

Наставленный палец неуверенно опускается, и рука опадает. Так же, как и плечи отца.

— Разве? Алекс всегда занимался тем, чем хотел. А ты?

Я молчу, и он продолжает:

— Нет, не перепутал. Думаешь, я не знаю, что ты плевать хотел на лакросс и колледж? Что мы посмеялись, а ты запомнил слова брата о том, что он мечтает быть самым умным учеником в школе?.. И думаешь, мы с матерью не догадались о ней… — отец кивает головой в сторону окна, за которым виднеется дом Холтов. — О девчонке Марка и Адели, даже если и молчали?

Часть фотографий выпадают из рук и вновь оказываются на полу. У меня холодеют кончики пальцев и глохнет голос:

— Замолчи!

— Помнишь тот случай на пляже? Если бы ты не ты, она бы утонула. Я так испугался тогда, что ты заберешь Лену у брата. Мне кажется, мой бедный сын так ничего и не понял. Что в тот день ты сам чуть не умер.

Из нас двоих пьян отец, но именно меня бьет дрожь. Я не хочу ничего вспоминать, и тем более из прошлого.

— Нет. Она не нужна мне. А если бы даже… Я бы никогда не перешел дорогу Алексу. Она любила его, не меня.

Отец подходит ближе — я слышу от него крепкий запах виски, но его горе не берёт алкоголь, и заглядывает в глаза:

— Вчера ночью… Ты видишь его, да, Картер? Моего мальчика? — Положив крепкие пальцы на плечо, сжимает их, встряхивая меня. — Видишь, да?! Перестань с ним разговаривать, слышишь! Это сводит меня с ума! Почему… Почему ты его видишь? Отвечай!

Я смотрю на отца, не чувствуя ничего. Даже тока крови в собственном теле. Чувствуя себя лишь ледяным чудовищем.

— Потому что я не готов его отпустить, неужели не ясно! Он мне нужен!

— Так нельзя, Картер.

— Что?! И это мне рассказываешь ты? Плевать! — я отбираю у отца бутылку и стряхиваю с плеча его руку. — Пойди, пожалуйся преподобному Батлеру! Пусть помолится за наши души!

— Какой он, скажи?

И пусть я почти перешел на крик, следующее признание дается шепотом:

— Все такой же. Даже щетины нет на щеках.

Нам обоим нужна пауза, а отцу еще и виски. Он уверенно возвращает себе бутылку, делает глоток и уходит к кровати. Заваливается на нее, захватив со стола стопку фотографий.

— Где Виктория? — спрашиваю я. — Почему ты один? Я просил ее быть с тобой.

— Она уехала на школьный бал в машине с Лоуренсом. Думаю, твоей сестре бы не понравилось, если бы я предложил составить ей компанию.

— С Кевином? — хмурюсь. — Но что он здесь забыл?

Отец лишь пожимает плечами, поднимая к лицу снимок своего младшего близнеца.

— Он забыл не Вики, а Лену Холт. Я видел их в окно, она стояла у его машины красивая и счастливая, словно Алекса никогда не было. Словно моего сына никогда не существовало, понимаешь, Картер?!

Гребаный день. Сначала неизвестные кредиторы матери и бумаги в почтовом ящике, а затем юристы отца. Все вроде бы удастся решить без суда, но Джеральд Райт должен взять себя в руки и сам явиться в контору, если не хочет, чтобы делу придали огласку до окончательного вердикта судмедэкспертизы, и нашу фамилию еще больше не истрепали в городе местные газеты.

Я так и не смог рассказать отцу о неприятном сюрпризе матери. Помешали фотографии… и Холт. При словах о ней в груди все сдавило, будто я вновь оказался под водой, или стоял в ее комнате, глядя в зелено-карие глаза и на губы, от которых с трудом оторвался.

Чертова девчонка! Пусть уезжает, катится ко всем чертям и там заводит себе парней! Прожигает кому-то сердце лживыми слезами! Я был так близок, чтобы ей поверить, что отрезвление напомнило смерть. Удар под дых, да такой силы, что оказалось больно даже вдохнуть воздух.

«Пожалуйста, Картер, не становись таким. Не закрывайся от меня! Я знаю, что ты другой!»

К гребанной матери! Я не другой, она ошиблась! Я такой, какой есть, и скоро ей придется в этом убедиться. В отличие от нее я не играл, когда предупреждал о Лоуренсе.

Глава 44

Я выхожу из дома и сажусь на мотоцикл. Надеваю шлем, перчатки и завожу двигатель. Прочертив задним колесом дугу на асфальте, разворачиваю «Ducati» и выезжаю на дорогу. Выжимаю скорость, и та несется подо мной сплошной гладкой лентой.