Читать книгу "Алтарь Горгоны - Евгений Гаглоев"

Костя слушал мать разинув рот. Он, оказывается, понятия не имел о том, что происходило в его родном доме.

– Юрий Дегтярев всегда был нам другом, – продолжала Виктория. – Преданным, верным… Это я уговорила мужа взять его на работу, и Юрий всегда был мне за это благодарен. Он успел отсидеть по малолетке, но мы скрыли эту информацию от всех. В нашем городке с таким прошлым его на работу никто не взял бы. Но я сразу поняла, что в нем есть потенциал, и не ошиблась. Столько лет он верой и правдой служил нам, с самого начала готов был исполнить любую просьбу. Когда старикашка надумал поменять свое завещание, именно Юрий поехал в Санкт-Эринбург и устроил пожар в доме Сергея Комиссарова.

Костя уставился на мать, не веря своим ушам. Он только что понял, что совершенно не знал ее, хоть прожил бок о бок всю жизнь.

– Все прошло как по маслу. Сергей и его сожительница погибли, – продолжала Виктория, с ненавистью глядя на портрет старика Вадима, висящий над камином. – Мы думали, что и ребенок сгорел без остатка… Я понятия не имела, что их двое. Но они выжили. Родная тетка спасла их из огня и все это время выдавала за своих собственных детей.

– Лера и Макс? – шепотом спросил Костя.

– Верно. Теперь ты знаешь, откуда у девчонки на спине этот уродливый шрам. Я как о нем узнала, тут же обо всем догадалась. Теперь ты понимаешь, что все это значит? Они – родные внуки Вадима Комиссарова. Это легко можно доказать с помощью экспертизы ДНК. И это им завещано все состояние полоумного старикашки. Если они вдруг заявят о своих правах на наследство, мы лишимся всего! Этого дома, завода, своей доли в институте!

– Но почему?! – воскликнул Костя.

– Потому что завещание составлено в пользу их родного отца, идиот! А они – его потомки – наследуют все! Мы в этом завещании даже не указаны! Еще повезло, что на тот момент других наследников у старикашки не было…

– И ты поэтому пыталась их убить?

– Как только поняла, что они до сих пор живы и здоровы! Недавно Юрий хотел сбить парня машиной, но не сложилось. Потом попытался прикончить обоих на заводе… Но что-то опять пошло не так. Теперь я уж и не знаю, что предпринять!

– Но почему ты думаешь, что они заявят о своих правах?

– Потому что они нищие! Мать – уборщица, да и сами они – нищеброды.

– Но они вовсе не такие меркантильные…

– Это ты так считаешь. На наших банковских счетах сотни миллионов! Думаешь, они откажутся от таких бешеных денег? Да если они только узнают обо всем… Если их мамаша проболтается…

– Но они ничего не знают!

– Вопрос времени! Я хорошо знаю Веру. Эта тварь не станет долго хранить секрет. По моим подсчетам, обоим недавно стукнуло восемнадцать. Они имеют право претендовать на наше имущество. Если до этого дойдет, они вышвырнут нас из дома и из этого города!

Костя потрясенно обхватил голову руками.

– Поэтому поменьше общайся с этой наглой девкой и ее братцем, – сухо добавила Виктория. – Будет не так больно, когда они оставят тебя нищим. Конечно, я сделаю все, чтобы этого не допустить… Но кто знает.

Костя не знал, что сказать. Услышанное с трудом укладывалось в его голове.

– А ты… решительная, – выдохнул он.

– Ты себе даже не представляешь, насколько. – Виктория сделала большой глоток вина. – Нужно же кому-то принимать решения в нашей семье. Чтобы поддержать отца, чтобы оградить тебя от неприятностей!

– Так отец ничего не знает?

– Он полностью занят своим бизнесом, и незачем ему отвлекаться по пустякам.

– Хороши пустяки!

– Николай – очень увлеченный и занятой человек. Он работает на благо нашей семьи. А проблему я решу сама, как только придумаю новый план.

Костя взял ее за руку.

– Я прошу тебя, – тихо сказал он, – давай немного подождем… Это ведь просто ужасно. Может, они ничего не узнают? Пусть пока живут…

– Хочешь, чтобы я оставила их в покое? – удивленно взглянула мать.

– Именно! Это Дегтярев был убийцей… Не ты. У меня просто в голове не укладывается, что ты способна на такое. Лера мне нравится. Я хочу, чтобы они жили…

– Но если завтра они появятся на нашем пороге со своими адвокатами?

– Тогда и будем принимать решения, – смирился Костя. – Но не ранее. Прошу тебя. Я не хочу считать тебя убийцей…

Виктория встала с кресла и недовольно взглянула на него.

– А ты еще более слабохарактерный, чем я считала, – буркнула она и налила себе еще вина.

– Пообещай мне никого не убивать!

– Ты с ума сошел? Я не собираюсь сидеть и ждать…

– Пообещай мне! – твердо потребовал Костя. – И тогда я сохраню твой секрет. Никто ни о чем не узнает!

Виктория молча смерила его раздраженным взглядом и вышла из гостиной. А Костя остался сидеть в кресле, раздавленный новостями, потрясенно глядя на портрет своего приемного деда Вадима.

Глава сорок четвертая

Слуги либо пища

Поздним вечером Лера лежала на кровати в своей комнате, не переставая думать обо всем, что случилось сегодня. Все же она была очень рада, что ее удочерили именно Вера и ее муж, которого близнецы всегда считали своим родным отцом. То, что произошло с их настоящими родителями, было ужасно, страшно, но все же она совершенно их не помнила.

Неважно, кто дал им с Максимом жизнь, но вырастили и воспитали их именно Вера Максимовна и ее муж. Их любовь, их влияние, их жизненные ценности и сделали Леру и Макса теми людьми, которыми они сейчас являлись.

Максим сидел с мамой в кухне, они о чем-то тихо говорили. Пусть общаются. Макс не подавал вида, но переживал гораздо сильнее, чем Лера. Им с Верой Максимовной сейчас просто необходимо было общаться побольше.

Лера взяла с тумбочки стопку листов с ксерокопиями страниц судового журнала, решив немного почитать перед сном. Ей осталось уже совсем немного.

Описание последнего путешествия «Арканума» потрясало и захватывало дух. Теперь она читала записи, сделанные капитаном Иваном Черкашиным. Он по-прежнему указывал координаты, пройденные кораблем, но теперь эти записки все больше напоминали дневник.

Капитан очень красочно и подробно описывал события, разворачивающиеся на борту корабля. События, случившиеся за несколько дней до возвращения «Арканума» к родным берегам.

…И началось наше путешествие домой. Жуткий образ дымящегося острова, уходящего в морскую пучину, еще долго стоял у меня перед глазами, а постоянное ощущение на корабле чего-то чуждого, противного природе вещей, сводило с ума.