Читать книгу "Мухи - Максим Кабир"

Слезы застили петляющий туннель.

Очередной поворот, и коридор закончился. Под подошвами шуршала рыхлая земля. Своды касались макушки, приходилось пригибаться. Потолок был бронзовым. Вдоль него тянулась скважина. Узкая – и руки не просунешь.

«Я под бассейном, – догадалась Саша. – Я стою на гноище, на могильнике заложных мертвецов».

Страх опустошил.

Саша прислушалась. Не ползут ли к ней снизу? Не скачет ли по туннелю Кучер?

Было тихо. И голос сказал ей, что существует два варианта. Либо за бронзовым щитом будет комната спиритов, либо река и предутренний лес, и коряга у воды, похожая на крокодила. Кто знает, какой из вариантов лучше?

Саша взялась за края скважины. Поразилась: бронза на ощупь была, как брезент, такая же мягкая и податливая. Пахнуло хвоей. Ветерок заиграл в волосах. Верх и низ поменялись местами. Теперь Саша смотрела прямо перед собой. Руки без усилий развели бронзовые створки, как занавес.

Саша затаила дыхание и шагнула навстречу ветру.

Эпилог

Лето близилось к завершению, поздний август развесил на ветках серебристую паутину. Ночи становились прохладнее. Из степи веяло дымком. Шестин звенел колоколами, провожая жаркие дни. Скоро дети отправятся в школы, засядут за учебники студенты. Жизнь продолжится, пойдет своим чередом.

Отец Владимир пересек мост над Змийкой. Миновал новостройки микрорайона. Он брел, любуясь бабочками и стрекозами. Лягушки квакали в болотце, но ничего не могли объяснить. Дом выплыл из-за кустов, одновременно облако спрятало солнце.

Священник не знал, зачем пришел сюда, к старому доходному дому. Будто рассчитывал отыскать ответы. Но ответов не было ни в траве, ни в запущенном цветнике, ни в осоке. Здание бросало к туфлям настоятеля угрюмую тень.

В доме по-прежнему обитали люди. Те, кто спасся в ночь бури. Супружеская пара из второй квартиры – они застряли у родственников, побоялись ехать по затопленной трассе. Жильцы шестой квартиры, которые отдыхали на море. И убитая горем мать Саши. Пять человек будто сквозь землю провалились.

Отец Владимир читал путаные газетные статьи, видел новости и короткую передачу по областному каналу. Дом опустел за одну ночь. Через месяц – ни весточки о пропавших, никаких объяснений и вменяемых предположений. Все сводится к бульварной мистике, к инопланетянам. Кто-то из Речного наблюдал белые вспышки со стороны дома, яркий мигающий свет. Уж не приземлилась ли летающая тарелка в Водопое?

Священник не верил в пришельцев.

Он смотрел на дом, на фиолетовую дверь портала, на орнамент с фруктами и ягодами, на скаты крыши. А дом взирал в ответ подъездными оконцами, глубоко посаженными окнами квартир, чердачной линзой. Дом был древним. Не какие-то там сто двадцать лет. Века и века. Когда еще не существовало Шестина, сельчане сносили к нему своих мертвецов. Плохих мертвецов, из-за которых долго не начиналась весна, мельчала река, болел скот…

Отцу Владимиру однажды приснился сарайчик в поле и похоронная процессия, тянущаяся к нему. И вороны. И мухи.

Следователи ломали головы, проклинали дом по улице Первомайской. Загадка на загадке. Возьмите, например, Валерию Гильдереву. Вечером она вышла с работы, но домой так и не добралась. Ее обнаружили Алексины в подъезде злосчастного дома. Кто-то поиздевался над женщиной. Избитая, с выколотыми глазами, она умерла по дороге в больницу. Вскрытие показало, что желудок несчастной набит тиной и комарами. Да-да, утверждали журналисты «ТВ-Голд», огромная лепешка из комаров. Татьяна Алексина знала Гильдереву. Мало того, судилась с ней за жилплощадь. У Алексиной и ее бывшего мужа было надежное алиби, но полиция до сих пор не могла найти друга их семьи, Николая Веснянского. Его пропажа – еще одна тайна, покрытая мраком.

Татьяна Алексина провела ночь в больнице и спаслась.

Без вести исчезли: Георгий Вещук, первая квартира. Светлана Брусилова, третья квартира. Александра Алексина, четвертая квартира. Инна Лещенко, пятая квартира. И житель Речного Роман Вещук, который пошел к своей подруге А. Алексиной. Пятеро, а с Веснянским – шестеро пропавших. Даже котенок Алексиных сгинул.

Священник хмурил брови, наблюдая за домом. Он вспоминал красавицу Сашу и ее улыбчивого друга. Они чувствовали, что с домом что-то не так. А он не защитил их.

История здорово смахивала на классические байки про остров Роанок. Ни следов взлома, ни перевернутой мебели. Запертые изнутри двери. Безмолвные квартиры. Словно жильцы растворились в воздухе, просочились сквозь пол… или похитители вызвали чертову клининговую службу. Соль, рассыпанная в коридоре Алексиных и немного соли в подъезде, вот и весь беспорядок. Не было даже крови Гильдеревой, хотя Татьяна Алексина утверждала, что накануне кровью были забрызганы лестничная площадка и ступеньки.

Люди забыли свои телефоны, а пенсионер Вещук – инвалидную коляску. Его уносили на руках?

Поисковики прочесали Водопой от комбината до яхт-клуба. Водолазы спускались на дно Змийки. Уфологи били в набат.

Отцу Владимиру снился кошмар: худая черная тварь оседлала Рому и едет на нем по полю. Рома умер и успел разложиться, но руки и ноги его передвигаются, послушные власти наездника. Глаза чудовища вспыхивают синими и оранжевыми отсветами, а в небе сияет неправдоподобно гигантская луна, плоская и растрескавшаяся. Всадник скачет по степи, среди редкого кустарника проступают кости и черепа тех, кого отвергла земля. Горячий ветер бросает в лицо горсти мух.

Из портала выскочили двое детей, мальчик и девочка. Побежали по двору, смеясь. Дом снисходительно следил за ними. Что-то мелькнуло и погасло в окуляре чердака.

Отец Владимир отмахнулся от сонной изумрудной мухи.

Он думал о Саше. О подвале, в который они спускались. Длинные сырые помещения, печи, сумрак и безысходность. За решеткой – лестница, ведущая в странную комнату с бассейном. Дурное место. Гораздо хуже тех сибирских деревень с обветшалыми срубами и погружающихся в почву скитов.

Шестеро пропавших.

Был августовский день, но казалось, из дома дует пронзительный октябрьский ветер. Назойливая муха лезла священнику в рот. Он подумал, что за приоткрытыми подъездными дверьми кто-то стоит. Тощий и черный хозяин чердаков и подвалов. Страшилище, так назвала его умирающая старуха.

Квартиры готовились принять новых жильцов.

Отец Владимир осенил себя крестом и пошел прочь, ускоряя шаг. А дом смотрел ему вслед и обещал наведываться в кошмарах. Скрипнув, сама по себе закрылась дверь. Муха ударилась изнутри в стекло, зажужжала, будто умоляя о помощи.

Священник шел стремительно, и тень ползла впереди него по полыни.

…Саша раздвинула створки. Шагнула наружу, навстречу серому предрассветному миру. В голове клубился туман, а в тумане рыскали мертвецы. Она заморгала, не понимая, откуда взялись эти мысли, и кто такой Кучер, и кто такие зало…