Читать книгу "На прикладе насечки, на сердце рубцы - Владимир Колычев"

– Да я в этом и не сомневаюсь.

– Под кошечку косит, под белую и пушистую, а усамой взгляд лисий. Тварь… Кстати, ты так и не объяснил мне, почему тебя похоронили? Я ведь недавно с Ильинским встречалась, про тебя разговор зашел. Он мне сказал, что сейчас тело заключенного можно домой забрать, на родном кладбище похоронить. Я даже запрос сделала, людей собралась за телом отправить… Эксгумацию хотели провести.

– Эксгумация на дом пришла, на своих двоих, – усмехнулся Степан. – Верней, экскумация, от слова «кум»… Это кум перемудрил, начальник оперчасти… Покушались на меня, Оль, два месяца назад. Рана только-только затянулась…

Степан начал было поднимать футболку, чтобы показать свежий шрам, но передумал и махнул рукой.

– В общем, Даша меня спасла. То есть не Даша… она мне снилась, той ночью. Едет на машине, меня везетет, мы прямо на «КамАЗ» едем. У меня, говорит, подушка безопасности, а ты, говорит, прощай. Я глаза открываю, а надо мной уже нож занесли… Еле увернулся. В нашей камере мужик сидел, ему меня заказали.

– Кто заказал?

– Он не знает… Его втемную использовали, через жену. Деньги ей заплатили, а ему исполнить пришлось. Да и жена наверняка заказчика не знает.

– А кто мог заказать?

– Не знаю, Оля… Только догадываться могу.

– Если ты вдруг думаешь, что это я, то ты очень сильно заблуждаешься.

Ольга разволновалась так, что побледнела.

– Вот уж на тебя не думаю, – со всей убедительностью, на какую был способен, проговорил Степан.

– И на Германа не думай. Он знает, откуда деньги. Но сразу мне сказал, если ты попросишь их обратно, он тебе все вернет. Все, что ты дал, все вернет…

– Так я мог бы и с процентами попросить.

– Это глупо.

– Да я и не собираюсь ничего просить. Я говорил тебе, что это проклятые деньги. Я в тюрьму из-за них сел, ты с Германом развелась…

– Ты не из-за них в тюрьму сел. И я не из-за них с Германом разбежалась. А если из-за них, тогда это счастливые деньги. Потому что мне с Семеном лучше, чем с ним…

– Счастливые они или нет, но требовать я их обратно не собираюсь. Да и не мои они, чтобы требовать. Я не знаю, кто на меня покушался. Может, меня вообще с кем-то перепутали?

– Может, и перепутали, может, и нет… Что, если тебе по-прежнему угрожает опасность?

– И что ты предлагаешь?

– Может, тебе следует уехать куда-нибудь… Твои это были деньги или не твои, но Германа ты выручил очень здорово. Он очень много на них заработал. И мой бизнес в гору пошел… Я собиралась гостиницу на тебя оформить, в Дагомысе. Она, может, и небольшая, зато моя, без всяких долевых участий. Когда-то она мне в полмиллиона долларов обошлась, а сейчас около трех миллионов стоит. И это еше не предел. Земля так дорожает, что только держись… В общем, раз уж ты живой, то я так и поступлю. Никто о нашей сделке знать не будет, поезжай туда, живи, управляй гостиницей…

– Может, ты просто наймешь меня директором этой гостиницы?

– А если со мной что-то случится? – напряженно посмотрела на брата Ольга.

– Что с тобой может случиться?

– Часть моего бизнеса принадлежит Герману…

– Ты же сказала, он все тебе отдал.

– Все, да не все… Если со мной вдруг что-то случится, то часть моего бизнеса может стать его частью… Он нарочно так сделал, чтобы я замуж не вышла. То есть замуж я могу выйти, но мужу моему ничего принадлежать не будет…

– А сыну?

– Так в том-то и дело, что для Мишки он и старался. Чтобы ему все досталось, ну, в случае чего… Лишь две гостиницы чисто мои. Одну я на тебя оформлю, другую на Семена, по наследству. Если вдруг что…

– Что ты заладила – если вдруг что, если вдруг что! Ничего не случится. Нормально все будет…

– Да предчувствия были. А тут ты про покушение сказал… Мало ли, вдруг у Германа на уме что-то… Ты, может быть, ему до лампочки, а я ему попе-рек горла. Он же в Мишке души не чает. А эта его новая родить ему не может… Что-то у нее там по женской части. Она-то говорит, что рано ей. Ха. она чуть младше меня, тридцати еще нет! Рано ей! Пусть лечится! От бесплодия!

– Да, закручено тут у вас. Без ста граммов не разберешься…

– Ты извини, но мне домой надо. Я сейчас в гостиницу заскочу и к себе отправлюсь… А ты сам к нам приезжай. В субботу, послезавтра… Кстати, Семен рад будет, что ты живой. Ты хоть и не муж мне, но я траур по тебе объявила. Пока, говорю, полгода не пройдет, замуж не выйду… А теперь вот, думаю, мы с Семеном расписаться можем. Он хоть и не торопил меня, но будет этому рад.

– А Герман будет рад?

– Не уверена. Точней, уверена, что не будет… Он меня по-прежнему ревнует. Боюсь я его… Очень боюсь.

– Тебе телохранителя нанять нужно.

– Нельзя, – улыбнулась Ольга. – Семен ревновать будет.

– А ко мне тоже ревновать будет?

– К тебе – нет. Но ты же не телохранитель.

– Могу стать, опыт есть. В тюрьме практиковался…

– Если что, закроешь меня своим телом?

– Само собой.

– И как я после этого буду жить? К тому же у тебя у самого проблемы. Может, за тобой снова охотятся. Свою беду к моей притянешь…

– Логично.

– Где работает твой Семен?

– Да нигде, так, по дому… – замялась Ольга. – Раньше водителем работал, на автобусе…

– А еше раньше он первым парнем на деревне был. И махался по высшему классу. Да и в армии служил. На хрена ему дома сидеть, жир копить. Пусть у тебя водителем работает. И за тобой, как нитка за иголкой…

– Да он и так часто со мной ездит. Просто сегодня не смог…

– Ничего, я с ним поговорю… Прямо сейчас с тобой поеду. Втык ему сделаю за то, что без охраны тебя оставил.

– Не надо со мной. Родители обидятся… У отца иномарка, почти новая. Ты бы с ним поговорил, он тебе на вечер ее одолжит, к этой своей поедешь…

– Она же тебе не нравится.

– Это я для приличия высказалась… – хитро улыбнулась Ольга. – А ты ей нравишься. Я же видела, как она на тебя смотрела… Да и ты на нее запал.

– Есть немного, – улыбнулся Степан.

Глава 37

Мощный «Эксплорер» мягко, с едва уловимым шелестом катил по дороге. Мощный двигатель, кожаный салон, автоматическая трансмиссия, оглушительная стереосистема… Степан уже и забыл, когда в последний раз самостоятельно управлял автомобилем, а за рулем иномарки, тем более джипа, он вообще сидел впервые. И тем не менее гнал как на пожар. И вовсе не потому, что в крови пятьдесят граммов водки, а из-за того, что хотелось наверстать упущенное. Два года войны, восемь лет в зоне, молодость, считай, пущена под откос. Но вот он снова на полотне жизненной дороги. И надо сделать все так, чтобы опять не свалиться в пропасть. Поэтому он время от времени сбрасывал газ. Как бы не сбить кого-нибудь из прохожих, не загреметь обратно на нары…