Читать книгу "Легко ли плыть в сиропе. Откуда берутся странные научные открытия - Сергей Комаров"

Премию с Фостером разделил молодой британец Томас Твейтс, который называет себя дизайнером. Допускаем, что идею перевоплотиться в козла Твейтс "подсмотрел" у Фостера, что, увы, широко практикуется в дизайнерской среде, но нельзя отрицать, что подошел он к делу творчески. Чего стоит сконструированный Твейтсом экзоскелет, который позволил ему передвигаться по горам (Альпам) на четырех конечностях, полностью имитируя движения горного парнокопытного. Точность перевоплощения подтвердил едва не случившийся внутривидовый конфликт: козлы вознамерились поднять пришельца на рога, усмотрев в нем конкурента в борьбе за благосклонность козочек. Единственный сбой в эксперименте был связан с питанием. Попытка есть траву, тем более немытую, быстро привела к прогнозируемым последствиям – диарее, которая не только сократила продолжительность эксперимента, но заставила пойти на компромисс – готовить траву в скороварке. Свои незабываемые ощущения Твейтс описал в книге "Человек-козел: как я отдохнул от бытия человека" (GoatMan: How I Took a Holiday from Being Human), вышедшей в 2016 году и пока не переведенной на русский язык.

Выбор Твейтсом объекта воплощения нельзя считать случайным. У нас есть основания полагать, что мысли о своей принадлежности к жвачным парнокопытным из семейства пустоголовых – извините, полорогих – посещали его и раньше. Они заставили его, дизайнера, вдруг заинтересоваться не формой вещей, а их содержанием. В один прекрасный день он посмотрел на тостер и вдруг задался странным вопросом: а из чего он сделан? Дизайнер разобрал его на части, коих оказалось около 400, и задался уже двумя вопросами: из чего и как они сделаны? Он вознамерился докопаться до ответов и сделать тостер своими руками, с нуля, то есть из природных материалов.

Отдадим Твейтсу должное: ему пришлось основательно потрудиться, в том числе и головой. Он изучал книги по химии и консультировался у специалистов; спускался в шахту для добычи железной руды, из которой получал металлическое железо для изготовления нагревательных элементов; собирал сточные воды рудника Рио-Тинто в Португалии, чтобы путем электролиза выделить медь, из которой он делал провода; отправился в горы Шотландии, чтобы разыскать там слюду, пластинки которой он использовал в качестве изолятора нагревательных элементов. Твейтс уже был готов собрать сок гевеи, чтобы сделать каучуковую изоляцию проводов, но смотрители ботанического музея в Лондоне не дали ему это сделать. Также он отступил перед непосильной задачей производства пластика из сырой нефти, но нашел изящный выход в виде природного полимера – картофельного крахмала. Все это очень напоминает трудовые подвиги героев "Таинственного острова" Жюля Верна, хотя сам Твейтс апеллирует к роману "Автостопом по галактике" Дугласа Адамса, но тут уж ничего не поделаешь, другое поколение – другие книги.

Самое удивительное, что все это, собранное вместе, даже работало, пять секунд, после чего благополучно сгорело. Видеоотчет об этом девятимесячном эксперименте вы можете найти на YouTube. Посмотри´те, это стоит того, что подтверждает и почти полтора миллиона просмотров. И вообще, нам кажется, что Твейтс, поддавшись моде, ошибся с выбором специальности. В душе он настоящий ученый и естествоиспытатель.

Шутки шутками, но такие эксперименты по вмешательству в психику могут довести и до диагноза. Если человеку кажется, что он превращается или превратился в зверя, то это самый натуральный психоз, носящий название психической ликантропии или просто ликантропии. С таким диагнозом человек превращается в пациента.

Сюжеты о превращении людей в животных, в первую очередь в волков, очень распространены в сказках, мифах, литературе и кинематографе – помните фильм "Волк" (1994) с бесподобным Джеком Николсоном? Если верить историческим хроникам, то в средневековой Европе массовые эпидемии этой болезни поражали целые деревни и даже небольшие регионы, пейзане при этом бегали на четвереньках, выли на луну и набрасывались на овец и коров. Ученые не верили в это вплоть до 1960-х годов, пока английский врач Леон Иллис не опубликовал статью "О порфирии и этимологии оборотней" (1964)[103]. В ней он описал около 80 изученных лично им случаев ликантропии, которые напрямую связал с порфирией – нарушением обмена веществ, приводящим к повышенному содержанию порфиринов в крови и тканях. Кожа при этом приобретает коричневатый оттенок, истончается и лопается, вследствие чего покрывается шрамами и язвами. Из-за поражения хрящей деформируются нос и уши, скрючиваются пальцы. Больные плохо переносят солнечный свет, который к тому же усиливает болезнь. Неудивительно, что с порфирией связывают еще одно мифическое заболевание – вампиризм.

Это заболевание не самое редкое: в Северной Европе фиксируется в среднем один случай на 10 000 человек, порфирией, в частности, болел английский король Георг III. К счастью, порфирия не заразна, при укусах не передается, это установленный наукой факт. Как и то, что это генетическое заболевание и, следовательно, оно передается по наследству. Соответствующий дефектный ген встречается у одного человека из тысячи; проявляется он довольно редко, тем не менее каждому следует проявлять осторожность. Есть множество триггеров, способных перевести болезнь из латентной, "спящей" формы в острую, и не все они изучены. Так что исследователи, экспериментирующие с превращением в животных, подвергают себя нешуточному риску.

Но есть одно несомненное следствие экспериментов над собственной психикой, на которое вы, конечно, тоже обратили внимание в приведенных выше примерах. После проведения экспериментов у всех исследователей вдруг открывался писательский жар (не путать с даром). И вот что интересно: если проводить аналогичные эксперименты на ком-то другом, то у подопытных такого рода жар не открывается. Этот эффект нуждается в отдельном исследовании.

Homo scribens – человек пишущий

Писательство и научная деятельность нерасторжимы. И дело тут не в том, что ученые так уж любят писать или это у них хорошо получается, – тут как раз наоборот; подавляющая часть ученых пишет плохо, если не сказать ужасно, и только обилие специальной терминологии как-то маскирует недостатки языка и стиля изложения написанного. Ученые просто вынуждены писать, чтобы донести свои теории и экспериментальные результаты научному сообществу, которое в должном порядке их отрецензирует, обсудит, воспроизведет и, наконец, признает (или не признает). Только после такой апробации факт, установленный ученым, может считаться научным фактом, а до этого он, даже трижды правильный, остается незнамо чем. Но суть деятельности ученого состоит в установлении фактов, его увлекает сам процесс творчества и научного поиска, а изложение результатов в научной статье сродни написанию объяснительной в полиции о деянии, которое в ходе его совершения казалось таким захватывающим, веселым и увлекательным.

Все это лирика, а реалии таковы, что ученый должен писать и публиковать статьи. И, как в любом виде человеческой деятельности, здесь есть свои рекордсмены. В 1993 году Игнобелевская премия по литературе была присуждена нашему соотечественнику, химику и кристаллографу Юрию Тимофеевичу Стручкову (1926–1995), который в 1980-х годах за десять лет опубликовал 948 научных статей, в среднем по статье в 3,9 дня. Российское научное сообщество встретило эту весть с чувством глубокого удовлетворения: всегда приятно, когда успешному коллеге надевают на голову шутовской колпак, а именно так трактовали Игнобелевскую премию. Насколько нам известно, сам Юрий Тимофеевич тоже был сильно уязвлен этой премией, он искренне не понимал – за что? Ведь он просто честно и хорошо выполнял свою работу. Естественно, что Юрий Тимофеевич не поехал на вручение премии, он, как все мы – выходцы из СССР, ничего не понимал в пиаре.