Читать книгу "Тот, кто меня сломал - Юлия Николаевна Николаева"

Стас прав: мы обы одиноки, и никому наше с ним одиночество не нужно. Я посмотрела в его лицо. Да, я больше не люблю его. Да, в моем сердце поселился другой. Но все это не имеет значения. И я вдруг поняла, как страшно не хочу быть одна, не хочу гореть в своем личном аду, как сказал Стас.

— Я не предавала тебя, — прошептала, глядя на него, он нахмурился непонимающе. — То есть предала, но не по своей воле. Он грозился, что убьёт тебя. Я сильно сглупила, испугалась и согласилась вместо того, чтобы все рассказать тебе.

Стас опустил руки, отведя взгляд в сторону. О чем-то думал, периодически раздувая ноздри и хмурясь. Прошло не меньше пяти минут, прежде чем он повернулся ко мне, глядя невидящим взглядом.

— И после этого ты все равно хочешь быть с ним?

Я закрыла глаза, нервно сглотнув.

— Но ты же хочешь быть со мной.

Скопившиеся слезинки скатились по щекам вниз. Воцарилась тишина, я открыла глаза и посмотрела на Стаса. Он так и сидел, застыв в одной позе.

— Если бы я пришёл в этот год… — прошептал он, я снова закрыл глаза.

Как это вынести? Какой смысл во всех этих "если бы"? Прошлое осталось в прошлом. У нас есть сейчас. Ужасное, поломанное, болезненное. И спасать друг друга придётся именно в нем.

Стас резко подался вперёд, снова хватая мои руки. Я вздрогнула, распахнув глаза. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом я тихо спросила:

— Все ещё хочешь уехать со мной? — Он медленно кивнул. — Хорошо, — прошептала дальше. Он уставился почти неверяще, приблизил лицо. Словно надеясь удостовериться таким образом, что не ослышался. — Давай уедем.

Он немного растерялся, потом, резко вскочив, заметался по кухне. Я сидела, свесив руки плетьми. Силы покинули меня. Что-то внутри треснуло, сломалось, и я больше не могла двигаться. Пусть он все сделает, а я просто пойду за ним. Куда-нибудь подальше.

— Я сейчас… сейчас соберу немного вещей. Деньги можно будет снять потом… Документы у тебя с собой?

Я кивнула, он тоже и быстро вышел из комнаты. Ходил по квартире, шумел, я сидела, безучастно глядя в стену. Не знаю даже, сколько времени он собирался, вышел в кухню в легких брюках и футболке, с большой спортивной сумкой. Я подняла на него взгляд, Стас снова растерялся.

Бросив сумку, сел передо мной на колени, обхватив ладонями лицо, притянул ближе к себе, заставляя нагнуться, мои распущенные волосы свесились, падая ему на плечи.

— Я сделаю нас счастливыми. Я тебе обещаю. Слышишь?

Я кивнула. Не верила ему, себе не верила. Но когда он встал и потянул за руку, пошла следом.

— Купим тебе новые вещи, — бросил Стас, выезжая из двора, я снова молча кивнула.

Смотрела на город, улицы, мелькавшие за окном, и думала, правильно ли я делаю? Поддаться импульсу и действовать — это поступок Стаса, но не пожалеем ли мы оба, когда окажемся вдвоем, когда будем собирать осколки, пытаясь из них, как из пазлов, слепить хоть что-то похожее на картинку? И насколько сильным будет чувство вины друг перед другом, если у нас не получится? Настолько, чтобы не убежать, не разорвать нашу связь, а всю жизнь вымаливать друг у друга уже не нужное ни одному прощение?

Машина остановилась, я, вынырнув из забытья, тряхнула головой. Заправка.

— Я быстро, — кинул Стас, выскочив из машины, оправил на коленях брюки и пошел в сторону магазинчика.

И вот тут зазвонил мой телефон. Вздрогнув, я перевела взгляд на сумочку, не делая попыток достать его. Он замолк и начал снова, я вытащила мобильный, на экране светилось имя «Арсений».

«Не снимай, — шепнул внутренний голос, — если решила бежать от него, от себя, не снимай».

Но я поддалась слабовольно другому желанию и сняла трубку.

— Какого черта ты творишь, Карина? — он почти выкрикнул эти слова. Я облизнула пересохшие губы, чувствуя каждую трещинку.

— Так будет лучше, — сказал ему. — Тебе ведь уже все равно, отпусти нас.

— Ты в своем уме? Он убийца! Он, черт возьми, родителей не пожалел, ты о чем думаешь вообще?

Вот точно не об этом.

— Я все равно уеду.

В трубке воцарилась тишина, я слушала дыхание Арсения, а сама смотрела в зеркало заднего вида, моля, чтобы Стас еще немного задержался, а Карельский перестал молчать. И он перестал, только лучше бы я не слышала того, что он сказал дальше.

— Вы не можете быть вместе, Карина, — голос спокойный, собранный, как обычно. И от этого еще страшнее. — Не потому, что я не смогу упиваться своей местью, как ты думала. Я не поэтому поставил то условие.

— А почему же? — усмехнулась.

Не верю ему, не верю. Тишина в трубке приобрела почти осязаемость. Расползлась по коже странным предчувствием, сжала горло.

— Я не могу быть уверен на сто процентов, — устало сказал Арсений, — но скорее всего, отец Стаса… И твой отец тоже.

Я не сразу поняла смысл сказанного, но внутри что-то оборвалось. Предательская слабость накатила, сжимая тяжестью голову, забирая силы из рук, я уронила телефон на колени, они подрагивали. Схватив трубку, прижала ее к уху, вырвав остаток слов:

— …тебе объясню. Просто выйди из его машины, я прошу тебя.

Я повесила трубку, закрывая глаза. Разве такое возможно? Разве мало меня била судьба? За что, за что?

Я выскочила из машины, не соображая, что творю. Забыв закрыть дверь, бросилась на дорогу и побежала в обратную сторону так быстро, что ветер свистел в ушах. В голове билась только одна мысль: Стас меня догонит, а я не смогу, просто не смогу сказать ему правду. Неужели это правда?

Резкий шин визг заставил остановиться. Серебристый «Фольксваген» перерезал мне дорогу. Я уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться, распущенные волосы липли к шее и лицу. Молодой мужчина, выйдя из машины, сказал:

— Карина Константиновна, я от Арсения Петровича. Давайте отвезу вас, куда скажете.

Я рассмеялась, нервно так, выпрямившись, села в машину.

— Везите домой, — сказала, глядя в окно, и назвала адрес.

Накатило тупое безразличие. Не хотелось ни думать, ни осознавать. Потом, все потом, просто забыться. Что сделает Стас, когда обнаружит, что я сбежала? Уедет? Вернется обратно? А если он придет ко мне? Как, как я скажу ему… нет, он не придет, ни за что. Мой побег говорит сам за себя. Я передумала.

На мгновенье в груди стало легко, словно я избавилась от груза. Я не хотела, не хотела ехать, но возвращаться туда, в свою жизнь, я тоже не хотела. Особенно теперь, когда от нее вообще ничего не осталось. Ничего и никого.

Машина остановилась во дворе, я молча вылезла и направилась к подъезду. Тут же открылось окно первого этажа, и выглянула соседка, та, что торгует на углу.

— Карина, — позвала полушепотом, я перевела на нее взгляд. Женщина покачала головой. — Что-то ты плохо выглядишь, не заболела?