Читать книгу "Двери иных миров - Роберт Хайнлайн"

– Доброе утро, сэр. Сегодня чудесный день. Будете завтракать в постели или встанете?

Не отвечать! Не слушать! Не обращать внимания! Это часть их плана. Но поздно, слишком поздно. Он почувствовал, как скользит, падает, низвергнутый из мира своей реальности в мир их обмана. Забыл, все забыл, и не за что зацепиться его памяти. Осталось только ощущение какой-то большой, разбивающей сердце потери и боль неосуществленного очищения.

– Оставь, я сам решу.

– Отлично. – Джо поспешил выйти, громко захлопнул дверь и шумно запер замок.

Он долго лежал, не двигаясь, чувствуя, как каждый нерв в его теле натянут до предела. Наконец он встал с кровати, все еще чувствуя себя глубоко несчастным, и начал концентрироваться на мысли о побеге. Но из-за того, что его так грубо вернули из мира его реальности в их мир, он не мог прийти в себя. В мыслях поселились сомнения – может, доктор был прав, когда говорил, что он не одинок в своей несчастной необходимости выбора? Может, он просто страдает паранойей и почему-то считает себя не таким, как все?

Неужели здесь, вокруг него, роятся в своем улье другие люди – беспомощные, слепые, безропотные, осужденные на вечное несчастное одиночество? Неужели сострадание, которое он вызывал у Элис, не что иное, как отражение ее внутренних мук, а не комедия, разыгранная в соответствии с их планами?

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал он, не глядя. Их приходы и уходы уже безразличны ему.

– Дорогой, – медленно и неуверенно произнес такой знакомый голос.

– Элис! – Он немедленно встал и уставился на нее. – Кто разрешил тебе войти?

– Пожалуйста, милый, пожалуйста, я должна была увидеть тебя.

– Это несправедливо. Это несправедливо. – Он больше обращался к себе, чем к ней. И потом: – Зачем ты пришла?

Она встала перед ним, полная достоинства, чего он никак не ожидал. Красоту ее детского личика испортили морщины и тени под глазами, но оно горело какой-то удивительной отвагой.

– Я люблю тебя, – тихо сказала она. – Ты можешь выгнать меня, но ты не заставишь меня разлюбить тебя и бросить в беде.

Он отвернулся от нее, не зная, на что решиться. Неужели он действительно неправильно понимал ее? Неужели за этим барьером плоти и звуковых сигналов тот дух, который всегда стремился к нему? И то, что возлюбленные шепчут друг другу в темноте: «Ведь ты понимаешь меня, правда?»

– Да, любимая, я понимаю.

– Тогда все, что происходит с нами, не имеет значения, пока мы вместе и понимаем друг друга. – Слова, слова, глухо отскакивающие рикошетом от стен…

Нет, он не мог ошибаться! Проверить ее снова!

– Почему ты удерживала меня на этой работе в Омахе?

– Я не удерживала тебя. Я просто говорила, что нужно хорошо подумать, прежде чем…

– Не важно, не важно. – Нежные руки и дорогое лицо, всегда с удивительным упорством направляющие его на путь, которому он не хотел следовать. Всегда с наилучшими намерениями, но так, чтобы он никогда не совершал неразумных поступков, которые он сам никогда не считал неразумными. Быстрее, быстрее, торопись и с ангельским лицом делай все так, чтобы ни на минуту не остановиться и не подумать самому.

– Почему ты не хотела, чтобы я поднялся наверх?

Она попыталась улыбнуться, хотя глаза ее уже наполнились слезами.

– Я не думала, что это имеет для тебя такое значение. Я не хотела, чтобы ушел наш поезд.

Это был незначительный эпизод. По какой-то причине, непонятной ему, он настаивал на том, чтобы пойти наверх в свой кабинет, когда они уже собирались отправиться на вокзал (они уезжали ненадолго в отпуск). Шел дождь, и она напомнила ему, что времени у них в обрез. Он удивил себя и ее, настаивая на том, что поднимется сейчас в свой кабинет. Он даже оттолкнул ее, когда она стала у него на пути. И даже тогда ничего бы не было, если бы он, тоже непонятно почему, не отодвинул штору на окне, выходящем на тыльную сторону дома. Очень сильный дождь шел на фасадной стороне, а здесь, с этого окна, погода была прекрасной, солнечной и никакого дождя.

Он долго стоял тогда у окна, глядя на солнечный свет и собираясь с мыслями. К нему вернулись все его старые подозрения – теперь прибавилось и это необъяснимое противоречие. Потом он обернулся и увидел, что она стоит возле него. С тех самых пор он все старался забыть выражение ее изумленного лица, когда он спросил:

– И как же дождь?

– Дождь? – повторила она слабым, удивленным голосом. – Да, шел дождь. Ну и что?

– Но в окне моего кабинета дождя не было.

– Что? Нет, он был. Я видела, как на мгновение солнце выглянуло из-за туч, ну и все.

– Ерунда!

– Но, милый, какое имеет отношение погода к тебе и ко мне? Какая разница – идет дождь или нет? – Она робко приблизилась к нему и взяла под руку. – Разве я ответственна за погоду?

– Думаю, что ты. Уходи, пожалуйста.

Она отошла от него, причесала вслепую волосы, проглотила слезы и решительно произнесла:

– Хорошо, я уйду. Но помни – ты можешь вернуться домой, если захочешь. И я буду ждать тебя. – Она заколебалась на мгновение и неуверенно сказала: – Может, ты поцелуешь меня на прощание?

Он никак не ответил ей – ни голосом, ни глазами. Она посмотрела на него, потом повернулась, неловко пошла к двери и исчезла за ней.

Существо, которое он знал под именем Элис, не меняя своего облика, вошло в комнату, где все они собрались.

– Нужно отказаться от этой программы. Я не в состоянии больше воздействовать на него.

Они ожидали этого, но все равно пришли в смятение. Гларун обратился к главному управляющему:

– Подготовиться к немедленному внедрению в избранную память воспоминаний о другой жизни.

Затем, повернувшись к главному исполнителю, Гларун сказал:

– Экстраполяция показывает, что в течение двух дней он совершит побег. И наша программа потерпела поражение из-за того, что вы не обеспечили тогда дождь не только с фасада, но и с тыльной стороны его дома. Впредь работайте более тщательно над выбором средств.

– Если бы мы понимали мотивы его поведения, нам было бы проще.

– В моей должности доктора Хейварда я часто думал об этом, – отпарировал Гларун, – но если бы мы понимали мотивы, мы стали бы частью его. Воскресите в памяти договор! Он и так почти вспомнил.

Существо, игравшее Элис, заговорило:

– Может, попробовать программу «Тадж-Махал»? Она ему почему-то нравится.

– Вы уже уподобляетесь ему!

– Может быть. Я не боюсь. Так что, попробуем?

– Посмотрим.

Гларун продолжал отдавать команды:

– Держите структуры наготове до изменения программы. Нью-Йорк и Гарвардский университет уже не нужны. Начинайте очистку памяти.