Читать книгу "По краю Вечности - Дарья Гущина"

— А куда делось пламя?

Я оглянулась на Молчуна, привычно сидящего на моем плече, и улыбнулась:

— А вот оно. Я не знала, что делать с пламенем: уходить обратно в душу и впитываться в ауру оно не желало. И так и уснула ночью, сжимая его в кулаке. А когда проснулась, то обнаружила у своей постели странную птичку. И с тех пор она всегда со мной.

Ребятня с восторгом посмотрела на Молчуна, а тот довольно нахохлился, поднял голову, распушил хвост и заливисто гавкнул. Детвора вздрогнула, и я пояснила:

— Он никак не может освоиться в мире и до сих пор путает облик существа и его голосовое сопровождение.

Мои слушатели невольно заулыбались, и светловолосый мальчик, сидевший ближе всех, неуверенно спросил:

— Значит, мы не так бессильны, как все говорят?

— Смотря с чем сравнивать, парень, — я задумалась, подбирая слова. — Если сравнить нас с древними темными, то да — мы бессильны, но, с другой стороны, в нас скрыты источники внутренней силы. Да, нам нечем управлять вовне, но если покопаться в себе, то можно найти богатые залежи внутренней силы, которая порой мощнее силы внешней. Поэтому главная наша сила — это знание себя и способность управлять собой, запомните это. Не создавать пламя, выпуская его на смерть, но подчинять себе, превращая в источник силы и защиты.

Детвора задумчиво переваривала услышанное, а я переводила дух после длинного рассказа. Мы сидели, расстелив на песке плащи, на заднем дворе дома и наслаждались последним теплом холодеющего солнца. Жилище братства — трехэтажное каменное строение, прикорнувшее у ног Песчаного великана, закрывало заходящее светило, чернея на фоне сумрачного неба и пушистых песчаных холмов. Прохладный ветер срывал с невысоких плодовых деревьев, выращенных Хлоссом, последние листья, с шорохом гоняя их по двору. Подняв голову, я рассеянно посмотрела вдаль сквозь плети голых ветвей. Вот и все, и Пыльная луна ушла, не успев начаться…

Прошло три дня с тех пор, как я вернулась в братство. Эраш, зараза, до кучи стащил у меня все деньги, до последнего медяка, и путь домой затянулся. А когда я приехала, Хлосса на месте не оказалось — он срочно удрал по своим таинственным делам. И скучающая ребятня в количестве десяти человек, мал мала меньше, с утра до вечера не давала мне проходу, а я с удовольствием делилась с ними всем, что знала. Им не хватало общения: вынужденные сидеть в укрытии братства, дети с жадностью слушали чудесные истории о неведомых землях, могущественных магах и угрюмом прошлом темных. Кажется, наш глава, занятый делами, совсем малышню забросил, а взрослые темные в братстве появлялись редко и уезжали скоро.

На крыльце зазвучали твердые уверенные шаги, и громко хлопнула входная дверь. Ребята дружно повернули головы к дому, и один озвучил общую мысль:

— Хлосс!

— Ну, всё, начинается… — уныло пробормотала рыженькая девочка, сидящая рядом со мной.

— Что начинается? — переспросила я.

— Учеба… — и вздохнула тоскливо.

Я невольно улыбнулась:

— Но ведь это необходимо. Как вы собираетесь путешествовать по миру и искать тайники темных, если не знаете ни древних языков, ни истории мира?

— А может, ты нам об этом расскажешь? — снизу вверх на меня смотрели умоляющие синие глаза мальчонки.

— Увы, — я вздохнула, — дела…

— Зачем взрослым столько дел, если не остается времени на отдых?.. — мудро спросила девочка постарше.

…и на нас, то есть на вас — на детей? Все-то ты понимаешь, малышка… Меня болезненно кольнуло угрызение совести.

— Так… получается, — я пожала плечами. — Знаешь, иногда дела имеют особенность расти и копиться… Подрастешь — поймешь.

— И Хлосс также говорит, — она скорчила недовольную рожицу.

Дверь, ведущая на задний двор, распахнулась, и на крыльцо вышел наш глава. Я не удержалась от удивленного взгляда. Много воды утекло с тех пор, когда он подобрал меня малышкой, и я успела выучиться и вырасти, а Хлосс практически не изменился. Лишь чуть глубже стали редкие морщинки в уголках проницательных карих глаз да пара неприметных седых волос заблудилась в густой темной шевелюре. Верно, время совсем не имеет над ним власти… Многие темные, у него обучавшиеся, давно состарились и ушли в Вечность, а глава каким был, таким и остался.

— Все в дом, — тихо велел он. — Скоро будем ужинать.

Ребятня с приветственными криками, подхватив плащи, скрылась в доме, подгоняемая лающим Молчуном, а я поднялась навстречу Хлоссу.

Он подошел, внимательно всмотрелся в мое лицо и покачал головой:

— Ну, Рысь… Сунула свой любопытный нос туда, куда не следовало, да?

Я перевела дух. Я так боялась, что он меня не узнает… И улыбнулась:

— Таков путь искателя, ты же знаешь.

— Знаю-знаю, — ворчливо отозвался Хлосс и взял меня за плечи. — Но к Вечности-то зачем лезть? Я едва тебя узнал. Сунула нос на порог? Зачем?

— Так… сложились обстоятельства, — я смотрела мимо него.

— И тьма с ними, — глава обнял меня. — С возращением, мелочь.

Я уткнулась носом в его плечо и улыбнулась. Выросла давно, достигла двух Старших поколений, а для второго приемного отца так и осталась шаловливой мелочью и непоседливой Рысью… Разве что шкурку прежнюю не по своей воле сбросила…

— Ладно, ужинать пошли. После расскажешь все, что захочешь. Надолго залетела?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Может, на день-другой, а может, не уйду никуда. Посмотрим.

— Ну, кое-куда ты все же уйдешь, — он проницательно прищурился. — Сколько тебе осталось?

От Хлосса ничего не утаить.

— Этот сезон… и всё.

— Тьма, Рысь… Подводишь старика.

— Неужели? — хмыкнула я.

— Не ерничай. Знаешь же, что я тебя главой хотел оставить и на покой уйти. Устал, — он хмуро покусал ус и открыл передо мной дверь.

— Так поговори с нашими. Я, кстати, Шейру и Кнота недавно видела. Они жаловались, что устали скитаться, а возвращаться домой, под твое крыло, им претит. Сказали, загоняешь.

— Их-то? — Хлосс хохотнул. — Загоняю, конечно. Мало гонял мелочью, обормотов, так еще добавлю. Но в главы они не годятся: легкомысленные больно, одним днем живут.

— Слушай, — я дошла до кухни и обернулась. — Как же ты, убеленный сединами и уставший старик, собираешься гонять двух Старших темных вместе с остальной ребятней?

— Молча, — он прикусил ус, и в карих глазах золотыми искрами сверкнуло озорство. — И на тебя еще хватит.

Я погрозила ему пальцем:

— Даже не думай! Я давно выросла!

— Выросла, да не больно-то поумнела, если в столь грязные истории влипаешь, — отрезал Хлосс. — Только из сочувствия в покое оставлю, доживай с миром. Иначе бы…