Читать книгу "Цена ошибки - любовь - Константин Фрес"

— Саша?

Голос Яна был все так же спокоен, и всхлипывающая девушка поморщилась от боли, когда Миша рывком содрал скотч с ее лица.

— Ян… со мной все в порядке, — прошептала она, глотая слезы.

— Умница, — похвалил Ян. — У тебя ничего не болит? Тебе удобно? Сможешь меня дождаться?

— Да, — шепнула Саша, стараясь, чтобы он не услышал ее слез. — Все хорошо.

— Не плачь, — сказал Ян. — Завтра все окончится.

— Да, — тихо ответила Саша.

Завтра все окончится. Завтра Ян привезет деньги, а этот ненормальный убьет ее. На глазах Яна. От этой мысли темнело в глазах, до боли хотелось выть от ужаса и отчаяния, но Саша держалась. Ей не хотелось, чтобы Ян запомнил ее такой — бьющейся в истерике, раскисшей…

— Я хочу, чтоб ты знал, — шепнула Саша, — что очень люблю тебя. И не жалею. Даже сейчас.

— Я тоже люблю тебя, — ответил Ян. Голос его дрогнул, смягчился. — И жалею только о том, что ею ему не свернул. Я сделаю все, чтобы все было хорошо. Слышишь?

— Слышу, — ответила Саша. Слезы текли по ее щекам, и она думала о том, что в последний раз слышит его голос. — Слышу…

— Ну все, все, — Миша грубо оттолкнул ее от телефона, — убедился? Все у нас тут хорошо. Завтра как соберешь деньги, позвонишь мне. И давай без глупостей — или я выпущу ей кишки. Как твоему холую. Понял?

*******

Ночь прошла быстро; Миша спал урывками, видя то ли сны, то ли бред. Лоб его горел, ладони же напротив были ледяными, Миша никак не мог согреться несмотря на то, что сидел у батареи. Озноб бил его и когда Миша закрывал глаза, ему казалось, что все вокруг раскачивается, сжимается, то ли пережевывая его, то ли стараясь выплюнуть.

«Бред, — подумал он. — Заболел. Ладно, с этим потом. Приеду домой и мама заварит мне чаю…»

Однако следующей мыслью была та, которая говорила — не будет больше никакой мамы с ее заботой, и чая ее тоже не будет. Прошлого больше нет, все ушло. Более того — он сам уничтожил его, несколькими ударами ножа, пронзившими тело безопасника, убил всех знакомых, друзей, весь свой мир. Все. Вместо привычной жизни — черная дыра и пустота.

К утру выпал снег, припорошив следы на участке. В десять часов явилась Лилька — возбужденная, радостная, раз в кои-то веки не пьяная. Ее свежее лицо чуть покраснело от мороза, глаза сверкали, и она напоминала себя прежнюю — озорную, красивую, веселую.

— Достала! — с порога завопила она, и Саша, вздрогнув, проснулась. Под утро ей удалось забыться неглубоким сном, перегруженный эмоциями мозг просто не выдержал и подарил ей несколько часов отдыха. — Кто молодец? Я молодец! Дороги перекрыты, говорят, снежные заносы, техника не справляется, но я прорвалась!

— Тихо ты, не ори! — цыкнул на нее Миша, и Лиля осеклась, заметив лежащую на кровати Сашу со связанными руками.

— Это… это что еще такое?! — ошарашенно произнесла Лиля, разглядывая бывшую подругу. — Ты зачем ее сюда притащил?!

— Планы поменялись, — жестко ответил Миша. — Я передумал.

— Что значит — передумал?! — взвилась Лиля, мгновенно окрысившись. — Я тут что, в бирюльки с тобой играю?!

— Я передумал, — повысив голос, повторил Миша. — Умрет она одна. У него на глазах. Хочешь, чтобы твой Ян страдал, мучился? Чтоб превратился в такую же жалкую пьянчугу, как ты?

— Что?! — заорала Лиля, накинувшись на подельника с кулаками, но Миша легко скрутил ее руки и отпихнул девушку от себя.

— Ничего, — сухо ответил он, — глядя, как Лиля ворочается на полу. Она упала неудобно, подвернув ногу, но боль не смогла заставить ее расплакаться, потому что ее злость была сильнее боли. — На себя посмотри, во что ты превратилась. Смотреть противно. Вот и я хочу увидеть Яна таким. Как он будет пускать сопли и пить.

— Ах ты, сволочь, — прошипела Лиля, зло сверкая глазами. — Ты меня использовал…

— Если сама не умеешь пользоваться головой, — зло ответил Миша, — то это сделает кто-нибудь другой. Ну? Давай сюда, я установлю бомбу.

Девушка стрельнула глазами в сторону своей сумочки. Та, тяжелая, распухшая, лежала на стол, и Мише и в голову не пришло, что для дамской сумки она слишком велика. Признаться, что бомба тут? Отдать ее своими руками этому аферисту? Позволить ему воспользоваться ее усилиями, провернуть все так, как он хочет? Да прямо сейчас!

— Она у меня в машине, — рыкнула Лиля. Порывшись в кармане, вытащила маленький пульт, похожий на пульт управления игрушечной машиной. — Держи, террорист…

Она с ненавистью запустила в Мишу пультом, но тот ловко поймал его, даже присев от страха — и Лиля рассмеялась, наблюдая за ним.

— С ума сошла?! Хочешь устроить взрыв раньше времени?!

— Там предохранитель есть, трусливое чмо!

Миша осторожно поднес устройство к глазам, погладил его почти с нежностью.

— Вы у меня все получите, — прошептал он мечтательно.

— Получили, как же, — не унималась Лилька, насмешливо фыркая.

Миша беспечно пожал плечами.

— Один такой заработал по полной, — хорохорясь, произнес он. — Надеюсь, на небесах ему зачтется все, и прием будет торжественным.

— Что? — не поняла Лиля. — Ты о чем?

— Безопасник вчера тоже думал, что не получит, — гнусно усмехнулся Миша. — А еще начальник охраны!..

Лиле показалось, что сердце ее остановилось, кровь отлила от мгновенно побелевшего лица.

— Что ты натворил? — хрипло произнесла она, и Миша рассмеялся, глядя в ее перепуганное, помертвевшее лицо.

— Да подрезал я твоего безопасника. Совсем. Что, жалко? Яновского холуя жалко?

«Андрей, прости!»

Лиле показалось, что пол под ней растворился, исчез, и она падает, падает в бездну, стремительно летит вниз, ожидая рвущей боли от удара о самое дно. Дно отчаяния.

— За что!? — выдохнула она, чувствуя, как закипают слезы. Единственный человек, который относился к ней по-человечески! В глубине души Лиля все еще надеялась, что когда все это кончится… когда безумие, бушующее в крови, затапливающее пламенем разум, утихнет, пройдет, затянутся раны на сердце, она все же подойдет к нему… найдет в себе смелости и силы признаться и сказать ему в глаза, что наговорила лишнего сгоряча. Два таких желанных и простых слова — «прости меня», она уже готова была сказать их, и еще — «давай попробуем все сначала?» Они уже долго вертелись у нее в мыслях, эти простые слова, и лишь отчаянное глупое упрямство заставляло ее делать то, что она вытворяла. Андрей, прости, прости!..

Теперь всебыло кончено. Лиля чувствовала, что уже ничего не изменится, легче не станет, а только больнее и больнее с каждым днем. Потому что теперь кровь Андрея на ее руках. Пусть косвенно, но она виновата. Она. Она это начала.