Читать книгу "Паруса и пушки - Александр Бушков"

Правда, тот же Махов в другом случае приводит подозрительно круглые числа – как раз из его работы и взяты только что приведенные цифры испанских и английских потерь. Почему именно 1000? Скорее уж, скажем, 989 или 1018 – это как-то более жизненно. Поневоле вспоминается сцена из какого-то романа. Автора и название я запамятовал, но этот эпизод помню прекрасно. Подчиненный приносит начальнику смету какого-то предстоящего дела. Посмотрев на общий итог, начальник спрашивает:

– А почему цифра не круглая?

Подчиненный, человек довольно независимый, отвечает спокойно:

– Круглыми бывают только дураки.

Уже через неделю англичане убрались восвоя-си – доперло наконец, что нечего и думать взять Верхний город штурмом, в английском лагере гуляла дизентерия, была реальная опасность, что подойдут по суше испанские войска, обстрелянные и опытные, и раскатают разношерстное воинство как бог черепаху. К тому же меж командирами и капитанами начались ссоры. Десять из них, вдрызг разругавшись с Норрисом, увели свои корабли назад в Англию – самые здравомыслящие люди во всей экспедиции. Никакому наказанию их дома не подвергли – они были не офицерами регулярного военного флота, а вольными пташками, поступавшими как им вздумается.

Дрейк отдал приказ сниматься с якорей – и взял курс на Лиссабон. Вообще-то его захват входил в число стратегических задач эскадры – но, согласно диспозиции, прежде чем идти на португальскую столицу, следовало сначала захватить Азорские острова. Дрейк вторично нарушил приказ – снова из чисто пиратских побуждений. На Азорских островах мало чем можно было поживиться, а вот богатый Лиссабон с этой точки зрения представлял гораздо более заманчивую цель.

Испанцы успешно отбрились и в Лиссабоне. «Серебряный флот» тоже не удалось перехватить. Остатки английской эскадры уныло поплелись на фатерланд – удачнее определения и не придумаешь. Разгром был сокрушительный, пожалуй, превосходивший потери Непобедимой Армады: из 146 кораблей вернулось 70 (неизвестно, входят ли в это число те 10, что вовремя вернулись в Англию. Скорее всего, входят). С людскими потерями обстоит еще печальнее: из 22 375 человек вернулись лишь 8000 (снова подозрительно круглое число. Лично я, когда они мне встречаются во множестве, обязательно употребляю слова «примерно» и «около» – и уверен, что поступаю правильно).

Ни одна из задач экспедиции не была выполнена. Трофеев не было. Пайщики-акционеры, как легко догадаться, поголовно понесли убытки – сама Елизавета, по некоторым данным, сто тысяч фунтов стерлингов. Дрейк в свое оправдание твердил, что под Ла-Коруньей у него не было осадных орудий. На что его резонно спрашивали: а за каким чертом тебя вообще туда понесло, когда приказ был четким и недвусмысленным – в первую очередь уничтожить испанский флот в двух других портах? Что отвечал Дрейк, неизвестно.

Вообще-то за провал дела и столь значительные потери в кораблях и людях Дрейка с Норрисом следовало бы повесить (лично я так бы и поступил). Примеров хватало, упомяну лишь самый близкий по времени: герцог Медина Сидония хладнокровно повесил одного из своих капитанов, благородного дона, за то, что тот нарушил строжайший приказ и вышел из строя. Однако Елизавета учла прежние заслуги Дрейка (то есть изрядное количество золота, серебра и драгоценностей, сданных им в казну) и ограничилась тем, что ненадолго списала на берег, назначив командовать береговой обороной Плимута. Рассчитывала, что Дрейк себя еще покажет – как оно впоследствии и оказалось.

Испанцы взяли некоторый реванш на суше. Вскоре в Корнуолле вспыхнул очередной мятеж против Елизаветы, и испанцы высадили там большой десант. Разбить его и заставить убраться англичанам удалось с большим трудом. Еще один наглядный пример, опровергающий еще одно расхожее заблуждение, широко распространенное: будто «после Гастингса на английскую землю не ступала нога иноземного захватчика». Ступала, и не раз, обутая то во французский, то в испанский сапог…

Еще немного об англо-испанской войне на море во времена Елизаветы. Нынче в нашем Отечестве Карл Маркс категорически не в моде. Его если и упоминают, то исключительно как автора глубоко ошибочных теорий. Меж тем отношение к нему в Европе совершенно иное. После недавнего тяжелого финансово-экономического кризиса в поисках объяснений обратились и к Марксу, причем в большинстве люди отнюдь не левых убеждений, среди них были видные экономисты и финансисты. Книги Маркса и Энгельса, в первую очередь «Капитал», были изданы большими тиражами и принесли издателям немалую прибыль.

Так вот, Карл Маркс однажды сказал, что история повторяется дважды – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса. Это его утверждение подтверждалось множество раз наглядными примерами. В полной мере оно относится и к двум последовавшим вскоре морским рейдам испанцев и англичан. Оба раза эскадры значительно уступали числом Непобедимой Армаде и флотилии Дрейка – и оба раза проваливались бесславно…

Елизавета не зря считала, что Дрейк себя еще покажет. В 1595 г. он вторично штурмовал крупный и богатый город-порт Кадис, и на сей раз успешно – взял его штурмом, основательно разграбил и выжег. В ответ испанский король направил в Англию эскадру с десантом – но она попала в шторм, и корабли были вынуждены вернуться назад.

Англичане, в свою очередь, послали эскадру. На сей раз командовал ею граф Эссекс, фигура заметная в последнее десятилетие правления Елизаветы – вот только в истории он остался в первую очередь из-за своих авантюрных выходок. Он был пасынком многолетнего фаворита Елизаветы Роберта Дадли, графа Лестера, – и сам еще в юные годы стал фаворитом Елизаветы. Единственное, что можно поставить ему в заслугу, – участие в войне англичан против испанцев на территории Нидерландов. Воевал он храбро (правда, крупным полководцем отнюдь не стал) и заслужил нешуточную любовь и уважение своих солдат – за то, что однажды приказал выбросить всю поклажу из своего немаленького обоза (в том числе и, деликатно выражаясь, «трофеи») и погрузить в повозки раненых.

Все остальное, из-за чего он и остался в истории, – это получившие широкую огласку авантюры. Эссекс возжелал участвовать в экспедиции Дрейка-Норриса – но Елизавета, опасаясь за жизнь своего любимца, категорически это ему запретила. Тогда Эссекс попросту сбежал, как ребенок от строгой воспитательницы – тихонько уплыл из Англии на небольшом суденышке и догнал эскадру. При попытке взять штурмом Ла-Корунью он проявил нешуточную храбрость – но она была насквозь дурацкая. Стремясь, видимо, подражать старинным рыцарям, он подобрался вплотную к воротам Верхнего города и с нескольких шагов метнул в них копье. Естественно, реальной пользы от этого не было никакой. Эссекс ухитрился подойти к стенам и убраться от них под градом пуль и стрел – но, учитывая обстоятельства его смерти, лишний раз убеждаешься в справедливости старой русской пословицы: «Кому быть повешену, тот не утонет».

Но не будем забегать вперед. Точно так же не имела никакого смысла и другая выходка Эссекса: он вновь подобрался к самым стенам и стал драть глотку, вызывая испанского коменданта за ворота, на честный бой один на один. В точности как мыши из известного мультфильма: