Читать книгу "Моя судьба с последней парты - Кира Фарди"

— Я готова слушать. Какое я совершила преступление, что вы готовы распять меня на кресте?

— Оля, разве можно так оскорблять талантливого хирурга? На его гениальные руки е молиться надо, а ты…

— А что я?

— Горячий кофе вылила.

Оля вытаращила глаза да так и замерла с чашкой кофе, не донеся ее до рта. «Вот ублюдок! Кастрировать таких мудаков надо!» — ярость клокотала в душе и просилась наружу. Девушка встала и швырнула чашку в раковину — пожилые женщины вздрогнули и посмотрели на нее. Оля успокаивающе подняла руки и села на место.

— Продолжайте, что он еще наговорил? — сквозь зубы проговорила она.

— Олег Борисович шепнул по секрету, — Оля не сдержалась, хмыкнула. — Что я смешного сказала? — обиделась тут же Тыча.

— Вы сказали «по секрету». Но какой же это секрет, если все уже знают, — пожала плечами Оля.

— Ну, — смутилась тетя Юля, — он сказал по секрету не мне, а медсестре из приемного покоя Варе Соколовой.

— Ага. А Варвара поделилась с вами? — Оля не могла сдержаться, чтобы не подколоть жадную до новостей натуру Тычинки. Она чувствовала, что теряет над собой контроль, и ничего не могла с этим поделать.

— Нет. Ты не поняла, — тетя Юля закрутилась, заюлила, видя, что все смотрят на нее. — Варя, наверное, сохранила секрет, а вот Гульнара…

— А-а-а, — ехидно веселилась Оля, — там еще и наша Гульнара была? Хор-о-о-о-ший секрет.

Она не хотела обижать мамину подругу. К тете Юле девушка относилась терпимо. Одинокой женщине, оставленной сыновьями, которые уехали в Канаду, завели семьи, но не торопились забирать мать с собой, нужно было дружеское плечо и поддержка. Она просто хотела превратить взрывоопасную информацию, которую та принесла, в сплетню самого низкого сорта. Оля глубоко вдохнула, чтобы немного успокоиться. В таком состоянии она могла только навредить себе и семье.

— Оля, ты меня совсем запутала, — голосом строгой учительницы сказала тетя Юля, и девушка поняла, что перегнула палку. — Ваша санитарка мыла перевязочную и все слышала, а так как ей никто не говорил держать информацию в секрете, она и поделилась ею со знакомой, а та дальше… ну, сама знаешь… по цепочке.

— Тетя Юля, а вы не думали, что каждое звено этой, как вы выразились, цепочки, добавило что-то свое, в результате к вам в руки попала несвежая, дурно пахнущая новость? «А вы ею еще и с мамой поделились», — дополнила Оля про себя, но вслух не сказала.

— Прости Олечка, я как-то не подумала, — извиняюще опустила глаза тетя Юля.

Оля посмотрела на маму: та сидела с сердитым лицом и сверкала глазами в сторону подруги. Но сразу было видно, что злилась она уже не на дочь, а на Тычу, которая, не разобравшись, наговорила всякой ерунды, а она в горячке, набросилась на Олю.

— Дамы, теперь мы все успокоились, поэтому давайте пить чай и обсуждать нашего сельского красавца доктора Анисимова, — улыбнулась Оля. — Что он про меня говорил? Как я его оскорбила.

— А может, не надо, — пошла на попятную тетя Юля, — сама же сказала, что сплетня.

— Но она гуляет по поселку, значит, я должна быть в курсе.

— В общем, он сказал, что ты его преследуешь.

— Что я делаю? — чуть не захлебнулась от возмущения Оля.

— Ну, — Тыча спрятала глаза в чашку с чаем, — ты прохода ему не даешь как мужчине. А три дня назад, вместо того чтобы забирать маму из больницы, поехала за ним в областной город, пришла в то же кафе, что и он, и уселась с каким-то амбалом за столиком. Когда Олег Борисович подошел к тебе, чтобы сделать замечание, ты на глазах у посетителей вылила ему на руки горячий кофе. Он, бедняжка, сегодня не смог провести плановую операцию.

— Что? — Оля сидела с перекошенным лицом, осмысливая сказанное тетей Юлей, но оправдаться не успела: к ней подбежал Венька и закричал:

— Бабушки не ругайте маму! Дядя Илья ее спас!

— Какой дядя Илья? — тут же насторожилась тетя Юля и повела любопытными глазами. Ее уши зашевелились, приготовившись, как локаторы, принимать новую информацию.

Оля замерла от неожиданности и подняла глаза: мама, не мигая, смотрела на нее, и выражение ее лица было болезненно-страшным.

— Мамин друг, — живо ответил Венька, довольный, что взрослые обратили на него внимание. — Он…

Анастасия Ивановна сообразила быстрее остальных:

— Венечка, золотко, остался последний рогалик. Кто его съест?

— Я! — закричал мальчик, вскочил на стул и стянул из вазочки печенье.

— Сначала вымоем руки, — подхватила его соседка под мышку и понесла в ванную. — Юля, что расселась? Помоги мне, — позвала она с собой и Тычу.

Оля благодарно проводила их глазами. В присутствии маминой подруги ей пришлось бы солгать.

— Оля, — тихо произнесла Галина Семеновна, — как это понимать?

— Мама, я тебе позже объясню, — Оля выразительно кивнула в сторону тетю Юли, которая стояла спиной к ним в раскрытом дверном проеме ванной.

— Лучше не начинай! Слушать ничего не буду, — категорично отвернулась Галина Семеновна. — Этот человек больше никогда не войдет в нашу жизнь.

— Кто не войдет? — вернулась из ванной тетя Юля.

— Олин муж.

— Олечка, к тебе приезжал муж? — округлила любопытные глаза Тыча. — Интересно было бы посмотреть на паразита, который бросил такую прекрасную и воспитанную девушку. Я иногда не понимала этих двуногих с пестиком посерединке…

— Юля! — закричали соседка и Олина мама. — Здесь же ребенок!

— Ой, забыла, — чуть приглушила звук громкоголосая Тыча. — И все равно. За стервами бегают, любовь на коленях выпрашивают, а тут? И красавица, и умница. И зачем тебе понадобился доктор Анисимов? — неожиданно вспомнила она. — Он же женат.

— Вы все неправильно поняли, тетя Юля, — успокоила ее девушка. — Олег Борисович немного преувеличил. Я действительно пролила кофе, но не на его волшебные руки, а на брюки. И кофе уже остыл. Так что, где наш хирург поранил кисти так, что не смог оперировать, я не знаю. Мамочка, я очень устала. Сегодня была тяжелая ночь, — она увидела, что сын побежал на улицу, наклонилась к слушательницам и таинственным тоном продолжила. — Представляете, привезли четырехлетнего мальчика. Он упал с четвертого этажа.

— Как! — ахнули женщины. — Куда смотрели родители?

— Дверь на балкон была приоткрыта. У ребенка улетел шарик. Он вышел, пока никто не видел, встал на стул, потянулся за ниточкой и сорвался.

— Господи! Насмерть? — бедные старушки держались за сердце.

— У мальчика сильный ангел хранитель оказался. Наш маленький Икар прокатился по краю веток липы и упал на куст сирени, а только оттуда на землю. Сидит такой в приемном покое, весь в царапинах, но ни одной косточки не сломано. Мать рядом в истерике бьется, мы ее нашатырем откачиваем, а он гладит ее по голове и приговаривает: