Читать книгу "Предсказание - Дин Кунц"

Я положил трубку. Ладони вспотели. Я вытер их о зеленые больничные штаны…

Бизо направлялся в больницу. Я это чувствовал. Собирался нанести второй визит в родильное отделение спустя двадцать четыре года с лишним после первого. Но теперь он хотел забрать нашего ребенка.

Глава 38

Я не хотел вводить Лорри в курс дела. Ей и без того хватало забот. Так что не стоило рассказывать еще и о том, что Бизо на свободе.

Однако, если бы я вернулся в «родилку», она, несмотря на боль, застилавшую глаза, обязательно разглядела бы страх на моем лице. И я не мог бы солгать

Лорри, даже для ее блага. Я — масло для ее горячего ножа, она размазала бы меня по гренку в шесть секунд.

Кроме того, доктор Мелло Мелодион, похоже, задал не все вопросы насчет моего шоколадно-яблочного торта, но сейчас времени отвечать на них уже не было.

Я поспешил в комнату ожидания, в которой застрелили доктора Ферриса Макдональда. Тогда, правда, она выглядела иначе. Из этой комнаты Бизо ворвался в само родильное отделение, где и застрелил медицинскую сестру Хансон.

Если преступники действительно возвращаются на место, где совершили преступление, то по пути к нашему младенцу он мог сюда заглянуть.

А мог и не заглянуть.

Я не хотел вверять случаю судьбу моей жены и ребенка.

Вновь вытер ладони о зеленые штаны и через вторую дверь прошел в главный коридор.

Там было очень уж тихо даже для больницы, словно сильный снегопад заглушил все звуки, которые могли долетать снаружи.

По мою правую руку я видел четыре двери, которые, вероятно, вели в различные помещения родильного отделения. За ними — длинное окно, из которого открывался вид в палату для новорожденных, лежащих в своих кроватках.

В ближнем конце коридора была дверь, над которой светилась надпись: «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД». Она вела на лестницу. Бизо мог подняться по лестнице, пусть она предназначалась для использования в чрезвычайных ситуациях, скажем, при пожаре, и я не увидел бы его, находясь в комнате ожидания для отцов. Так что мне следовало нести вахту именно в коридоре.

«Динь!» Этот едва слышный звук донесся из ниши для лифтов, в самой середине коридора. Кто-то прибыл на третий этаж, где располагалось родильное отделение.

В последнее время мне приходилось так часто задерживать дыхание, что в скором времени я мог бы сменить профессию, переквалифицироваться в ныряльщика за жемчугом.

Из ниши вышел врач в белом халате. Он о чем-то разговаривал с медсестрой, слишком маленькой и женственной, чтобы сойти за Конрада Бизо. они направились не ко мне, а в другую сторону.

Я подумал, что надо бы пройти к лестнице и проверить, не поднимается ли кто по ней, но я не хотел уходить из коридора.

И где люди Хью Фостера? Им давно уже следовало прибыть в больницу.

Посмотрев на часы, я понял, что трубку положил на рычаг лишь две минуты тому назад. Так что копы еще были в пути.

Когда дожидаешься прихода убийцы, время течет отнюдь не так быстро, как на кухне, где занимаешься любимым делом.

В больнице был один-единственный охранник, который сидел в холле на первом этаже. Я подумал, а не позвать ли его сюда, на третий этаж.

Его звали Верной Тиббит. Шестидесяти восьми лет от роду, с толстым животом, близорукий, без оружия. Его работа заключалась лишь в том, чтобы объяснять посетителям, как пройти в то или иное отделение, помогать колясочникам, приносить кофе женщине, которая сидела за информационной стойкой, да полировать свой жетон.

Я не хотел, чтобы Вернона убили, а женщина за информационной стойкой осталась бы без кофе.

Если Конрад Бизо не мог приехать на танке и проломить стену больницы, он бы все равно явился вооруженным. У меня сложилось впечатление, что с оружием он не расстается ни днем, ни ночью.

У меня не было пистолета. Не было ножа. Дубинки. Даже рогатки.

Когда я вспомнил о винтовке, которую я взял у Бизо и положил в багажное отделение «Эксплорера», по спине пробежал холодок. В лесу он сменил рожок-магазин, но второй точно не расстрелял. Я тут же представил себя Рэмбо, хотя едва ли мог сравниться фигурой с Сильвестром Сталлоне.

Но сразу понял, что не могу носиться по коридорам, паля во все стороны из автоматической винтовки. Я не работал в больнице, а посетителей в столь поздний час к пациентам уже не пускали.

Я боялся, что меня застрелят, тревожился за рожающую Лорри, за нашего еще не родившегося ребенка, из-за того, что моя больная левая нога, на которую сегодня выпала слишком уж большая нагрузка, может подвести меня в критический момент. Да еще эта зеленая больничная одежда. Она меня сковывала.

Я снял эластичные бахилы, надетые на лыжные ботинки, но лучше от этого не стало. Я все равно чувствовал себя так, будто оделся для маскарада.

Хэллоуин наступил в этом году на девять месяцев раньше положенного. В любой момент мог прийти клоун-маньяк, без костюма, но все равно страшный.

«Динь!»

Я проглотил адамово яблоко, которое запрыгало в желудке.

После звона в коридоре третьего этажа установилась мертвая тишина. Такая тишина обычно воцарялась на пыльной улочке маленького городка на Диком Западе, когда все горожане уже попрятались по домам и стрелки должны появиться с минуты на минуту.

Но вместо стрелка из ниши с лифтами в коридор вышли папа, мама и бабушка Ровена.

Меня поразило, что они прибыли так быстро. Я ждал их как минимум через полчаса. Их присутствие подняло мне настроение и прибавило мужества.

Когда они направились ко мне, приветственно взмахивая руками, я устремился к ним, чтобы обняться со всеми и с каждым.

И тут меня как громом поразило: все, кого я любил — мама, папа, бабушка, Лорри и наш ребенок, — собрались в одном месте. Бизо мог убить их всех одной длинной очередью.

Глава 39

Зимой на улицу бабушка Ровена выходила только в комбинезонах, которые шила сама. Холода она не выносила и свято верила, что одну из прошлых жизней провела на Гавайях. Иногда ей снились сны, в которых она носила ожерелья из ракушек, юбку из травы и танцевала у подножия вулкана.

Она и все остальные жители ее деревни погибли при извержении вулкана. И в результате ей вроде бы следовало бояться огня. Но она подозревала, что в другой и в более недавней прошлой жизни была эскимоской, которая умерла, когда нарты, на которых ее везла собачья упряжка, попали в жуткий буран и ей не удалось найти обратную дорогу к иглу.

В белом комбинезоне с капюшоном, плотно облегающим голову, и «молнией», застегнутой до самого подбородка, так что открытым оставалось только лицо, бабушка Ровена вперевалочку шла ко мне, раскрыв руки для объятия. Я не мог решить, кого она больше напоминает — трехлетнего малыша, одетого для зимней прогулки, или снеговика из рекламного ролика компании «Мишелин».