Читать книгу "Творец Заклинаний - Себастьян де Кастелл"

Мере-сан улыбнулась.

— Хорошо. Умно. Теперь у тебя есть вопрос, и я думаю — есть и ответ.

Да… Сколько раз я сидел в своей комнате, в страхе думая, что со мной станется, если я не сумею зажечь татуировки? Сколько раз я чувствовал злость, когда Шелла или кто-то еще становился сильнее?

Я знал, что они потешаются надо мной, ожидая, когда я сделаюсь слугой. Именно это происходит с людьми, не имеющими собственных заклинаний.

— Когда магия делается мощнее… — сказал я, — более всех страдают те, у кого ее нет. На нас напали ше-теп.

Мере-сан кивнула.

— Чем сильнее магия, тем шире становится пропасть между нами. Каждое новое поколение ше-теп все более напоминает рабов.

— Что такое рабы? — спросил Рейчис. Вторая белка что-то просвистела ему, и он снова покосился на меня. — Люди, какие же вы отвратительные создания!

— Иди, — сказала Мере-сан. — Если мы правы и заговорщики — ше-теп, они отвели твою сестру и аргоси в такое место, из которого мы черпаем магию, но куда мы сами не можем попасть.

— Оазис? Но мы ходим туда постоянно. Там мы учимся работать с магией в первую очередь!

— Это источник — или всего лишь фонтан?

— Хватит говорить загадками! Моя сестра и мой друг в опасности! — Я глянул на свои татуировки, жалея, что не зажег магию шелка. Она могла бы помочь мне сотворить поисковое заклинание…

Только вот моя мать уже пыталась найти Шеллу, и этот способ не сработал.

Источник или просто фонтан?..

— Рудники! Вы говорите о рудниках. Оазис — источник, но именно из металлов делается краска наших татуировок.

— И что? — спросил Рейчис.

— Маги не ходят в шахты, поскольку близость необработанных руд ослабляет их. Поэтому их добывают ше-теп, а мы благодаря краскам обретаем связь с шестью формами магии.

Мере-сан протянула руку и кончиком пальца тронула кожу под моим левым глазом. Ощущение было странным… словно вибрация в воздухе, когда в небе бьет молния.

— Семью. Магий семь, Келлен.

За всеми этими треволнениями, за всем, что я узнал о своих предках и медеках, я умудрился позабыть о Черной Тени и о черных полосах на моем лице. О болезни, которой наградила меня собственная бабка.

— Почему она сделала это со мной?

— Как знать?.. — отозвалась Мере-сан. — Может, безумие разрушило ее мозг?..

Следующие слова сорвались с губ помимо моей воли:

— Я рад, что отец убил ее! Она обрекла меня на смерть.

Мере-сан пожала плечами.

— Та Серентия, которую я знала, была мудрой женщиной и искусным магом.

— Пока не свихнулась.

Вдовствующая княгиня посмотрела на меня. На ее лице не было осуждения, лишь… грусть.

— Мы должны сделать выбор — и ты, и я. Ненавидеть ли безумную женщину, которая пыталась уничтожить тебя? Или поверить, что какая-то часть души твоей бабушки сохранилась и она, может быть, поняла то, что не понимали мы. Магия — это не добро и не зло. Все зависит от того, как ее использовать. Какова цель…

— И какова цель? Почему бабушка решила заразить меня Черной Тенью?

— Только время покажет. Ну, если ты проживешь достаточно долго, чтобы пойти дорогой, лежащей перед тобой. — Мере-сан отвернулась и направилась в глубь сада. — А моя дорога ведет в другую сторону.

— Постойте! — воскликнул я. — Нам же надо остановить этих заговорщиков ше-теп! Вы должны помочь мне…

Она остановилась на миг.

— Я отдала нашим людям триста лет, Келлен. И была связана заклинанием человека, которого я любила и который любил меня. Я зависела от магии и устала от нее и от воспоминаний. Будущее принадлежит тебе и твоему поколению. А у меня осталось только одно дело…

— Какое? — спросил я. — Что может быть важнее, чем будущее нашего народа?

— Я хочу погулять в своем саду, — сказала она и направилась к клумбам и зарослям винограда, протягивая к ним руки. С каждым шагом Мере-сан заклинания, мерцающие под ее кожей, бледнели. Тело словно истончалось, становилось все более хрупким. Не успев притронуться к лепестку цветка, вдовствующая княгиня обратилась в прах.

Глава 33

РУДНИК

Вход в рудник был помечен колоннами, выщербленными от ветра и покрытыми противным серым мхом, который мерцал в темноте призрачным светом. Я прятался среди деревьев, ожидая, что дворцовые стражники вот-вот придут за нами. Но лес оставался тихим. Единственным звуком, раздававшимся в нем, было мое натужное дыхание.

Действие громовой травы давно закончилось, а события последних дней давали себя знать. Мне с трудом удавалось поспеть за проклятым белкокотом.

Рейчиса не особо впечатлила моя выносливость.

— Вы, люди, и правда не можете…

— Хватит, — сказал я, опускаясь на колени, чтобы отдышаться. — Я уже понял. Люди бесполезны. А гигантские белки — величайшие охотники, следопыты, бегуны, воины… что я забыл? Может, поэты?

Он фыркнул.

— Знаешь, я понимаю, что такое сарказм.

Вот бы мать выдала ему заслуженную оплеуху! Но ее с нами уже не было; где-то по пути она оставила нас. Видимо, вернулась к стае.

Я посмотрел назад, в ту сторону, откуда мы пришли. Ярдах в тридцати от нас находилась старая конюшня. Там стояла одна-единственная серо-белая лошадь в яблоках, наверняка принадлежавшая Фериус.

Ладно. Если Фериус в шахтах, вероятно, и Шелла там же. Всего-то и нужно — пройти несколько миль по туннелям, найти Шеллу и Фериус, освободить их и вернуться назад. Легче легкого.

Я посмотрел на свои руки, проверяя, вдруг магия шелка внезапно ожила? Тогда можно было бы сотворить заклинание, скрывающее наше присутствие. Не ожила она, разумеется, и не оживет, потому что отец начертал контрсигиллы, навсегда отняв у меня магию шелка.

Ладно. Не легче легкого.

Может, сходить в город за помощью? Но Теннат и его братья до сих пор охотятся за мной. Рафан свяжет меня заклятием пут, едва лишь увидит. И даже если я доберусь до дома — что толку? Снова окажусь распятым на столе, и отец закончит начатое. Он не поверит мне. Разве можно поверить, что наши люди уничтожили медеков? И уж тем более — что ше-теп, которые не осмеливались даже взгляд поднять на мага, устроили какой-то заговор?

Неудивительно, что Рейчис нас ненавидит. Оказывается: мы давно уже прогнили насквозь.

Может, не стоило с ним связываться и отдавать свою жизнь в руки — точнее, лапы — существа, которое презирает всех двуногих?

— Ты правда ненавидишь людей? — спросил я.