Читать книгу "Девушка в голубом пальто - Моника Хессе"

– Вы ненавидите ее?

Мириам смотрит на свои сложенные руки.

– Ненавидела. Никого на свете я так не ненавидела. Но она же не знала. Мне нужно верить в это сейчас. Я думаю, она рассказывала дяде обо мне, не сознавая, что может случиться. Она не хотела этого. – Мириам поднимает на меня глаза. – Вы верите, что это так?

– Я верю – если верите вы.

Не знаю, почему для Мириам так важно, чтобы я была хорошего мнения об Амалии. Ведь она совсем не знает меня.

И вдруг меня осеняет. Для меня это тоже было бы важно, если бы касалось моих друзей. Всех нас – Баса, Элсбет, Олли. Важно, чтобы кто-то нас понял. Мы измучены и вовсе не безупречны, но делаем в этой войне все, что можем. На нас навалилось что-то огромное и чудовищное. И мы тоже не знали всего, как Амалия, и не хотели трагедии. Тут нет нашей вины.

Мириам подходит к кровати и садится. Я присаживаюсь рядом. Ни одна из нас не произносит ни слова. Мы просто смотрим в окно, за которым волны бьются о берег с заграждениями.

Глава 34

В конце концов я решила не ночевать в гостинице тетушки Амалии. Мириам недостаточно хорошо знает меня, так что мне вряд ли удастся ее утешить. Я говорю ей, что возвращаюсь в Амстердам. И что у нее есть там дом: она может жить у фру Янссен, если захочет. Но, пожалуй, лучше оставаться здесь, пока не кончится война. В безлюдной гостинице с правильными документами безопаснее, чем в Амстердаме.

Я направляюсь к железнодорожной станции. Там я извожу кассира в билетной кассе до тех пор, пока он не продает мне билет на следующий поезд до Амстердама. Рядом со мной в вагоне сидит какая-то женщина. Она шепчет, что битва при Сталинграде закончена и нацисты проиграли. Это их первое официальное поражение в этой войне.

– Слава богу! – восклицаю я.

Однако я тотчас же спохватываюсь. А что, если она коллаборационистка? Тогда мне следовало ответить неопределенно или выразить отчаяние. Но нет, она явно не сторонница нацистского режима. Она украдкой жмет мне руку, разделяя радость. А потом мы умолкаем. Потому что неизвестно, кто нас подслушивает. Мы молчим всю дорогу. Я ощущаю сильную усталость. Итак, все загадки решены. Может быть, делая хорошие поступки во искупление плохих, нельзя ожидать, что уцелеешь.

Когда я вернусь домой, мама с папой спросят, где я была. Я пойду обедать с Олли, Виллемом и Санне. А когда смогу, навещу Мину. Иногда у меня все еще будет болеть сердце. Возможно, довольно часто. Наверное, можно исцелиться, даже если не уцелел.

Я нашла девушку – но не ту, которую разыскивала. Я рассталась с подругой, по которой тоскую каждый день. Я вернусь на работу. Мне станет лучше, но не сразу. Я отыщу все спрятанные вещи и раскрою все тайны.

Как я впервые поняла, что люблю Баса.

Ему было шестнадцать, мне пятнадцать. Это случилось не в тот день, когда мы слушали радио в его доме. Тогда он понял, что любит меня. А я поняла неделей раньше. Это произошло на школьном дворе. Кто-то сказал, что предпочитает сначала прочесть последние страницы книги, чтобы убедиться, что все кончилось хорошо. Бас заметил, что ничего глупее не слышал. Он велел дать ему книгу, о которой шла речь. Затем открыл ее на последней странице, взял ручку и начал что-то писать. Я думала, он напишет: Все кончилось хорошо. Но когда Бас вернул книгу, оказалось, что он написал: Всех изувечил медведь, это очень печально, пошли есть мороженое.

Бас поднял меня за руку со скамейки и сказал:

– Может быть, медведь и не изувечил тебя, а только слегка поцарапал.

А потом я скорчила рожу, и он поцеловал меня, и мы пошли есть мороженое. У нас с ним все только начиналось – в мире, который был близок к концу, о чем мы и не подозревали.

К вопросу об исторической точности

Хотя все сюжетные линии и персонажи в этой книге вымышленные, упомянутые исторические события реальны. Они разворачивались в Голландии во время Второй мировой войны. Топография Амстердама в этом романе тоже подлинная. Нидерланды были оккупированы в мае 1940 года. Более двух тысяч голландских военнослужащих было убито в битве за Нидерланды. Немецкие оккупанты начали вводить все более жестокие ограничения для еврейского населения.

Около ста тысяч голландских евреев умерло во время холокоста. Это почти три четверти еврейского населения – гораздо более высокий процент, чем в соседних странах. Есть множество мнений относительно того, почему так случилось. Нидерланды – плоская, возделанная земля, и в ней мало лесов и природных убежищ, где можно спрятаться. Страны, с которыми граничит Голландия, также были оккупированы, что ограничивало пути к бегству. Сопротивление создавалось медленно. Дело в том, что в Первую мировую войну Нидерланды были нейтральны. Поэтому у ее граждан не было ни инфраструктуры, ни знаний для создания подпольных сетей. Процент голландских коллаборационистов был сравнительно высок. И даже тех, кто осуждал оккупацию, убаюкивало ложное чувство безопасности вследствие того, что нацисты вводили ограничения постепенно. Страна была как лягушка в медленно закипавшей воде.

Еврейский совет, состоявший из лидеров диаспоры, вначале верил, что как связующее звено между нацистами и еврейским населением сможет улучшить обращение со своими в Нидерландах. Но сегодня многие считают, что действия совета ненамеренно облегчали выслеживание, преследование и депортацию евреев в концентрационные лагеря, где их убивали.

Однако в стране имели место и поразительные акты героизма. При изображении Олли, Юдит и их друзей я использовала реальные типы групп Сопротивления. Но главным прототипом стала Амстердамская студенческая группа. Эта группа студентов университета занималась спасением детей. Прототипами моих персонажей также стали те, кто был назначен на работу в Холландше Шоубург. В основном это были евреи. Шоубург был местом невыразимого ужаса, но также и редкой отваги. Там проводились рискованные операции по спасению в Амстердаме. Шестьсот еврейских детей было тайком вынесено из яслей, находившихся через дорогу от Шоубурга. Их прятали в корзинах для грязного белья или передавали через стену двора. Иногда малышей открыто несли по городу. Работники «ошибались» при подсчете детей, за которыми должны были присматривать. Описывая действия персонажей, я вдохновлялась жизнью, читая или слушая рассказы о многих людях, связанных с Шоубургом. Вот лишь некоторые из них: Пит Мербург, один из основателей Амстердамской студенческой группы; Генриетта Пиментел, которая руководила работой в яслях и была убита в Аушвице в 1943 году; Валтер Зюскинд, который подделывал документы детей, работая в Шоубурге, и был убит в 1945 году.

Работа фотографов Сопротивления – это реальность. Сеть фотографов, не особенно тесно связанных друг с другом, в 1944 году получила официальное название «Подпольная камера». Они рисковали личной безопасностью, тайно фотографируя солдат и гражданское население. Их снимки остаются одним из самых ярких свидетельств жизни в Нидерландах во время нацистской оккупации. Женщины-фотографы были особенно изобретательны: они прятали камеры в кошельки и сумочки. Лидия ван Нобелен-Ризоу не была членом «Подпольной камеры», но она жила в квартире, окна которой выходили на задний двор Шоубурга. Она начала делать фотографии еврейских узников после того, как узнала среди них школьную подругу. Сюжетная линия Мины основана на этом эпизоде.