Читать книгу "Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - Ханан Аль-Шейх"

Нур ад-Дин ушел на рынок торговать, а невольница принялась плести из шелка кушак, и не встала с места, пока его не закончила. На следующее утро она велела юноше отнести кушак на персидский рынок и продать его с торгов.

– Проси за него не меньше двадцати динаров, – предупредила она.

Нур ад-Дин посмотрел на нее недоверчиво, не в силах поверить, что из ниток, купленных за двадцать дирхамов, можно сотворить то, что продастся за двадцать динаров.

– Ты и не представляешь, как ценится такой кушак, – сказала ему Зумурруд.

И она оказалась права – он выручил за кушак двадцать динаров.

Нур ад-Дин вернулся довольный и попросил Зумурруд научить его плести кушаки.

– Это куда выгоднее, чем торговать вразнос, – сказал он.

И целый год рукодельница Зумурруд плела кушаки, а Нур ад-Дин продавал их, и они выручили неплохие деньги и купили себе домик.

Как-то утром Зумурруд попросила Нур ад-Дина купить ей больше ниток, чем обычно, потому что она решила соткать ему накидку на плечи, и на следующий день Нур ад-Дин уже щеголял на рынке в накидке, ловя завистливые взгляды других торговцев и гордясь, что ее соткала ему возлюбленная. Но несколько дней спустя, подойдя утром к Зумурруд, чтобы, как обычно, попрощаться, он заметил, что она плачет.

– Что случилось? – спросил он возлюбленную.

Но Зумурруд заплакала еще пуще.

– Я тоскую, потому что нам предстоит разлука.

Нур ад-Дин не мог понять, почему Зумурруд оплакивает дни их счастья, будто тем суждено скоро закончиться.

– Как мы можем расстаться, когда ты стала мне дороже меня самого?

– Разве ты не знаешь, что и в самом синем небе собираются тучи, а море выносит на берег утопленников, хотя и таит в своих глубинах жемчужины? Я убедилась, что большая часть людей со временем проявляет жестокость и испорченность своего сердца.

Нур ад-Дин стал умолять ее объясниться.

– Мне пришлось бежать из Персии, потому что, как ты и сам заметил в тот день, когда купил меня, я не могу не бранить людей, которые этого заслуживают. Один из них так разъярился, что поклялся найти меня, даже если я спрячусь в скорлупе ореха, овладеть мной насильно и стать моим хозяином. Я заметила его вчера, когда выходила из бани. Слушай меня внимательно, о мой хозяин и возлюбленный: ты должен остерегаться его, ибо он не человек, а дьявол. Он хромает на левую ногу, а борода у него густая, как у барана. Он приехал сюда за мной!

– Я убью его, как только увижу, – сказал Нур ад-Дин, исполнившись страха и тревоги.

– Нет, не убивай его, но не заговаривай с ним и не торгуй, как бы он ни просил. Даже не здоровайся с ним.

На следующий же день на базаре к Нур ад-Дину, нежившемуся на солнцепеке, неожиданно подошел тот самый перс, от которого Зумурруд его предостерегла.

– Откуда у тебя эта накидка? – спросил он.

– Мать соткала, – неприветливо ответил Нур ад-Дин.

Перс предложил купить ее, но Нур ад-Дин отказался, даже когда перс поднял цену до шестисот динаров:

– Я не продам ее ни тебе, ни кому другому, ибо моя мать соткала ее своими руками – вот мое последнее слово!

Но перс все поднимал цену, пока не дошел до тысячи динаров. Наконец вмешался старый купец и стал уговаривать Нур ад-Дина принять предложение, потому что настоящая цена накидки была не более сотни динаров. Он убеждал Нур ад-Дина, пока тот, смущенный, не сдался, не взял деньги и не отдал накидку персу. Он уже собирался вернуться к Зумурруд, когда перс пригласил всех поужинать жареной бараниной, вином и фруктами на постоялом дворе неподалеку. Нур ад-Дин отказался, но другие купцы стали уговаривать его пойти с ними, клянясь развестись со своими женами, если он откажется. Нур ад-Дин снова поддался на уговоры и пошел с ними.

Перс несколько раз подливал Нур ад-Дину вина, а затем попросил его продать ему невольницу, которую он купил в прошлом году за тысячу динаров, и предложил ему заплатить за нее пять тысяч динаров.

– Я не променяю ее на все сокровища мира, – сказал Нур ад-Дин. Но хитрый перс, все время подливая ему вина, набивал цену, пока не дошел до десяти тысяч динаров.

Нур ад-Дин совсем опьянел.

– Ладно, – сказал он. – По рукам! Только деньги покажи.

На следующее утро перс принес ему десять тысяч динаров. Но Нур ад-Дин к тому времени уже протрезвел и пришел в себя.

– Будь ты проклят, персидский плут! – воскликнул он. – Ничего я тебе не продавал! Я и живу-то один с матерью, и нет у меня в доме никаких невольников!

Но перс обвинил Нур ад-Дина в обмане и призвал всех купцов в свидетели. Все они подтвердили, что Нур ад-Дин продал свою невольницу персу. Они обступили его, уговаривая подтвердить согласие на продажу и напоминая, что за десять тысяч динаров он может купить себе невольницу еще красивее или даже жениться на дочери одного из них. Наконец Нур ад-Дин взял деньги. Вызвали кади, и Нур ад-Дин подписал бумаги о том, что Зумурруд переходит к персу.

Нур ад-Дин сидел, обхватив голову руками, думая о несчастной Зумурруд. А та, когда он не вернулся домой в обычное время, заплакала так горько и отчаянно, что соседи пришли спросить у нее, что случилось.

– Мой хозяин не вернулся домой, и теперь я боюсь, что его обманом убедили продать меня.

– Но ты ему дороже солнца на небе – как может он жить без его лучей? – воскликнула соседка, пытаясь ее утешить.

Зумурруд выглянула в окно и увидела, что Нур ад-Дин идет к дому вместе с персом, а за ними – ватага купцов.

– Горе мне, горе, сердце мое разбито! Мне так больно, словно час разлуки уже наступил.

Когда Нур ад-Дин вошел в дом, дрожа всем телом, Зумурруд воскликнула:

– О мой господин, на лице твоем лишь печаль! Ты продал меня! – и ударила себя в грудь от горя.

– Я самый глупый из всех глупцов, но разве Аллах милосердный, что свел нас, не соединит нас снова?

Она обняла его, прижала к себе и поцеловала между глаз.

– Я предупреждала тебя, любимый, разве нет? – и снова поцеловала его между глаз и сказала: – Я не знаю, как смогу жить без сердца, потому что оставляю его тебе. Будь ты проклят! Не подходи ко мне! – бросила она подступившему к ней персу.

– Не я, а твой хозяин тебя предал! Он продал тебя по собственной воле, а я дал за тебя хорошую цену, потому что люблю тебя.

Нур ад-Дин принялся биться головой о стену, а перс с помощью купцов выволок из дому рыдающую и причитающую Зумурруд.

– Забирайте уж и мои кости и похороните их, – воскликнул Нур ад-Дин и бросился за Зумурруд и бежал за ней, пока не увидел, как ее насильно посадили на корабль, отплывающий в Персию. Он решил, что поплывет за ней на следующем же корабле, потому что знал, где живет перс.